Новая жизнь Ани
— Ты прости меня, Аня, но больше у нас отложенных денег нету, — с неожиданной прямотой произнёс Валера, неторопливо разливая кофе из турки. — Я купил квартиру для Кати. Мы с ней… у нас отношения уже давно.
Аня замерла на месте, словно время вокруг неё остановилось. Секунда, другая — и всё внутри у неё вспыхнуло, но она не проронила ни слова. Только расправила плечи, подняла подбородок и с достоинством вышла из кухни, не хлопнув дверью, не повысив голоса — настоящая королева даже в момент унижения.
Валера лишь равнодушно пожал плечами. «Ничего, привыкнет», — подумал он, помешивая кофе. Он всегда считал Аню покладистой, мягкой — подуется немного и забудет. Деваться-то ей всё равно некуда, кроме как назад в деревню. А на это она вряд ли пойдёт — здесь у неё за пять лет городской жизни появились друзья, работа с перспективами, целая новая жизнь. Не променяет она всё это на сельские будни.
На следующее утро Валера проснулся в своей привычной позе — раскинувшись звездой на кровати. Машинально потянулся рукой в поисках жены, хотя и помнил смутно, что вчера она легла в другой комнате. Постепенно просыпаясь, он уловил аромат свежезаваренного кофе.
«Ну вот и ладушки, остыла», — подумал он самодовольно.
Затем его взгляд упал на тумбочку рядом с кроватью. На ней стояла фотография Кати, превращённая в странную художественную инсталляцию. Фото было измазано чем-то красным и проткнуто кухонным ножом.
— Мама дорогая! — прохрипел Валера, резко подскочив.
Сердце застучало как бешеное, а в голове мелькали испуганные мысли. Только он потянулся к телефону, как дверь спальни мягко отворилась.
Вошла Аня в белом халате, с неожиданно ярким для утра макияжем и чашкой кофе в слегка подрагивающей руке. Тёмные круги под глазами выдавали бессонную ночь, несмотря на попытки замаскировать их тональным кремом.
— Проснулся, милый? — спросила она, поставив чашку на край тумбочки.
Валера инстинктивно отодвинулся, вжавшись в изголовье кровати.
— Аня, что это? — он указал на фотографию.
— А, это? — она склонила голову, словно впервые заметила свою работу. — Это просто… художественное самовыражение. Не переживай, краска — обычная красная гуашь, не бойся.
Валера нервно сглотнул.
— Я… я не понимаю, — пробормотал он.
— Всё ты понимаешь, — она смотрела на него внимательно, с каким-то глубоким сожалением в глазах. То ли о прожитых с ним годах, то ли о чём-то несбывшемся.
Она присела на край кровати, сохраняя на лице натянутую улыбку.
— Понимаешь, Валерочка, я тут подумала. Ты мужчина взрослый, мудрый, самостоятельно принимаешь решения. И если уж ты решил вложить наши общие сбережения в Катю… что ж, твоё право.
Она кивнула на созданную ею композицию:
— Поэтому я тоже решила поступить по-взрослому, с творческим подходом. Видишь ли, в жизни важно не просто требовать свободы для себя, но и помнить, что у других она тоже есть.
Она сделала глоток кофе.
— И вот теперь у меня, к примеру, появилась свобода выбора. Я могу решать, как мне жить дальше. И с кем. И где.
— Ты что, с ума сошла? — хрипло прошептал Валера, которому становилось всё более не по себе от её неестественного спокойствия и подчёркнуто медленных жестов.
— Я хотел сказать, это давно было… Мы уже не…
— Нет, — Аня прищурилась. — Ты купил ей квартиру совсем недавно, Валера. Я проверила твои документы и счета. Думаешь, мне это сложно было сделать? Я ведь у тебя не глупая женщина. Хотя, признаюсь, раньше я была вежливая и спокойная, понимаешь? А теперь — решительная и принципиальная.
Он попытался встать с кровати, но она жестом остановила его.
— Да сиди ты, расслабься, кофейку выпей. Не беспокойся, ничего страшного не произойдёт. И с твоей Катей всё в порядке, хотя мне очень хотелось бы с ней познакомиться.
Взгляд Ани на мгновение стал жёстким. Или, может быть, в её глазах просто отразился лучик утреннего солнца.
— Катя живёт в своей новой квартире, но, правда, пока не знает, что поспешила с переездом.
Валера попытался что-то сказать, но пересохшие губы только беззвучно шевелились.
— Так вот, дорогой, — продолжила Аня, — ты поговоришь с риэлтором, который оформлял сделку, и объяснишь ему, что произошла ошибка с получателем подарка. Или может быть это сделаю я? Помнишь ту доверенность, которую ты подписал на право ведения всех твоих дел? Ты сделал её бессрочной. Это было ещё в прошлом году, когда я оформляла тебе тур в Египет.
— Нет, ты не можешь! — закричал Валера, пытаясь выбраться из-под одеяла.
— Ты перепишешь эту квартиру на меня? — Аня приблизилась к нему. — Или мне придётся действовать иначе?
Валера как-то резко обмяк.
— Хорошо, не буду сопротивляться.
— И запомни, Валерчик, не вздумай выкинуть какую-нибудь глупость. Ты помнишь моего двоюродного брата Диму?
— Да.
— Того, который умеет решать сложные вопросы. Так вот, он как раз недавно вернулся в город. И, поверь, он не обрадуется, если узнает, как ты со мной поступил.
— Но зачем тебе эта квартира? — растерянно спросил Валера, представляя, как неловко будет выглядеть перед Катериной, которая только переехала из общежития и собиралась делать ремонт.
— А ты не догадываешься? — Аня улыбнулась, и именно это её спокойствие больше всего тревожило Валеру. — Чтобы начать новую жизнь без тебя. Я хочу жить спокойно, понимаешь? Не хочу больше видеть тебя рядом. А при разводе ты ещё и половину этой квартиры мне отдашь по справедливости.
Валера невольно вздрогнул.
— Я спрашиваю: ты всё понял? Или мне всё-таки позвонить Диме?
— Нет, не нужно. Я всё сделаю, — бормотал Валера, не в силах отвести взгляд от жены.
— Какой же ты всё-таки… — с презрением сказала Аня. — А я ведь выходила замуж за настоящего мужчину.
— Аня, можно я встану? И, пожалуйста, убери эту… композицию, — попросил он.
— Уберу, конечно.
Аня внешне оставалась спокойной, хотя руки по-прежнему слегка подрагивали. Было заметно, что держится она только на внутренней силе воли.
— А теперь иди занимайся делами, а я отдохну, — сказала она. — У тебя сегодня много забот.
— Ну, так я пошёл?
— Да.
Валера осторожно свесил ноги с кровати и зашарил ими в поисках тапочек.
— Да иди уже, — устало произнесла Аня, глядя на него со всё нарастающим разочарованием.
Он долго плескался под душем, затем собирался и, наконец, хлопнул входной дверью. Аня всё это слышала в полусне. Спать хотелось невыносимо, но пока Валера был в квартире, уснуть она не могла. Когда он наконец ушёл, она провалилась в глубокий сон. Снилось ей родное село, беззаботное детство, любящие родители…
Проснулась она от звука открывающейся входной двери, впускающей в квартиру нескольких человек.
— Вот она угрожала мне серьёзными последствиями, — говорил Валера, пропуская перед собой двоих мужчин в форме.
— Валера, ты что, с дуба упал? — спросила она спросонок.
— Разберитесь с ней, она нарушает мои права, — настаивал между тем её муж.
— Анна Ивановна Вавилова? — обратился к ней один из полицейских. — Ваш муж утверждает, что вы ему угрожали.
— Офицер, послушайте, — Аня улыбнулась. — Ну чего только не скажешь в пылу семейного конфликта. А вы не спросили, почему он так внезапно обеспокоен своей безопасностью?
— Я прошу вас отнестись серьёзно. Валерий Владимирович подал заявление.
— Это я должна была писать заявление. Он ведь использовал все наши семейные сбережения без моего согласия, — Аня говорила спокойно и рассудительно. — Потратил и выгодно вложил их, купив квартиру своей… новой знакомой. А я, конечно, расстроилась и собиралась обратиться к юристу. Мы немного поспорили, и вот результат.
— Вы хотите сказать, что у вас чисто семейный конфликт? — уточнил полицейский.
— Разумеется. Обычная бытовая ссора, не более того.
— Ну, тогда мы пойдём. Я не вижу здесь оснований для вмешательства правоохранительных органов, — сказал полицейский, направляясь к выходу вместе с коллегой.
— Ой, Валерчик, ну теперь ты действительно всё усложнил, — вздохнула Аня, когда они остались одни. — С тобой, наверное, будет общаться мой адвокат.
— Да пошла ты! — Валера был на грани слёз. — Не могу я сказать Кате, что забираю свой подарок.
— Хорошо, тогда просто уходи отсюда, иди к ней, а завтра подпишешь отказ от своей доли в этой квартире, — твёрдо сказала Аня.
— Хорошо, подпишу. Всё, подпишу, — бормотал Валера, сдаваясь окончательно.
— Вот и прекрасно, всё решилось. — Аня встала и начала приводить себя в порядок. — А завтра к нотариусу, милый, к нотариусу. Там и попрощаемся.
Закрыв за мужем дверь, она впервые за всё это время позволила себе заплакать. Не от горя — от облегчения. Её новая жизнь только начиналась.