— И учти, ремонт сам будешь делать, на свои.
У меня денег не хватит расплатиться за твои художества. И ведь ты смотри, думала трезвый, положительный. А ему оказывается пить нельзя – сразу ум отшибает.
– Фаечка, так ты же вместе со мной употребляла. – возмутился Валерий Петрович, – что не так-то? Ну, подумаешь, уснул с открытым краном в полной ванне, с кем не бывает?
Лине очень хотелось жить спокойно, но мать ей не давала. Фаина Романовна всерьез полагала, что Лина только из-за ее доброты душевной занимает комнату в квартире.
Доводы девушки о том, что половина жилплощади принадлежит ей, Фаину Романовну ничуть не трогали. Плевать ей на закон, она – хозяйка!
– Мама, я сто раз просила не заходить в комнату в мое отсутствие, – возмущенно проворчала Лина, – сколько можно?
– А там мои вещи, между прочим, – отозвалась Фаина Романовна, – имею полное право ими пользоваться.
И вообще, ты тут не распоряжайся, мы с отцом эту квартиру за труды свои получали. А ты палец о палец не ударила. Живешь бесплатно. А пошла бы поснимала, чай, не слишком это дешево!
– Мама, но я здесь тоже прописана, и часть квартиры на меня приватизирована. Тоже имею право ей пользоваться!
– Право она имеет, ишь какая хитрая, – рассердилась Фаина Романовна, – а мне, значит, куда стенку переставлять, сушилку, пылесос этот громадный, тумбу со швейной машиной?
– Вот именно, мама, ты мою комнату используешь как склад для старых вещей. И ходишь туда без спроса. А я хочу, чтобы в мое отсутствие ты там не шастала!
– Еще чего, чтобы я в своем доме разрешения просила! Не из уборной тебя выгоняю, и не из дома. Просто беру свои, между прочим, вещи. Некуда мне их больше ставить!
С этими словами Фаина Романовна громко хлопнула дверью своей комнаты. Дальнейший разговор она считала бессмысленным.
Лина вздохнула. Договориться с матерью и раньше было сложно. Фаина Романовна хоть и работала простым продавцом, была женщиной авторитарной, строгой и серьезной.
К вещам она тоже относилась с особой бережливостью – в их доме одинаково ценным был и старый сервант, и гладильная доска, доставшаяся от бабушки, и швейная ножная машинка в массивной тумбе. Ничего из этого не выбрасывали.
Правда, в качестве склада для всех этих раритетов почему-то использовалась комната Ангелины. Так повелось еще с тех пор, когда девушка не жила дома – она рано вышла замуж и переехала к супругу.
А через пару лет Лина развелась, вернувшись в родительский дом, но мать сочла это позором. И примерно с тех самых пор они находились в состоянии холодной во.й.ны.
***
Свою комнату Лина сначала пыталась отвоевать обратно, но большая часть пространства была занята громоздкими предметами, которые девушке было не под силу сдвинуть.
Она предлагала матери разместить объявление и раздать все эти ненужные вещи желающим, но этот вариант родительницу не устроил, платить грузчикам Фаина Романовна отказывалась.
А еще женщина считала, что все эти вещи могут ей пригодиться, и Лине приходилось терпеть присутствие этих «призраков прошлого» в своей комнате.
У себя мать к тому времени сделала современный ремонт, и старый сервант и шкаф в ее интерьер не вписывались.
В комнате Ангелины мать хранила свою зимнюю шубу, резиновые сапоги для похода в лес и другие вещи.
Фаина Романовна пользовалась ими от силы пару раз в год, зато ежедневно ходила в комнату дочери проверять, на месте ли ценности.
Ситуация обострилась после того, как у матери прошлой осенью появился новый кавалер – отставной военный Валерий Петрович тоже был любителем порядка, вещи носил годами.
Сначала он просто иногда заходил в гости, сетовал на свое одиночество и бытовую неустроенность, жаловался, что так и не нажил детей. Потом стал оставаться ночевать. Тогда и состоялся первый разговор матери с Ангелиной.
– Ты долго тут жить собираешься? – строго спросила ее родительница, – я понимаю, с мужем развелась, снимать дорого.
Но поискала бы комнатку, вариант подешевле. Чего как собака на сене? Сама не «ам», и другим не дам? Я, между прочим, мужчину еще найти могу!
– Мама, но я вообще-то по прописке живу, – парировала Лина, – это и мой дом тоже.
– У нас двухкомнатная, напоминаю. Мы с Валерием Петровичем собираемся съезжаться, и думаю, втроем тут уже будет тесновато.
– Так переезжайте к нему. – возмутилась Лина, – обычно жена к мужу, а не наоборот.
– Да какая там жена, – хихикнула кокетливо Фаина Романовна, – так, просто для души. Поздно мне замуж уже, да и незачем. А вот мужик в доме не помешает.
Но он против того, чтобы ты тут жила. Говорит, стесняешь его.
– Мама, ты вообще нормальная? Почему из-за какого-то мужика я должна из дома уходить?
– Потому что я так сказала! Я к нему переехать не могу, некуда! Там комната в коммуналке и соседи не очень. А ты молодая, здоровая, тебе с матерью под боком тоже личную жизнь устраивать непросто.
– Ага, особенно когда ты ходишь ко мне в комнату днем и ночью даже без стука!
Фаина Романовна ежедневно намекала дочери на то, что той стоит поискать себе жилье, а Ангелина старательно делала вид, что намеков не понимает.
К проблеме подключился и Валерий Петрович – военный пенсионер стал активно агитировать свою возлюбленную на ремонт в комнате потенциальной падчерицы.
Девушка понимала, что ее буквально выживают. Подозрения подтвердились, когда она встретилась с утра с маминым новым мужчиной на общей кухне – тот варил себе кофе в турке в трусах и майке.
Увидев Лину, Валерий Петрович не смутился:
– Доброе утро. Что-то поздно ты встаешь, мать вон давно на работе.
– И вам здравствуйте. У меня вообще-то выходной сегодня. Если бы вы тут не топали, получилось бы выспаться.
– Вот молодежь, никакого почтения, – возмутился Валерий Петрович, – я, между прочим, ничего не говорю о том, что ты мне мешаешь кофе пить.
– Так я у себя дома, не у вас. Это вы в гостях.
– Права твоя мать, неблагодарная ты, Ангелинка. Могла бы и повежливее быть. Впрочем, как знаешь. Я бы тебе советовал со мной дружить. Мало ли где старый дядя Валера пригодится. Ремонт сделать, с матерью подсобить.
– Не нужна мне ваша помощь. Понятное дело, вам коммуналка надоела, не хотите с соседями ее делить. А тут тетка, не блещущая умом, но с квартирой.
Конечно. Ее выгодно окрутить! Только вы учтите, в квартире еще отца моего доля. Они хоть и в разводе, но папа – полноправный собственник.
Вам тут все равно ничего не обломится.
– А тебе так обломится, – рассмеялся Валерий Петрович, – хочешь, я тебе комнату свою сдам? Или вообще, устроим родственный обмен?
Мне – твою комнату, тебе – мою. Поживешь с чужими людьми, попробуешь, каково это.
– Знаете что, дядя Валера, – язвительно сказала Лина, – вы можете как угодно матери в уши петь про то, что мне надо съехать. Но я тоже свои права знаю. Ничего у вас не получится.
– Ну, это мы еще посмотрим, – ответил ей Валерий Петрович, и мерзко усмехнулся.
***
Пару дней спустя Лина, придя домой, поняла, что ее ключ больше не подходит к входной двери. Она долго стучала и звонила, потом отправилась к матери на работу, но той не было на месте.
До ночи Лина просидела на лестничной площадке, а потом домой пришла мать с Валерием Петровичем.
– Линка, а ты чего тут сидишь? – спросила мать.
– Ключ не подходит. Вы замок, что ли, сменили? А предупредить нельзя было?
– Ой, а я про тебя и забыла. Вот, Валерик днем замок притащил очень надежный, сам поставил тут же. А то наш старый был не очень. А ключ я тебе не могла отдать. Тебя ж не было.
– Ну, спасибо, 4 часа на лестнице были незабываемыми, – буркнула Лина.
– А нечего ворчать. Опять ты всем недовольна, – прокомментировал ее действия Валерий Петрович, – между прочим, для вас старался. Сейчас выдадим тебе ключ.
– Ну вы же это нарочно, – не стерпела Лина, – радуетесь теперь, что я тут просидела весь вечер.
– Лина, да не наговаривай ты на человека, – накинулась на нее мать, – и правда, вечно всем недовольна. Сказала бы спасибо.
От тебя-то вообще ничего не дождешься, ни денег за замок, ни помощи. Вот, что бы я без Валерочки моего делала.
Вечером мать со своим ухажером устроили гулянку. Лина пыталась уснуть, а они распевали на кухне песни, позвали соседей. Угомонились только к 6 утра, когда девушка уже встала на работу. Поспать ей так и не удалось.
У Ангелины открыть дверь не получилось и новым ключом – оказалось, Валерий Петрович случайно заперся изнутри на защелку. На этот раз вместе с Линой ждала и Фаина Романовна. Ей возлюбленный тоже открыть не пожелал.
А потом снизу прибежали те самые соседи – к ним с потолка в ванной текла вода. Пришлось усилить стуки и шум. Наконец, Валерий Петрович соизволил открыть дверь. Оказалось, он уснул в ванной.
– Меньше пить надо, – только и сказала Лина.
Фаина Романовна высказалась еще грубее, прикинув объемы ремонта у соседей:
– Знаешь, Валера, поторопилась я с тобой. Иди ты по месту прописки! И учти, ремонт сам будешь делать, на свои.
У меня денег не хватит расплатиться за твои художества. И ведь ты смотри, думала трезвый, положительный. А ему оказывается пить нельзя – сразу ум отшибает.
– Фаечка, так ты же вместе со мной употребляла. – возмутился Валерий Петрович, – что не так-то? Ну, подумаешь, уснул с открытым краном в полной ванне, с кем не бывает?
А ты сразу меня выгонять. От меня хоть польза есть, а от дочери твоей какой прок? Ремонт она, что ли, тебе сделает?
Фаина Романовна не стала слушать его вопли дальше и просто выставила на лестничную площадку, в чем был. Модные начищенные штиблеты кавалера полетели вслед за ним.
До самой ночи Фаина и Лина вытирали воду и сушили ванную комнату. Пригодился и обогреватель, который девушка купила зимой.
Вскоре большая часть потопа была ликвидирована, а вот с соседями еще предстояло разбираться.
Притихшая мать спросила Лину:
– Поможешь с деньгами, если что? Мне не расплатиться с Рыбаковыми за ремонт, у них там потолок натяжной порвало, все залило.
На Валерку в этом смысле надежды никакой, он теперь долго носа не покажет. И ведь вот же, чуть с тобой не разругалась совсем из-за него.
Настропалил меня, га.д: «дочка взрослая, пускай сама живет». А вот случилась беда, и кто тут со мной воду убирает?
– Мама, помогу по мере возможностей. Расплатимся. Ты только больше не приводи никого. Одни проблемы от этих мужчин. – вздохнула Лина.
– Конечно, дочка, – обрадовалась Фаина Романовна, – и, знаешь, у меня Галька из 42 квартиры стенку спрашивала. Давай ей отдадим, у нее сын с друзьями сами и заберут.
Все тебе посвободнее будет. А зимнее я в шкаф в коридор от тебя перенесу. Не так часто придется ходить в твою комнату.
Так они и сделали.
Впервые за долгое время в квартире воцарился хрупкий мир.
Женщины сумели уладить свои противоречия. А Валерий Петрович так больше и не появлялся. Видимо, боялся, что его и правда заставят заплатить за ремонт.
Автор: Екатерина Коваленко
