— Паша, он же не в себе! — трясясь от страха, говорила Лена, — я прошу тебя, давай уедем! Кто знает, что у твоего отца на уме?
Подумай, пожалуйста, о нашем ребёнке. Нам нужно срочно отсюда бежать. Немедленно!
Лена и Павел поженились четыре года назад, несколько лет работали, во всём себе отказывая. Они пытались собрать на первоначальный взнос по ипотеке.
Воплотить мечту и приобрести собственное жилье у супругов не получилось — Лена забеременела. Избавляться от ребёнка она не собиралась. Лучше они подождут пару-тройку лет и поживут на съёме, зато малыш появится.
Когда Лена была на пятом месяце, Павел лишился работы. Новость о сокращении супруга женщину не обрадовала:
— Паш, и как мы жить теперь будем? На мои декретные? Так их не хватит на всё: и на съём квартиры, и на наши нужды. Ещё же ведь и ребёнку нужно что-то отложить!
— А я, Лен, вот что подумал. Давай временно, хотя бы до родов, переедем к моим родителям? Ты же знаешь, они живут в деревне в собственном доме, там три спальни, кухня большая, всё для жизни есть.
Главное, работа в посёлке имеется, я могу водителем устроиться. Матери звонил, она говорит, что в местную администрацию он как раз требуется.
Поживём немного, осмотримся. Вдруг тебе понравится? Дом в деревне стоит намного дешевле, чем квартира в Москве.
Лена с деревенской жизнью была знакома, она всё детство провела у бабушки.
С одной стороны тишина небольшого посёлка ей всегда нравилась, а с другой — в деревне не было особо никаких возможностей.
Там денег больших не заработаешь, а для ребёнка перспективы вообще никакой.
Выхода не было, и ей с предложением мужа всё же пришлось согласиться. О своём решении Лена пожалела быстро.
Переезжая к свекрови и свёкру, даже не представляла, что её там ждёт.
***
Глеб Андреевич всю свою жизнь отдал военной службе, правда, звания выше прапорщика так и не получил.
Профессия наложила отпечаток на характер мужчины. Он привык, чтобы его приказы исполнялись мгновенно.
Паша, приглашая жену пожить у своих родителей, даже не предполагал, что отец начал пить.
Мать сына жалела, не хотела его расстраивать, поэтому на поведение супруга Павлу никогда не жаловалась.
Невестку и сына Глеб Андреевич встретил неприветливо:
— Пап, привет! – выходя из машины, поздоровался Паша, — а мы вот, к вам в гости.
— А мы вас вроде и не звали!
Лена уловила запах спиртного от свёкра, но значения этому не предала. Мало ли, может быть, у мужчины есть повод выпить в десять утра.
— Пап, — продолжил Паша, — а где мама? Я так соскучился! Лен, пойдём, ты чего стоишь?
— Да дома, где ж ей ещё быть, — ухмыльнулся Глеб Андреевич, — что-то ты, невестка, поправилась!
— Пап, — улыбнулся Павел, — прости, что так долго скрывали от тебя одну важную новость. Ты скоро станешь дедушкой!
Вместо того чтобы поздравить сына, обнять невестку и просто порадоваться, Глеб Андреевич нахмурился и громко выругался:
— … Вот ещё этого мне не хватало! Предупреждаю сразу, если ты планируешь на нас с матерью воспитание твоего ребёнка повесить, то не надейся!
Никаких «пусть побудет у вас на летних каникулах», «заберите его, пожалуйста, на выходные» чтобы не было.
Хватит, мы перед тобой свой родительский долг выполнили.
Лена расстроилась. В прошлую встречу Глеб Андреевич ей показался вполне доброжелательным, а сейчас он едва ли не прямым текстом гонит их с Пашей из своего дома.
Видя, как муж растерялся, Лена крепче сжала его ладонь, стараясь подбодрить.
Паша и Лена прошли мимо Глеба Андреевича и зашли в дом. Мария Гавриловна хлопотала на кухне.
Когда женщина обернулась на голос сына, Лена лишилась дара речи. Под правым глазом свекрови красовался огромный чёрно-синий синяк.
— Мама, — ахнул Павел, — это что такое?
— Пашенька, — заулыбалась Мария Гавриловна, — Леночка… дети! Как я рада вас видеть! А ты на это внимание не обращай, упала я неудачно, на навозе поскользнулась, когда корову доить ходила.
Леночка, а ты что, в положении?
Лена счастливо закивала, Мария Гавриловна расплакалась и бросилась обнимать невестку и сына.
***
Глеб Андреевич в тот же вечер вернулся домой пьяный и устроил дебош. Паша, угомонив отца и с большим трудом уложив его спать, вызвал мать на серьёзный разговор:
— Мама, и давно он так себя ведёт? Давно пить начал?
— Четвёртый месяц пошёл, — опустив голову, призналась Мария Гавриловна, — как на пенсию по выслуге лет вышел, так и начал прикладываться к бутылке.
Он же на работу хотел устроиться, чтобы деньги дополнительные помимо пенсии получать, так его здесь никуда не взяли! Связываться никто не захотел.
— Мам, скажи правду. Это он тебя так?
— Он, — кивнула Мария Гавриловна, понимая, что теперь выходки отца от сына утаить не удастся, — я и сама не пойму, что с ним случилось. Мы столько лет вместе прожили, и я вдруг как-то резко стала неудобной.
Мнение своё я как-то не так высказываю, лезу туда, куда меня не просят, в магазин долго хожу…
В общем, Глеб постоянно находит, до чего докопаться. Он, сынок, агрессивный только когда пьяный! Трезвый он обычный, такой как всегда.
— Мам, а пьёт он как часто?
— Каждый день… — тихо произнесла Мария Гавриловна.
***
Лена ночь провела без сна. За все 26 лет своей жизни женщине пьяных людей приходилось видеть всего четыре раза.
Ни мать, ни отец Елены — не употребляли, вообще все члены ее семьи была трезвенниками.
Женщина лежала в кровати и прислушивалась к звукам в доме.
Глеб Андреевич громко храпел. Этот звук Лену даже как-то успокаивал, а не раздражал: пока свёкор крепко спит, можно ничего не бояться!
Только под утро Лена задремала, но поспала она всего час: в ровно в 6:15 над ухом раздался громоподобный голос Глеба Андреевича:
— Подъём! Чего разлеглись? Вставайте немедленно, работа ждёт. Даю 45 секунд на сборы!
Лена до глаз натянула одеяло, дождалась, пока свёкор выйдет из их спальни и сказала мужу:
— Паша, а что, это будет повторяться каждый день? Я прошу тебя, давай уедем! Будем хоть комнату в общаге снимать, но жить отдельно! Я его боюсь, понимаешь? Я не знаю, что у него на уме!
— Да не волнуйся, Лен, — успокоил её Павел, — я с отцом обязательно поговорю по этому поводу, не переживай.
Разговора у сына с отцом не вышло. Глеб Андреевич, рано утром уже поправившей здоровье, вместо того, чтобы выслушать сына, стал предъявлять ему претензии:
— А ты что, мне в моём собственном доме указывать будешь? Если я сказал, что вставать нужно ровно в 6:15, значит так и будет!
Я здесь хозяин, вы все обязаны меня слушаться беспрекословно! Если кого-то что-то не устраивает — вон — дверь, вон – порог! Выметаетесь!
Лена, пока супруг беседовал с отцом, быстро оделась и прошмыгнула на кухню. Мария Гавриловна уже готовила завтрак.
— Давайте я вам помогу? — предложила Лена, — в две руки всё-таки быстрее!
— Ну что ты, Леночка, не надо! Ты садись, посиди лучше, отдохни. Я сама справлюсь. Я уже много лет все домашние дела на автомате делаю, уже привыкла. А тебе себя беречь надо, сейчас малыш активно в твоём животе растёт, тебе покой нужен.
Глеб Андреевич к невестке относился холодно, он в отличие от Марии Гавриловны беременность болезнью не считал, требовал, чтобы жена сына помогала его жене по хозяйству.
Лена была не против, работы она не боялась, но по дому ничего делать ей не позволяла Мария Гавриловна. Получался какой-то замкнутый круг.
Руки на Лену Глеб Андреевич не поднимал, зато кулаками воспитывал жену. Паша, заступаясь за мать, с отцом часто дрался.
Лена, вымотанная каждодневными скандалами, умоляла мужа уехать, но тот теперь в таком бедственном положении не мог бросить маму.
***
Глеб Андреевич становился все неуправляемее. Дошло до того, что он не смог остановиться в очередной раз, когда воспитывал жену.
Мария Гавриловна оказалась в больнице. Досталось и Паше — ему зашивали руку.
Лена в панике собирала свои вещи, чтобы немедленно уехать. Она была готова даже развестись с мужем и одна воспитывать ребёнка, только бы больше никогда не видеть свёкора-тирана!
Лена, толкая вперёд себя большой чемодан, увидела в коридоре Глеба Андреевича. Он стоял с ружьём в руках.
— Куда собралась, красавица? — недобро ухмыльнулся пьяный свёкор. – Что, от сына моего сбегаешь?
Лена онемела. Она боялась сказать Глебу Андреевичу правду.
Свёкор медленно подошел к ней, приставил дуло ружья… к ее животу и продолжил:
— Один раз на курок нажму и всё — никуда уже бежать не придётся. Пока Машки нет, ты на хозяйстве останешься. Иди, обед готовь, ко мне сегодня сослуживцы заглянуть обещали.
Паша, вернувшийся из медпункта, застал рыдающую Лену на кухне. Жена сбивчиво объяснила мужу суть происходящего:
— Паша, он же не в себе! — трясясь от страха, говорила Лена, — я прошу тебя, давай уедем! Кто знает, что у твоего отца на уме?
Вдруг он действительно когда-нибудь воплотит свои у.грозы в жизнь? Подумай, пожалуйста, о нашем ребёнке. Нам нужно срочно отсюда бежать. Немедленно!
И Паша скомандовал:
— Всё, дальше терпеть уже некуда! Мы сегодня же уедем, сейчас я участкового вызову!
Мария Гавриловна, выписавшись из больницы, тоже приняла решение развестись. Паша уговорил мать написать на отца заявление.
Глеб Андреевич даже на суде своей вины не признал, сказал, что такими методами он и невестку, и сына, и жену воспитывал, доказывая своё особое положение в семье.
Паша забрал мать с собой. Его друг помог устроиться на работу в Москве.
Когда сыну Лены и Паши исполнилось три года, супруги наконец-то взяли квартиру в ипотеку.
Мария Гавриловна живёт с ними. О судьбе Глеба Андреевича им ничего не известно.
