Антон сквозь сон услышал шорох, он после вчерашнего ну никак не мог проснуться. Гульнули вчера на даче у друзей круто, Антон плохо помнил, как и домой добрался.
Шорох повторился, но у Антона сил не было глаза открыть, рано ещё, темень, поздняя осень, не рассвело ещё.
Но когда Антон услышал какие-то шаркающие шаги, словно кто-то подходит к его дивану, он разозлился. Вроде он дверь в квартиру вчера запер? А может и нет, не помнит он.
В любом случае, с какой стати ни свет ни заря к нему кто-то приперся?
И Антон приоткрыл заплывшие от выпивона глаза.
— Мамка? А ты тут как, зачем ты приехала? — воскликнул он, его переполняла досада, ну надо же, приперлась всё таки! Говорил же ей Антон, что скоро приедет, вот ведь неймется, и тут достала!
Он зажмурился, тело всё ломило, во рту пересохло, вот ведь блин, мамка и в выходной не даёт расслабиться.
Антон приоткрыл опять глаза — стоит, смотрит!
Мамка непривычно молчала, обычно она чуть что — голосить начинала — да что же ты, сынок, Антошенька, да когда же ты образумишься? Вот у Егоровны сын ведь тоже в город уехал, дак он к мамке каждую неделю почти приезжает с женой и с детками. Культиватором ей весь огород перекопал, да и приятно Егоровне, не чурается её невестка. А ты то когда у меня образумишься? Не пойму даже, где ты и работаешь, на что живёшь, да и волнуюсь, как бы один ты не остался? Одному то плохо, Антошенька, горестно. Попомнишь потом слова то материны, да поздно будет!
Антон вспомнил все слова матери и вновь почувствовал раздражение.
Да не хочет он в деревню ездить, да и с его подружками городскими ехать в старый материн дом стыдоба просто.
Работает Антон менеджером в торговом центре — и отлично, чисто, да и хватает и квартирку снять на окраине, и оттянуться в выходные. А матери вечно от него что-то надо!
Антон закрыл глаза и решил сделать вид, что спит, тем более, что он и правда не мог себя встать заставить. Вчера намешали, Витёк подливал без разбору, теперь весь день Антон будет отсыпаться.
Он и сам не заметил, как опять отрубился, проснулся от того, что показалось, что на кухне кто-то хозяйничает. Подумал — видно мамка готовит, странно, что орать на него не стала, но хорошо бы сейчас картошечки жареной!
Антону даже почудилось, что жареной картошкой пахнет, похоже, что на сале, шкворчит на сковородке.
В конце концов, ну приехала мать да и ладно, может и хорошо, что приехала, вроде и не орёт даже.
От запаха жареной картошки Антон встал и на кухню пошёл,
— Мааа, это ты что ль тут? — он вошёл, ожидая увидеть мать у плиты, но не было ни мамки, ни картошки. Чудесаааа, явно же был запах картохи, и мамка была, что за фигня?
Антон кинулся к двери, но дверь была заперта. Даже крикнул удивленно, — Ма, ты тут?
Но вокруг никого, да и если бы мамка приехала, приперла бы сумки с салом, огурцы соленые, она такая у него! Странно.
Антон согрел чайник, сделал бутерброд с колбасой, но на сердце было неспокойно — набрал мамку, но она не ответила.
Пока пил чай с бутербродами ещё раз пять её набрал, не отвечает.
И какой-то странный холодок по спине прошёлся, Антон набрал их соседку бабу Зину,
— Баб Зин, Антон это. Какой, какой, сосед твой, баб Зин, забыла что ль? Мамке никак не дозвонюсь, может она в огороде, а? Что баб Зин? Это как это она замертво упала?
Баба Зина что ему ещё говорила, что позабыл Антон мамку и что знать его баба Зина не хочет, скотину такую. Но Антон уже её не слушал, он быстро оделся и побежал на автовокзал.
До деревни ехать два часа, да неужели и правда мамка померла?
У Антона всё внутри дрожало от этой мысли, да быть того не может, врет баба Зина, матери и семидесяти ещё нет, она у него крепкая.
Но что-то подсказывало Антону, что может, всё может быть, ведь недаром утром мамка ему привиделась.
Прощаться видать приходила.
От этой мысли у Антона чуть башка не взорвалась, да как же он без мамки останется?
В деревню Антон приехал уже в темень темную. Фонари у них почти не горят, пока до дома по грязи добрался, все кроссовки перемазал. Но Антон даже не обратил внимания, в их доме света не было, а дверь открыта! Он ворвался и отчаянно заскулил, словно щенок, чуя, что его может и не услышит уже никто,
— Мааам! Мамка, ты где? Маманяяяя! Мааааам!!
И вдруг в темноте половица скрипнула, потом дверь из зала отворилась и Антон аж похолодел — мать со свечой в руке шла к нему мелкими шажками…
Как же они с мамкой потом вместе хохотали, в деревне электричество отключили — авария на линии.
А мать и правда накорячилась до этого на огороде, баба Зина её звала повечерять, а мать ей,
— Уйти, Зинка, не могу встать, руки ноги гудят, свалилась я замертво от этих огородов!
Антон теперь к матери почти каждую неделю ездит, помогает. Да и со старыми друзьями общается, многие тоже в городе живут, но на выходных как штык — у своих родителей в деревне. Ребята деревенские они ж такие, они шустрее городских, везде успевают.
Недавно Антон увидел сестру младшую одного из своих друзей — Танюшку. В городе точно таких нет, а Танюшка хоть и учится в городе, но она своя, деревенская девчонка. Такая, какая Антону и нужна, он теперь это понял.
У Антона уже мысли появились вернуться, не зря же он на механизатора учился.
Сможет в деревне уважаемым человеком стать, это тебе не менеджер в торговом центре.
А ещё задумал Антон дом перестроить, мамке пока не говорит, а она и не спрашивает, молчит, словно спугнуть боится.
Видит мать, что Антон душой в родные места возвращается, знает сама — где родился, там и сгодился.
Словно понял наконец сын её негласный, отчаянный призыв, видать это Господь услышал её ярую, материнскую молитву. Благодарю вас за лайки, отзывы и подписку!
Делитесь пожалуйста понравившимися рассказами в соцсетях — это будет приятно автору
