Она с трудом сдерживала слезы. Старшая сестра потеряла дар речи.
— Подожди, но он же всегда надышаться на тебя не мог… У вас такая образцово-показательная семья, прости за устаревшее сравнение…
— Я тоже так думала, — Алиса все-таки расплакалась.
Она была младшей в семье. Ею гордились и родители, и старшая сестра.
Старшая вышла замуж очень рано и не слишком удачно за парня, которого не больно-то любила.
Позже Алла говорила: «Надо было головой думать, а у меня просто гормоны взыграли».
К той поре, когда у Аллы жизнь превратилась в сплошную рутину, – маленький ребенок, дом и пиво под боевичок, как лучший досуг для мужа, как раз к этому времени и заневестилась младшая, Алиса.
Она не отличалась особой красотой, но всегда уделяла много внимания уходу за собой. Долго и тщательно выбирала одежду, и выходила на улицу этакой куколкой, на которую приятно смотреть.
Павел был сыном общих знакомых. И родители специально устроили встречу молодым людям.
Павел оканчивал военное училище, его отец с матерью боялись, что он по неопытности подцепит какую-нибудь вертихвостку.
Алиса же была девочкой из хорошей, порядочной семьи, немножко избалованной, но это можно простить.
Их познакомили на семейном празднике, посадили за столом рядом.
Павел был еще «теленок — теленком», хлопал глазами и не особо за Алисой ухаживал.
Но Алиса поняла — это то, что ей надо. Парень красивый, неглупый и без самомнения. Такого нужно брать тепленьким, пока другие не схватили.
Алиса сама попросила Павла в конце вечера проводить ее домой, а по дороге сделала вид, что подвернула ногу, и оставшуюся часть пути опиралась на его руку.
Прощаясь, смотрела на него сияющими глазами, будто никогда раньше не видела такого красавца и героя. Приемы нехитрые, но они сработали безотказно.
Теперь Павел звонил каждый вечер, при любой возможности договаривался о встрече, а через полгода они с Алисой поженились.
Девушка только-только успела окончить школу, и родители, планируя траты на свадьбу, спросили ее — куда она думает идти дальше?
Алиса хотела отмахнуться. Учеба ей к этой поре надоела хуже горькой редьки. Но она знала, что родителей бы это разочаровало. А от них сейчас зависело многое. Начинать жить с чистого листа не хотелось.
Девушка знала, что старшее поколение договаривается между собой, как обеспечить молодых квартирой. Но, кроме крыши над головой, нужно было еще многое.
Квартиру купили. Пусть в новом, еще не благоустроенном микрорайоне, но неплохую: кухня огромная, как третья комната.
Алиса приглядела дорогой кухонный гарнитур и прочее из мебели.
Словом, надо было наводить мосты.
— Подам документы в колледж, — сказала она, опустив ресницы, — буду заниматься цветами. Флористикой. Потом, может быть, свой магазин открою.
Благие намерения ими и остались. Выйдя замуж, Алиса решила, что хочет совсем другого. Хочет быть хозяйкой дома и его украшением.
Через два года она родила сына. И твердо знала, что ограничится одним ребенком. Хорошо, что у них с Пашей — мальчик. Получилось, что Алиса — единственная женщина в доме, мужчины будут ее беречь и баловать.
Так и получилось. К той поре, когда Павел дослужился до майора, он мог гордиться и своим домом, и женой. Так говорили все, кто бывал у него в гостях.
Уютная, со вкусом обставленная квартира, щедрые застолья, и Алиса. Она даже в зрелые годы оставалась столь же привлекательной и подтянутой как в юности.
Алиса знала, многие жены сослуживцев мужа ее не любят. Она объясняла самой себе – завидуют.
Женщина не работала, но и в быту не погрязла с головой. Выбиралась в бассейн, в фитнесс-центр, у нее был свой массажист, парикмахер.
С деньгами очень выручало хобби Павла. Он реставрировал старую мебель. Покупал какой-нибудь «доведенный до ручки» шкаф, подолгу колдовал над ним, получалось произведение искусства. Зарплата мужа и этот левый доход позволяли семье жить безбедно.
Старшая сестра Алла, грузная, постоянно уставшая, измотанная жизнью, не могла гордиться собой, но при каждом удобном случае в разговоре со знакомыми упоминала Алису, полагая, что всем надо брать с нее пример.
Поэтому, когда младшая сестренка позвонила и попросила Аллу о встрече, сказав, что произошло нечто плохое, женщина удивилась безмерно.
Они встретились в маленьком кафе на центральной улице, которое Алиса любила.
Иногда она приглашала сюда сестру, чтобы угостить ее какими-нибудь экзотическими блюдами, которых прежде Алла не пробовала.
Но на этот раз Алисе было не до еды. Она с трудом сдерживала слезы.
— Павел мне изменяет, — сказала она без предисловий.
Старшая сестра потеряла дар речи.
— Подожди, но он же всегда надышаться на тебя не мог… У вас такая образцово-показательная семья, прости за устаревшее сравнение…
— Я тоже так думала, — Алиса все-таки расплакалась. — Долго тебе ничего не говорила, но теперь уже не могу терпеть, мне надо выговориться.
Понимаешь, я как-то позвонила ему на работу, и мне…мне сказали, что он взял выходной.
Ну зачем я это сделала?! Вот сейчас думаю, лучше бы я ничего не знала.
А тут… Словом, начала в тот же день «копать», спрашивать общих знакомых… И одна дама мне проговорилась, что у Пашки… любовница.
Я думала, где он ее нашел, ведь у них не так уж много женщин? И кого я знаю — это все семейные.
А Пашка, он же живет по системе «работа-дом», без меня особо никуда и не ходит. И представляешь? Эта Нина, оказывается, у них там и работает. Всего лишь кинолог.
Я – к Пашке: что он скажет? Как будет оправдываться?
— Ну?! — жадно поторопила Алла, — Ты, главное, потребуй, чтобы он поклялся, что он ее бросит… Вот прямо слово дал, честное офицерское…
Алиса посмотрела на сестру с жалостью.
— Наивная ты моя маргаритка… Знаешь, что он мне заявил? Да, у него действительно есть подруга. И бросать он ее не собирается, потому что это родственная душа.
А я… я сижу у него на шее, и только поэтому он меня не оставляет.
— Это как?
— Ну, у меня нет ни образования, ничего… Я с его точки зрения, к жизни неприспособленная. И у меня ничего нет кроме семьи.
Поэтому он пока не хочет ее у меня отбирать, эту семью. Чтобы я как-то адаптировалась.
Но если я буду настаивать на разводе – то, пожалуйста, хоть завтра.
— Какой мер.за.вец…
— Знаешь, до чего я дошла, — сказала Алиса, губы ее дрожали, — я пошла к бабке. Ну из этих, что делают «отвороты и привороты».
Несколько месяцев к ней ходила, кучу денег отнесла. Да только все так и продолжается.
Теперь, когда я про Нину знаю, Пашка уже и не скрывается. В будние дни приходит по вечерам домой, ест мой борщ.
А по выходным уезжает к ней.
— А как она-то все терпит? Ее такое положение вещей устраивает? Ты не пробовала с ней самой поговорить…
— Я и это прошла. Нашла ее телефон и позвонила. Может быть, сама виновата, сразу начала ей угрожать.
А она сказала только: «Объясняйтесь не со мной, а со своим мужем», — и положила трубку.
Но Пашке она об этом моем звонке не сказала. Иначе не знаю, что бы он сделал…
— А ты-то сама, что думаешь? — даже у старшей сестры с трудом получалось собраться с мыслями. — Слушай, так дальше продолжаться не может. Нельзя так жить, понимаешь?
Тебе действительно надо получать быстро какую-то профессию, находить работу и подавать на развод.
Пашка в каком-то смысле все-таки порядочный, он тебя не оставит на мели. И квартиру поделите, и денег он тебе даст. Чтобы не начинать все с нуля…
Ну что ж делать, раз так все получилось. Главное, ты не тяни. Иначе Пашке или этой… Нине, такое положение вещей надоест, и тогда решать уже будут они. И для тебя все рухнет в один миг.
— Но я не могу… — Алиса плакала так, что на нее оглянулся официант. — Кажется, я действительно Пашку люблю… прямо по-настоящему. Не представляю, как я буду жить без него.
Лучше я потерплю пока. Все-таки у нас ребенок общий, в дом мы столько сил вложили. Может, он еще одумается и уйдет от этой…
***
Но Павел одуматься не успел. Через полгода после этого разговора, он ум.ер. Все удивлялись – такой еще молодой. И причин-то особых не было.
Алиса не закатывала скандалов, не упрекала. Жила, стиснув зубы. Надеялась добиться своего измором.
Павел, в конце концов, должен был оценить ее благородство, то, что она ничего не требует.
А он на майские праздники поехал к кому-то из друзей на дачу. Алису с собой не взял, а была ли там Нина, жена так и не узнала.
Вечером мужчины жарили на углях мясо, парились в бане. Там Павлу и стало плохо.
К сожалению, никто не понял, насколько это серьезно. У кого-то нашлась таблетка, и Павлу вроде бы полегчало.
Но ночью он разбудил хозяев, сказал, что ему нечем дышать. Тут и началась суета.
Пока вызвали «скорую», пока медики отыскали нужный адрес, драгоценное время ушло.
Никакие реанимационные мероприятия не помогли. И утром в квартире Алисы раздался звонок.
— Не знаю, как тебе сказать, — начал тот самый друг, — в общем… Пашки больше нет.
Алиса подозревала, что на похороны многие шли как на спектакль, чтобы посмотреть, как будут прощаться с майором жена и любовница.
Но женщины повели себя достойно. Алиса, как и положено, сидела у гр.оба. Нина же уже на кладбище подошла проститься в череде прочих.
Алла осталась ночевать у младшей сестры. Вечером, когда все разошлись и квартира опустела, Алиса сказала ей:
— Знаешь, если бы не эта измена муж, я бы, наверное, сошла с ума от горя. А сейчас… Хотя мне очень больно, но я понимаю, что это переживу.
Наверное, для меня в каком-то смысле Павел умер полгода назад. Страшно так говорить, но это оказалось к лучшему, что я узнала, что он любит другую.