— Ненавижу его, — прошипела Марина, сжимая крепче кулаки.
Сидящая рядом Оля пожала плечами и, нахмурившись, произнесла:
— Дело ведь не в нем. Это родители виноваты, что у вас все так складывается.
А он же не требует сам, чтобы ты с ним носилась, как с яйцом.
— Да плевать мне, требует он, или нет! – всплеснула руками Марина. – Лучше бы его не было.
Лучше бы он тогда вместе с родителями своими за компанию… — девушка осеклась, заметив, как нахмурилась Ольга.
— Перебор, Мариш. Такого желать человеку, который ничего плохого тебе не сделал – это точно перебор, — она осуждающе нахмурилась.
— А со мной не перебор?! Я молчала, когда они решили его забрать. Мол, ладно, им видней, да и вроде не чужой человек, сын друзей, все понятно – хочется помочь и позаботиться.
Я молчала, когда все деньги ушли на реабилитацию и я осталась даже без того, что мне на универ откладывали.
Ну ладно, еще можно понять, жизнь дороже, деньги еще накопятся, или заработать сама смогу, или вообще на бюджет поступлю.
Тяжеловато молчать было, когда меня из моей комнаты на кухню выселили.
Мол, ах, он же бедный, теперь нуждается в личном пространстве и месте, где будут тишина и покой.
А мне тишина и покой не нужны? Я теперь на кухне сплю, это нормально?
И, главное, обо мне не заботятся, а ему вот так вот раз – и все на блюдечке с голубой каемочкой.
Да еще и меня припрягают. То погуляй, то посиди, то объясни… Надоел мне, видеть его не хочу.
— Понимаю, — вздохнула Ольга.
На самом деле она, конечно, не понимала. Ведь удочеренную родителями Полечку воспринимала как сестру и любила всем сердцем вот уже пять лет.
Но здесь, на самом деле, заслуга не ее личная, а родителей, которые правильно подошли к вопросу удочерения и адаптации ребенка к новой семье.
Олю не заставляли превращаться в Полинину няньку, не взваливали на нее ответственность за нового члена семьи и, что самое важное – не отбирали все и сразу ради того, чтобы другому ребенку было комфортней и удобней, чем родной дочери.
Все это Марина подруге не высказывала, потому что не было смысла выяснять, понимают ее на самом деле, или просто сказали нужные слова из-за сочувствия.
А ссориться с единственной подругой из-за каких-то пустяков было бы сущей глупостью. Даже большей, чем решение родителей взять в дом этого вот… Лешу.
Нет, так-то против Алексея Марина ничего не имела. Даже порой, под настроение, возилась с ним, приходя в гости с родителями к их друзьям. Но одно дело – потискать ребенка при случае, а совершенно другое…
— Ты пришла! Давай поиграем? – стоило переступить порог родной квартиры, как ее встретил широко улыбающийся мальчишка.
Ходить Леше еще было тяжело, поэтому он опирался на стену. И невольно, но загораживал сейчас Марине проход к санузлу – единственному месту, где она могла побыть в одиночестве.
— Нет, — буркнула Марина.
— Это что еще за «неты» мне тут разносятся на всю квартиру? Марина, сколько можно бурчать, хватит уже вести себя, как обиженный ребенок.
Лешенька тебя вежливо попросил, поиграй с ним.
— Нет, я сказала! Сама с ним играй, мам, твоя ведь была идея его к нам притащить. А мне еще уроки делать вообще-то.
— Подождут твои уроки.
— Хорошо, мам, я учителям завтра так и скажу.
Как думаешь, этот ответ устроит службу опеки и попечительства, когда они обратят внимание на нашу семью из-за падения моей успеваемости?
Ой, как она блефовала. Какое там дело было бы опеке до ее троек.
Но мать мигом сложила в голове два и два, мол, если Марина привлечет внимание к семье – отберут Лешеньку. И поэтому отстала от дочери.
На время.
— Доделала? – стоило только сложить в сумку учебники, как мать нарисовалась у Марининого стола.
Как будто специально прислушивалась, когда дочь перестанет шуршать книжными страницами, чтобы навязать ей в очередной раз… этого.
– Теперь иди и поиграй с братом.
— Он мне не брат, — не выдержала Марина. – Лучше бы он вообще тогда вместе с родителями…
Договорить помешала вспыхнувшая огнем щека.
— Да как ты смеешь такое говорить? Хватит уже! Твои истерики сейчас абсолютно неуместны.
Леша семью потерял, не восстановился еще, ему помощь и забота нужны, а ты – малолетнее чудо вище какое-то.
Ни дай боже тебе узнать, каково это – потерять своих родителей.
— Да я их и так потеряла!
Все у вас для Леши. Леше то, Леше это, а я как будто не человек вовсе, так – робот для Лешиного обслуживания.
Пока его не было, все было нормально. А сейчас вам на меня плевать, вокруг него танцуете и меня припрягаете.
— Это кто же тебя припрягает? Два часа с семилетним ребенком посидеть кубики-машинки подвигать попросили – и ты уже напряглась?
— Да не хочу я с ним кубики двигать! Видеть его не хочу!
Ненавижу его! Всех вас ненавижу!!! – выпалила Марина.
И, выскочив в коридор, схватила с вешалки куртку.
Вернулась она домой только полчаса спустя. Когда перестали течь злые слезы и гореть огнем щека, по которой в порыве ярости ударила мать.
— Пришла? – на этот раз ее встретил отец, только-только вернувшийся с работы.
– Что ты опять устроила, Марина? Только пришел – сразу жалобы на твое поведение.
Сколько можно эту шарманку тянуть?
Леша теперь живет с нами, так сложились обстоятельства.
И да – тебе придется чем-то пожертвовать и где-то подвинуться, потому что в детским дом отдавать сына своего друга я не намерен.
— Тогда меня сдай, — тихо произнесла Марина.
— Что? – мужчина нахмурился. – Знаешь, вот эти твои шутки…
— Да какие шутки? Ради этого чертова Леши вы у меня забираете все.
Вообще все. Мое время, мою комнату, мои деньги и вещи, в конце концов.
Саму мою жизнь отбираете.
Уже лучше отдайте меня в детский дом, или к родственникам каким отправьте, все равно у чужих людей лучше будет жить, чем с вами и вашим новым любимым и единственным ребенком Лешей.
— Когда же ты повзрослеешь.
— Вот прямо сегодня и повзрослела, — огрызнулась Марина.
— Мой руки и иди ужинать, — с осуждением в голосе произнесла мать.
Хотела было еще что-то добавить, но в этот момент в дверь раздался звонок. И мать пошла открывать.
Марина же помыла руки и принялась расставлять тарелки. Как раз, когда она заканчивала, на кухню зашла бабушка.
Посмотрела с непониманием на Марину, подняла бровь словно в немом вопросе.
— Я же тебе говорила, они обо всем забыли, — одними губами произнесла девочка.
Бабушка поджала губы и, подтянув поближе пакет с чем-то шуршащим, села за стол.
— Мам, ты бы хоть предупредила, что приедешь. Лешенька, пойдем кушать! – прокричала она.
Не прошло и двух минут, как мальчик зашел в кухню. В руке он бережно что-то держал, немного с опаской глядя на Марину.
– Что там у тебя малыш? Это мне?
Мальчик мотнул головой. Сделал шаг по направлению к Марине и, протянув ей свою ношу, едва слышно прошептал.
— С днем рождения.
Вытянувшиеся лица родителей надо было видеть. Как и осуждающий взгляд бабушки, которая качала головой, глядя на свою дочь.
— Марин, прости, мы совсем замотались. Лешку с утра в больницу возили, вот и… — начала было оправдываться мать.
Но в этот момент бабушка от души хлопнула ладонью по столу и, встав на ноги, вкрадчивым голосом начала.
— Ах, Лешку в больницу надо было везти? А у вас только Лешка есть?
Что, мальчишку взяли – так можно дочь на помойку выбросить?
Так сказали бы, я к себе хоть забрала. Ленка, я же тебя человеком растила.
Ты, между прочим, старшая из троих моих обо лту сов. Разве ж я когда тебя обделяла в их пользу?
Разве ж ты у меня на кухне спала, когда я Матвея с Митькой родила? Или я тебя в выпускном классе заставляла с дитенками нянчиться вместо того, чтобы к экзаменам готовиться?
А помнишь, как ты у меня каждую субботу на дискотеку в клуб бегала? Как со школы приходила, так все – нет тебя!
Только «мама, дай денежек, пожалуйста». И давала я тебе.
Работу на дом брала, чтобы больше зарплату давали, горбатилась вечерами, но никогда не обделяла, чтобы младшим что-то дать.
А ты сейчас что делаешь?
— Да я всего ее прошу пару часов в день с Лешей посидеть, поиграть. Ему нужно внимание и забота.
— Не нужно. Я не хочу, чтобы Марина меня ненавидела.
Я хочу, чтобы как раньше, когда она к нам с мамой и папой приезжала, — робко подал голос мальчик.
Поморщился и украдкой потер рукой бедро. Оглянулся в поисках ближайшего свободного стула.
— Иди ко мне, — словно чужим голосом произнесла Марина.
Засиявший, как новенький пятак, ребенок тут же забрался к ней на колени и свернулся клубочком.
Точно так же, как было раньше, в те далекие дни, когда тетя Ира забирала Марину к себе в гости на выходные.
Они хорошо ладили с Лешиной мамой. Дружили, можно сказать, несмотря на большую разницу в возрасте.
И в гостях Марине было в радость повозиться с ребенком. Наверное, потому, что никто ее это делать не заставлял.
— Ах пару часов. А у нее сколько времени свободного вообще остается после школы и уроков, ты посчитать пробовала?
Пару часов и есть. Вижу ведь я, как они учатся сейчас.
И что, у тебя девочка вместо того, чтобы книжку почитать спокойно или поспать лишние два часа, должна твои проблемы решать?
— Она должна помогать, — робко пролепетала Елена, которая от такого напора со стороны родной матери абсолютно растеряла все аргументы.
— Должна. За собой убрать, проблем не доставлять с той же школой, голову вымыть без напоминания и самой с утра собраться. Вот ее помощь тебе, Лена.
А развлекать ребенка, которого ты решила взять, она не обязана.
Ты целыми днями дома сидишь, вот и занимайся приемным сыном.
— Я ведь тоже устаю, — чуть не плача, произнесла Елена.
Марина, обняв крепче Лешку, почувствовала, как испаряется вся накопившаяся ранее злость.
Потому что маме действительно тяжело. Она ведь помнит, сколько сил и времени ушло на Лешину реабилитацию.
— Хотя бы на словах могли поздравить, — буркнула она.
— Прости, Марин, — сокрушенно покачал головой отец.
— Бог простит, — вместо внучки ответила бабушка. – А вы, давайте, исправляйте все то, что вы тут наворотили.
Додумались, девочку в кухню выселить, да еще и претензии ей предъявлять.
Родители, кукушки и те получше вас – в другие гнезда птенцов подбрасывают.
— Мама, ну а как мы в двухкомнатной квартире разместиться должны?
— Две комнаты – четыре человека, четыре дели на два, тридцать восемь лет, мозгов нет, — вспылила бабушка. – Мальчики налево, девочки направо.
Или дети в одной, взрослые в другой. Или сама за Лешей следишь, а Марина с отцом в одной комнате.
Ширму поставили, чтобы было разделение на две половины – и у каждого свой уголок есть.
Я вам в детстве помнишь как веревки натягивала с одеялами? Не додумалась? Нечем? – снова принялась укорять дочь бабушка.
Марина довольно улыбалась, глядя на то, как родителей наконец-то заставляют признать очевидное.
– Ты тоже не улыбайся особо. См ер ти ребенку желать – тоже перебор, правильно тебе Ленка за это засветила.
— Она ведь не со зла, — тут же принялся защищать Марину Леша.
— Ты посмотри-ка, рыцарь какой. Видишь, Маринка, защитник настоящий растет, от горшка два вершка, а не боится за даму вступиться.
Лешка заулыбался, услышав похвалу.
Марина не сразу поняла, что впервые видит улыбку мальчика с тех самых пор, как он оказался у них дома.
Украдкой посмотрела на рисунок, где мальчишка нарисовал карандашами ее саму и подписал «самой лучшей в мире сестре».
И снова почувствовала знакомый укол совести. Не надо было про Лешу так говорить. И злиться на него не надо.
Он не виноват, что родители глупость сделали.
В последующие дни в жизни Марины наконец-то начались положительные перемены.
Во-первых, ей вернули все-таки половину комнаты. Пусть даже на второй половине теперь хозяйничал Лешка, но подвинуться, чтобы все поместились – это не то же самое, когда тебя как зайчика из избушки родной выкидывают.
Во-вторых, мама перестала без конца дергать Марину, чтобы сидела с Лешей. Как оказалось, Леша вполне в состоянии поиграть сам с собой: почитать книгу, погонять машинки и устроить сражения роботов.
А Марина нет-нет, да старалась в свободное время чем-то позаниматься вместе с новоиспеченным братом.
— Что сегодня будем читать? – спрашивала она, когда в комнате гас свет, а Лешка привычно забирался к ней на кровать и устраивался головой на плече.
— Давай про Моби Дика, — зевнув, предложил ребенок. – Надо же знать, чем все закончилось.
Марина каждый раз фыркала, потому что засыпал мелкий уже через три-четыре минуты чтения. А она привычно относила его в кровать, укрывала, включала ночник, а потом отправлялась обратно в свою постель.
И отправлялась в царство Морфея сама под ровное сопение из-за ширмы. Сейчас она была совсем не против неожиданно образовавшегося брата.
Она в принципе его любила и хорошо, что родители своей глупостью не успели превратить любовь в ненависть. От одного ведь до другого всего один шаг.
Автор: Екатерина Погорелова
