Дочь буквально искала дома пятый угол, потому, что отцу в такие моменты, казалось, всё было не так. Один раз он высказал ей, что она слишком громко дышит, мешая ему смотреть фильм.
Катя воспитывалась в полной семье, но особой любви от обоих родителей, не испытывала.
Нет, мама, конечно, очень любила ее, но все хорошее перебивало явно неприязненное отношение отца, который при любом удобном случае срывал на дочке свое зло.
Он мог пристать буквально к чему угодно — к грязным носочкам с прогулки в детском саду, к испачканной шоколадкой мордашке, к упавшему на пол бутерброду:
— Немедленно подними бутерброд с пола! Ешь, давай, ну и что, что уронила? Почему ты такая безрукая? Ешь, я тебе сказал! И ныть прекрати, смотреть противно!
— Ты опять испачкала одежду? Стирать что, сама будешь? А вот сама и будешь — и что, что ручки маленькие? Давай бегом в ванную, бери тазик маленький, бросай туда носки и стирай! Мыло знаешь где взять! Потом покажешь мне — хоть одно пятнышко на носках увижу, будешь в холодной воде перестирывать!
— Почему ты опять такая грязная? Боже, за что мне это все? Сколько можно тебя учить быть просто чистой — неужели это настолько сложно? — причитал мужчина, а потом в сердцах шел с силой тереть маленькое личико своей грубой ладонью.
Катюшка часто плакала, не понимая, за что папа так с ней обходился. Она все равно любила его своей детской любовью, поэтому старалась неосознанно тянуться к нему, раз за разом получая только негативные эмоции и крики.
Мама Кати, Светлана, сначала пыталась вступаться за ребенка, но в итоге просто опустила руки, устав ругаться с супругом и получать от него тумаки.
Как-то Катя, которая только начала ходить в первый класс, во время очередной ссоры родителей не выдержала и решила подслушать, о чем они ругаются:
— Сколько раз я тебе говорил! Не лезь мне под горячую руку! Я миллион раз тебя предупреждал — когда я ее воспитываю, не надо лезть!!
Почему ты такая пустоголовая? Неужели тебе нравится постоянно от меня получать и портить нервы мне и себе?!
Ты же прекрасно понимаешь, в чем причина моего поведения? Зачем ты раз за разом лезешь??
— Коль, ну так нельзя! Я понимаю твои эмоции, но ты же маленькую просто затюкал уже совершенно!
Она уже при стуке входной двери, когда ты с работы возвращаешься, дергается, да и засыпать начала только после того, как ты в спальню уйдешь?
Ты же ей психику ломаешь, неужели тебе самому это непонятно? Она же не сможет нормальным человеком вырасти, ты ей такой возможности не даешь.
— Замолчи! Закроем эту тему раз и навсегда! Я больше не хочу об этом говорить! И вообще — иди лучше просто посуду помой, а не болтай яз.ыком своим!
***
Мама Кати умерла, когда ей исполнилось 9 лет — давняя болезнь, которую врачи вовремя не успели диагностировать, забрала Светлану в полном расцвете сил, совсем молодой.
Катю сначала хотела взять к себе на воспитание мать Светланы, Прасковья Сергеевна, но Николай наотрез отказался, мотивируя это тем, что у ребенка есть родной отец и негоже при нем воспитывать девочку бабушке.
Старая женщина поохала, еще несколько раз приходила к Коле, просила, умоляла и требовала, а один раз даже обратилась в опеку, где просто развели руками:
— А что мы можем сделать в этой ситуации? Он работает, алкоголем не злоупотребляет, жалоб от соседей и общественников на него не имеется, только ваши слова. На контроль мы, конечно, взять их семью возьмем, но забрать ребенка, точно не сможем.
Прасковья Сергеевна повздыхала и попытки забрать внучку оставила, понимая, что сделать в этой ситуации она ничего не сможет.
Николай после см.ерти жены вообще замкнулся в себе — на работе общения с коллегами чурался, с соседями все общение прекратил, из дома, кроме работы, выходил только раз в неделю за продуктами, покупая вместе с ними неизменную бутылку водки.
Ал.кого.лем мужчина не злоупотреблял в то время, но мог позволить себе пропустить вечером пару рюмок.
В такие моменты его привычное поведение усугублялось — дочь буквально искала дома пятый угол, потому, что отцу в такие моменты, казалось, всё было не так. Один раз он высказал ей, что она слишком громко дышит, мешая ему смотреть фильм.
Девочка росла запуганной и пугливой, у нее не было шансов быть другой в условиях дома.
В школе у нее, впрочем, все получалось совсем по-другому — училась она на отлично, регулярно участвовала в различных внешкольных мероприятиях и олимпиадах, поскольку уже с 14 лет поставила перед собой задачу — вырваться из отцовского плена и начать жить самостоятельно, как только появится такая возможность.
Шла к своей мечте она семимильными шагами — в 17 лет после окончания 11 класса с заслуженной золотой медалью она поступила в московский ВУЗ и переехала от отца в общежитие.
Напоследок отец поднял на нее руку и обругал последними словами — в это время он уже серьёзно пил, практически не просыхая, ежедневно:
— Чтобы дома больше не появлялась! Для тебя тут больше места нет — чтобы я тебя тут больше не видел никогда! Как и есть — семя летучее, проросло и улетаешь! Забудь о том, что у тебя был дом, что у тебя был отец — знать тебя больше не желаю!
Катя не жалела о происходящем. Она и так не планировала больше сюда возвращаться ни при каких обстоятельствах — это решение девушка уже приняла давно и не собиралась от него отказываться.
Со своим будущим мужем, Вадимом, она познакомилась на институтском КВН — он учился на 2 курса старше, был местным Казановой, давно работал и сам себя обеспечивал.
На симпатичную первокурсницу он обратил свое внимание сразу же, в итоге их взаимные чувства быстро переросли сначала в симпатию, а потом и в любовь. Жить они стали на съемной квартире, в которой Вадим уже давно жил, а через год поженились.
Вопрос с работой решился очень быстро — Вадим был ведущим мероприятий, а у Кати отлично получилось фотографировать и снимать видео. Их тандем ведущего и видеографа быстро стал широко известным в узких кругах.
Ребенок у Кати родился желанным, когда девушке исполнилось 23 года — день рождение у нее и сына был в один день.
После того как сын Илюшка подрос и его воспитание по сути забрала на себя живущая в Подмосковье мама Вадима, Кате вдруг в один день мучительно захотелось поехать домой и навестить отца.
Она и сама не понимала, с чем это было связано, ведь изначально она никогда больше не планировала посещать отчий дом.
Своими мыслями молодая женщина поделилась с мужем, решив посоветоваться и услышать его мнение:
— Слушай, ну а почему бы и не съездить? До Орла относительно недалеко, за несколько часов на машине домчим.
Повидаешь своего «старика», узнаешь, как он там, и поедем домой.
Может ему и помощь какая нужна, кто его знает? — сказал, допивая любимый американо на кухне, Вадим.
— Ой, ну я не знаю. У меня с ним вот ну никаких положительных эмоций не связано, как некоторые его слова и поступки вспомню, так аж мурашки по рукам бегут, — поежилась Катя.
— Ну ты, конечно, решай сама. Но я бы съездил. Если все плохо, то уедем сразу же, если нет — то посмотрим на месте, разбираться с проблемами стоит, как мне кажется, по мере их возникновения.
Давай на следующих выходных, заказ тогда брать не будем, Илюшу к маме отвезем и поедем, проведаем твоего домашнего тирана.
Ой, ну ладно, не зыркай на меня так, это я к слову!
***
На выходных Катя и Вадим поехали в Орел. Ехать решили, что называется, налегке — решили, что возможные гостинцы можно без проблем купить прямо на месте, благо, что на дворе 21 век.
Приехав к дому, где Катя провела свое детство, они долго стояли во дворе — Катя боялась выходить из машины, не зная, что ее ждет в месте, которое она раньше называла домом.
В итоге Вадим сказал:
— Кать, сидеть в машине, конечно, мы можем долго, но давай, решайся — или пойдем, или поехали поедим где-нибудь, покажешь мне местные достопримечательности, да домой поедем, хорошо?
— Да какие местные достопримечательности, я их и сама толком не знаю. Ладно, пойдем, конечно.
В подъезд они зашли вместе, рука об руку. Стоя перед обшарпанной, покрытой старым дермантином дверью, Катя задумалась:
— А надо ли? Может быть, пока не поздно, развернуться и поехать домой, не приезжать больше сюда?
Внезапно дверь открылась. За ней стоял изрядно постаревший, но узнаваемый Николай, отец Кати:
— Ну, чего встала-то? Проходи, давай. Слышу, что кто-то за дверью вошкается, дай, думаю, в глазок гляну.
Катя несмело сделала небольшой шаг вперед, но ее опередил Вадим. Широко улыбаясь, он шагнул в маленькую прихожую и сказал:
— Здравствуйте, Николай Степанович! Я Катин муж. Мы уже давно вместе, у вас, кстати, внук подрастает. В общем столько всего рассказать надо — мы пройдем?
— Да, проходите, — сказал ошарашенный полученными новостями мужчина, отходя в сторону от напористого молодого человека.
Сидели за столом допоздна. Вадим с Катей сходили в расположенный неподалеку продуктовый магазинчик, скупив в нем, наверное, половину ассортимента.
От алкоголя, кстати, Николай Степанович отказался наотрез, сказав, что бросил пить через полгода после того, как дочка уехала из дома.
***
Катя стояла на балконе, приоткрыв створку, и смотрела на родной, но изрядно позабытый двор: вон качели, на которых она любила кататься с подружкой Светкой из второго подъезда и мамой, вон вход в бывшую пельменную в соседнем доме, куда они нередко забегали в детстве — все такое знакомое, но уже стершееся из памяти.
Внезапно сзади скрипнула рассохшаяся балконная дверь:
— Можно, дочка, к тебе? — раздался сзади низкий голос отца, который раньше у Кати ассоциировался только с руганью.
Женщина привычно вжала плечи и кивнула.
— Мне поговорить бы с тобой, как-то все раньше не до этого было. Ты пойми меня, пожалуйста, я очень хочу извиниться за детство твое испорченное и за все, что раньше было.
Я ужасно себя вел, жутко просто, прости меня, дочка, что жизнь тебе чуть не сломал.
Я очень рад, что у тебя все получилось, что ты вот такой себя сделала, какая сейчас есть.
Понимаешь, я просто очень сына хотел, когда ты родилась, мне показалось, что жизнь у меня рухнула. Вот и глумился над тобой, сам не понимая, что делаю.
Поэтому дай мне шанс, пожалуйста, все исправить. Я не пью сейчас, живу нормально, как видишь, готов как-то тебя поддерживать и помогать.
В поселке недалеко дачку купил, дом построил нормальный — можете пацана привозить, как постарше станет, если решите доверить.
— Пап, я не знаю… Честно… Много всего так было раньше, такие решения за день и за вечер не принимаются, пойми. Мне нужно подумать, правда! Хорошо?
— Конечно, я все понимаю. Но знай, что я на все готов, чтобы ты меня простила.
Ребята уехали на следующий день, хорошенько выспавшись в Катиной спальне, в которой все осталось на своих местах, нетронутым после ее отъезда.
Катя, вернувшись домой, решила отца простить и дать ему второй шанс — она поняла, что люди все же могут меняться, если действительно этого хотят.
Общение между родителем и дочерью потихоньку теплеет. Сына отцу Катя доверяет, Илюшка очень любит проводить время с еще одним дедом.
Автор: Екатерина Коваленко
Комментарии169
