Виктор, едва сдерживая раздражение, медленно размешивал в ведёрке термосмесь.
За стеной его тёща Ирина Александровна отдыхала после обеда, недовольно посапывая.
Звонок мобильника прервал его мысли и процесс мешания — жена звонила с работы.
Виктор месяц назад ушёл на пенсию и делал ремонт на даче, печь вот решил поправить.
— Вить, ну как там у вас дела, как мама?
— Нормально твоя мама, после обеда отдыхает, — как Виктор ни старался, но Люба по голосу сразу уловила, — Вить, вы что, поругались? Слушай, я конечно понимаю, но у мамы возраст, ты уж как-нибудь сдерживайся! — Люб, ну как сдерживайся, печку же надо поправить, а она мне — Витя, ты специально это затеял, когда я отдыхаю? Чем это пахнет ядовито так?
Будто я её отравить решил, а я же для всех стараюсь! Похолодает, так она первая попросит — Витюша, протопи печку! Вот и надо щели заделать, а она недовольна.
— Да знаю я, как мама может сказануть, тем более теперь, с возрастом, ты держись, я сегодня после работы приеду.
Вообще у Виктора с тёщей нормальные отношения, её есть за что уважать — главным агрономом была в колхозе. Много чего в жизни повидала. Да и сейчас ей уже под девяносто, а она и приготовить что-то может, и себя обиходить не ленится.
А сегодня как легла после обеда, так и не встает, всё какую-то надуманную свою обиду лелеет.
Виктор уже и печь подмазал, дверцу топки и заслонку подправил, а тёща его Ирина Александровна всё лежит, даже странно! Заглянул в ее комнату, переломил себя,
— Как у вас дела, Ирина Александровна?
А она к стенке отвернулась, — Хорошо, Витенька, спасибо за заботу!
Вечером Люба сразу к маме в комнату,
— Мама, что случилось, ты же себя нормально чувствовала? Что ты к Вите придираешься, он же делом занимался? Ну да, пыль цементная, клей пахнет, так пошла бы погуляла, с подругами пообщалась.
Ирина Александровна кряхтя развернулась, лицо жалкое, расстроенное,
— С какими подругами, Люба? Уж моего возраста все померли давно, последняя была Галина Ивановна. Так зимой тоже представилась, хоть и моложе меня была. Мне бы к доктору, Люба, нехорошо мне что-то!
— Мам, ну ты же не хочешь сказать, что от этой смеси огнеупорной тебе плохо? Что у тебя болит? — расспрашивала её Люба, особо не веря, что маме нехорошо. Мама всегда на ногах, при деле, общительная, да и со здоровьем у неё всё неплохо, врачи говорят — сердце такое, что всех нас переживёт.
— Я тебе говорю — к врачу мне надо, Люба! Не была я давно, всё у меня болит, вы что, мать к врачу свозить не можете, вот значит до чего дошло? — возмутилась Ирина Александровна.
И Люба поняла, что видимо и правда надо ехать.
Поутру поехали в местную поликлинику при райбольнице, благо недалеко.
Ирина Александровна почти всю дорогу молчала. Сидела на заднем сидении и крепко держала двумя руками свою палку с набалдашником. В здание поликлиники Люба вела маму под руку, так неуверенно она ступала, что у Любы вдруг промелькнуло — неужели и правда? Да нет, мама до ста лет проживёт, разве с ней может что-то случиться? Она же у нас крепкая!
Волнение Любы достигло апогея, когда участковый врач Леонид Иванович долго слушал маму, мерял давление, пульс и температуру. И покачивая головой, хмуро приговаривал,
— Вот тааак, значит, ну, ну, вот ведь как! А на что вы жалуетесь, дорогая Ирина Александровна? — спросил приподняв густые, черные с сединой брови Леонид Иванович.
— На всё, доктор! Всё болит!
— А точнее, что именно? — Леонид Иванович прищурился, глядя на пациентку.
— Вот например ноги, — вдруг неожиданно охотливо начала Ирина Александровна, — С ними же надо что-то делать, что дальше то будет?
— Когда дальше? Вы ведь на своих ногах пришли, ну болят они у вас, вы их мажете, чем прописано, так у всех болят! Вам сколько лет? — Леонид Иванович раскрыл карту, а Ирина Александровна порозовела, и смущенно опустила глаза в пол.
— Так вам восемьдесят восемь, я два раза перечитал и глазам своим не поверил! — изумился Леонид Иванович, а Ирина Александровна при этом ещё больше порозовела, — А вы прекрасно выглядите, сосуды ног у вас нареканий не вызывают, да вы, Ирина Александровна, ещё ого-го! Сердце у вас хорошее, давление в норме, в легких хрипов нет. Голова почти никогда не болит, говорите? Вчера болела, но быстро прошла? Так вы вполне здоровая, крепкая ещё женщина!
От этих слов Ирина Александровна и вовсе расцвела, она приподняла свои кисти рук и кокетливо показала Леониду Ивановичу,
— А вот что с пальцами, вы только посмотрите, доктор, это же артрит!
Леонид Иванович покраснел и положил свои руки на стол, — Да у меня в мои пятьдесят шесть пальцы больше скрючены, чем у вас, голубушка Ирина Александровна! И печалится вам не о чем! Потом он к Любе обернулся,
— А вас я поздравляю, у вас должно быть отличная генетика, а у вашей мамы всё замечательно. У меня ещё есть пациенты, а вам я советую поспешить, автобусы тут редко ходят, вон у больницы стоит, ждет пассажиров — вы успеете.
Ирина Александровна гордо подняла голову,
— Меня, доктор, зять привез на машине, ждет нас у входа.
— Ах у вас ещё и зять такой заботливый? Нуууу, Ирина Александровна, я вам скажу, да вы счастливейшая женщина, вам ещё жить, да радоваться! Ну а если что — милости прошу, всегда рад помочь! — и Леонид Иванович добродушно улыбнулся.
Обратно возвращалась Ирина Александровна в чудесном настроении. Ведь в саду распустились её любимые бордовые розы. Да и яблоки скоро поспеют, ах, как же всё хорошо. Она не одна, у нее прекрасный зять, дочь Любочка прелесть, да и соседка Валя, хоть и намного моложе, но всегда с радостью с ней общается. Это ей видимо показалось, что она всем мешает и от этого у нее было отчаяние, что она никому не нужна и жизнь закончилась. Нет, всё не так, это блажь была, даже стыдно, но признаваться она не будет. В её возрасте немного похандрить можно, тяжело осознавать, что скоро десятый десяток стукнет.
Ах, ну какой же чудесный доктор этот Леонид Иванович! Если ей опять станет тоскливо и одиноко и покажется, что у неё все болит и отнимается, только к нему надо ехать!
Слава Богу, что есть ещё такие люди!
Выйдя из машины, Ирина Александровна зябко повела плечами, посмотрела на облака, плывущие по небу,
— Витюша, что-то сегодня прохладно, может нам печку протопить? Ты уж не серчай на меня, старую, спасибо тебе, что печь починил и свозил к доктору, да и за всё спасибо! И за то, что терпишь меня, старуху древнюю, спасибо тебе, зятёк, мало у кого такие зятья то есть! И Ирина Александровна вдохнула вкусный сладкий, насыщенный ароматами цветов воздух — поживу ещё немного! От души благодарю за лайки, отзывы и подписку! Делитесь пожалуйста понравившимися рассказами в соцсетях — это будет приятно автору
