— Я, вообще-то, живу у своего папочки! А это — наш второй дом! А Вы разве что-то имеете против, мачеха?
Да, к ней теперь обращались только так – нагло, обидно и бесцеремонно.
— Не называйте меня мачехой, пожалуйста, — попросила Оля в первый же день: слово ее неприятно резануло.
— А как же Вас называть, мачеха? – спокойно спросил ее симпатичный, длиннющий юноша, нагло окидывая взглядом молодую жену отца.
— Можно просто по имени!
— Ну, уж, нет! Вы теперь всегда будет для нас мачехой: хотите вы этого или не хотите!
— Нет, это ты не понимаешь! – кричала мама. – Двое чужих детей!
— Но я же не собираюсь с ними жить! – стараясь говорить спокойно, отвечала Оля. — Они после развода по обоюдному согласию остались с мамой – его первой женой. Какие проблемы? А мы родим своего!
— Это они сегодня живут с первой женой, а завтра изъявят желание жить с папой, – не уступала Галина Сергеевна. – И что ты тогда будешь делать с тремя детьми?
— Ну и что, ничего страшного! – невозмутимо ответила дочь. — Думаешь, что дипломированный психолог не найдет общего языка с парой подростков? Да это мне – раз плюнуть!
— Смотри — проплюешься! – глубокомысленно произнесла мудрая мама, понимая, что спорить с глупой дочерью совершенно бесполезно.
И откуда только у современных молодых людей такое самомнение?
Галина Сергеевна была против брака дочери с Алексеем. И причиной были не только двое детей от первого брака — подростки тринадцати и пятнадцати лет: избранник дочери был значительно старшее ее — ему уже исполнилось сорок.
Но глу.пенькая Оля, наслушавшаяся всякой современной лабуды про медийных личностей, решивших связать в семьдесят лет свою жизнь с молоденькими невинными курочками, считала, что такой шестнадцатилетний разрыв в возрасте – самое то.
Да и чему может научить пожилая, по ее меркам, сорокапятилетняя женщина с закоснелыми взглядами на жизнь? В них же просто не может быть ничего конструктивного! Тем более, живущая одна – папы уже давно не было.
О том, что после свадьбы ей придется тесно общаться с человеком приблизительно такого же возраста, умный психолог, как-то, не подумала. Поэтому, нацепив фату и очень миленькое платьице, под крики «Горько!» ушла строить светлое будущее.
Свадьба прошла прекрасно, они съездили в свадебное путешествие и, после возвращения, молодая жена стала вить свое гнездышко: пара поселилась в двухкомнатной квартире, принадлежащей мужу.
А все знают, какими приятными могут быть хлопоты по благоустройству жилища.
Лешка платил хорошие алименты и иногда встречался с детьми: все происходило на нейтральной территории. Поэтому, никаких разногласий по этому поводу не возникало.
Приближалась первая годовщина их свадьбы. Настроение у Оли было праздничным: муж намекнул на подарок, который она очень хотела – хорошенькое колечко с другом всех девушек, бриллиантом! А потом – ресторан и, конечно же, много любви и нежности, как бывает в по-настоящему счастливых семьях.
— Ты знаешь, лапуль, Лизка просит на две недели приютить детей! – как бы мимоходом сообщил девушке муж за ужином.
Лизкой звали первую жену Алексея, с которой они не сошлись характерами.
— В смысле, приютить? А с ней-то что? – недоуменно спросила Оля.
— Слава Богу, ничего. Просто она хочет поехать на пару недель отдохнуть.
— Так и пусть едет, какие проблемы! Ваньке – уже пятнадцать! В во.й.ну уже и в двенадцать лет работали на заводе! Что они – не справятся?
— Да ты знаешь, какая сейчас возня вокруг этого – в наше время все было проще: дашь подзатыльник – и дело в шляпе! А теперь набегут какие-нибудь омбудсмены и опека: раз — и ты уже лишен родительских прав за оставление ребенка в опасности.
К сожалению, в словах мужа было рациональное зерно. И Олечка согласилась: ничего – пару недель можно и потерпеть! К тому же, квалифицированный психолог всегда найдет способ общения даже с трудными подростками.
Поэтому, они стали готовиться к приезду «дорогих гостей»: выделили им комнату с диваном и купили раскладушку.
Но сразу возникла одна, как принято говорить, закавыка: выяснилось, что два разнополых подростка не могут спать в одной комнате!
— А разве вы этого не знаете? Вы же – психолог! – нагло произнесла дочь-акселератка Лена с уже оформившейся гр.удью. – Или этот раздел в психологии уже отменили?
Оля все знала, но какие тут были варианты? Только, кому-то из них лечь на кухне. Но кому? В распоряжении из спальных мест была их двуспальная кровать, диван и раскладушка. Все, кроме раскладушки, перемещению не подлежало.
Деточки категорически отказались ложиться на кухне. Хорошо, тогда как? Подскажите! И они, нехорошо улыбаясь, подсказали, кто бы сомневался!
Выходило, что Ванька ляжет с отцом в их общей спальне на кровати, Лена в другой комнате на диване, а молодая жена, извините, на раскладушке на кухне. Или в коридоре: вариант пребывания в одной комнате с Олей был Леной категорически отклонен – не хочу спать с чужой теткой!
— Лапуль, ну это же ненадолго! – ласково уговаривал Леша, заглядывая в глаза. И она согласилась: чего только не сделаешь ради любимого человека!
Но тут выяснилась еще одна неприятная вещь: в кухне были только легкие занавески, а летом солнце вставало рано. Поэтому, в четыре утра уже было светло: все, петух прокукарекал – время вставать!
Кто-то скажет: подумаешь, ведь сейчас можно купить жалюзи! Но девушке было жалко портить окно с собственноручно пошитыми веселыми шторками, отороченными по краям оборочкой. К тому же, жалюзи не подходили по стилю. И она решила как-нибудь перетерпеть.
Но все в семье были «совами», поэтому отправлялись спать далеко за полночь. Надо ли говорить, что у девушки очень скоро появился хронический недосып.
И ликвидировать его не представлялось никакой возможности: сидящие дома детки все время шарились в орущих смартфонах и общались на повышенных тонах, совершенно не реагируя на ее вежливые просьбы.
На третий день девушка взяла отгул и поехала досыпать к маме.
— Ну, что, выперли уже? – ласково поинтересовалась Галина Сергеевна. – Что-то быстро: всего год прошел!
Да, миновала первая годовщина их свадьбы. И колечко Оля, все-таки, получила. А все остальное накрылось медным тазом, потому что приехали дети: а с ними в ресторан идти не хотелось. Но оставить их дома папа не согласился.
— Спишь, наверное, теперь у входной двери на коврике, как в рассказе про Бобика и Барбоса, — заключила продвинутая и начитанная мама, глядя на сомнамбулу-дочь.
И умная девушка-психолог не нашлась, что ответить: мама оказалась права!
А еще у Олечки внезапно появилась мысль, что две недели – точнее, одиннадцать дней! — она все это как-нибудь выдержит с Божей помощью и поддержкой любимой мамы. А потом — все.
Ведь оказалось, что возможны варианты. И что тогда? Вдруг эти два монстра переедут к любимому папочке насовсем? Вот тогда ей точно придется спать на коврике.
Детки же вели себя очень нагло, даже с учетом этого самого трудного подросткового периода. Повышенный уровень гормонов с издержками воспитания любимых чад выливались в их хроническое недовольство, постоянный протест, нежелание что-либо делать и постоянное огрызание:
— А дома я никогда не мыла раковину! Я, вообще-то, живу у своего папочки! А это — наш второй дом! А Вы разве что-то имеете против, мачеха?
Да, к ней теперь обращались только так – нагло, обидно и бесцеремонно.
— Не называйте меня мачехой, пожалуйста, — попросила Оля в первый же день: слово ее неприятно резануло.
— А как же Вас называть, мачеха? – спокойно спросил ее симпатичный, длиннющий юноша, нагло окидывая взглядом молодую жену отца.
— Можно просто по имени!
— Ну, уж, нет! Вы теперь всегда будет для нас мачехой: хотите вы этого или не хотите!
Разговор был окончен. Нет, не так она себе представляла счастливую семейную жизнь!
Дети находились на каникулах и все время торчали дома, зависая в смартфонах. И когда Оля с Алексеем возвращались домой, в раковине ждала гора грязной посуды, по всему дому были раскиданы шмотки, а в ванной комнате лежали предметы женской гигиены, часто использованные и, преимущественно, на полу.
Везде были разбросаны упаковки от пиццы и чипсов – любящий папа денег деткам не жалел. И это еще, не говоря о полноценном обеде, который готовила, естественно, мачеха.
Для Алексея это были любимые и родные дети, которые его умиляли, а для Оли – два наглых великовозрастных идиота, с которыми у умной девушки-психолога, почему-то, никак не получалось выстроить отношения.
Причем, при отце эти … вели себя очень культурно: никаких грубостей и слова мачеха – все было тщательно продумано и происходило строго в отсутствии папы.
Поэтому, Леша находился в блаженном неведении относительно происходящего, а жаловаться мужу Оля считала ниже собственного достоинства.
Но, засыпая на кухне, уже ставшей привычным местом, девушка стала думать, что явно поспешила с замужеством. И эти мысли стали появляться слишком часто.
Отдых Лизы, к счастью, подошел к концу. И нагостившиеся по самое «не балуй» деточки убыли для воссоединения с любимой мамочкой, явно соскучившейся по своим великовозрастным малышам.
Но, в очередное воскресенье, почему-то дети снова появились на пороге папиной квартиры: оказывается, к маме приехал кавалер, с которым она познакомилась на отдыхе. А разнополые дети… Ну, вы понимаете. И Оля опять легла на кухне.
Как там говорится в пословице: если это произойдет один раз, случится второй. А после второго раза будет происходить всегда. И это «всегда» слишком явно замаячило на горизонте: мама деток начала интенсивно устраивать личную жизнь.
Все выходные превратились у девушки в пытку: во-первых, она не высыпалась, а, во-вторых, ее жутко раздражали два малолетних негодяя. Было ясно, что нужно что-то делать – так дальше продолжаться не могло.
И наступил час икс. Вернувшаяся из магазина Оля застала мужа роющимся в телефоне: он подыскивал им всем подходящую квартиру — первая жена собралась повторно замуж и детки решили остаться с папочкой!
Все это объяснил жене Леша, не отрывая взгляд от экрана. А ребятки, как их называл любящий папа, довольные произведенным эффектом, нагло смотрели на совершенно потерявшуюся мачеху.
И она, на этот раз, не сдержалась: все раздражение, накопившееся за длительный период, вылилось наружу.
Нет-нет: обошлось без крика – дипломированному специалисту не пристало повышать голос! Но взаимных оскорблений избежать не удалось! И после пары фраз всем стало ясно, что брак благополучно движется к своему логическому завершению.
Поэтому Оля, даже не раздеваясь, вышла на улицу: выйти в другую комнату не получилось – девушка уже давно переехала на кухню, а кухня сейчас была занята.
— Мам, представляешь, он сказал, что я – плохой психолог, потому что не смогла найти общий язык с его детьми! А еще, что диплом я, наверное, купила в переходе! – плакала в телефон сидящая на лавочке Оля.
— А разве ты не плохой психолог?
— Конечно же, нет!
— И что тогда ответил опытный психолог на это несправедливое обвинение?
— Ничего: я просто заплакала и ушла! Я буду с ним разводиться, мамочка!
— Значит, промолчала, — заключила умная Галина Сергеевна. – А ты в курсе, что молчание – знак согласия? Отсюда следует, что ты с Лешей полностью согласилась.
А должна была приводить аргументы и факты, доказывая, что это не ты – такой-то психолог, а у него так плохо воспитаны дети, с которыми не найдет языка ни один дипломированный специалист!
Вот как надо было себя вести, милая моя!
Мама, в который раз, оказалась права. Но от этого Оле было не легче.
— Но что же мне теперь делать? – упавшим голосом спросила она.
— А что тут поделаешь, братец ты мой? – произнесла мама свою любимую фразу. – Думаю, что это дело стоит отпраздновать – где-то у меня завалялась бутылочка шампанского. Поторопись: я начинаю его охлаждать!
Господи, как же Оле повезло с мамой! И девушка сразу же поехала к ней: ведь глоток холодного шампанского – именно то, что нужно в любой ситуации, чтобы прийти в себя. И все дипломированные специалисты с этим согласятся. Особенно, психологи.
