Вся деревня стояла на ушах. Пожалуй, не оставалось ни одного равнодушного к несчастью, случившемуся в семье Афониных.
Глава семейства мерил огромными шагами территорию возле калитки, его жена Галина горько плакала, сидя на скамейке.
А старший сын, Сережа, дрожащими губами, пытался объяснить, что произошло.
— Ванька с нами шел. Шел и шел, палкой листья рубил. Мы спустились в овраг, а потом поднялись, а его уже нет.
— Сколько времени вы в овраге сидели? – спросил участковый Миронов.
Он тоже прибыл на место сбора всех жителей деревни и пытался по крупицам собрать всю информацию о пропавшем младшем сыне Афониных.
Сережа молчал, а потом разрыдался. Тогда вперед вышла Маша Свиридова, которая вместе с ребятами тоже была в лесу.
— Минут пятнадцать, не больше, — ответила она, — мы потом Ваню звали, аукали, но он не откликнулся. Хотели искать, но испугались, что сами заблудимся.
— И заблудились бы! – вскричала мать Маши и с силой ткнула ее в бок. – Сто раз вам говорили, чтобы вы в лес без взрослых не ходили. Нет же, считаете себя взрослыми, а мозгов как не было, так и нет.
— Гражданка! – строго сказал участковый. – Вы мешаете следственным действиям. И вообще, граждане, топайте по домам, смотрите новости, а мы с Афониными сами разберемся.
— Уже темнеет! – сказал кто-то из толпы. – Так ведь пацан и замерзнуть в лесу может.
После этих слова Галина еще громче зарыдала, а ее муж еще чаще заходил взад и вперед, сложив руки за спиной.
— Там в лесу колдунья живет, в самой глуши, — кто-то снова подал неуверенный голос, опасаясь недовольства участкового, — Верка, что с Камышовки там поселилась. Живет отшельницей, может, она чего видала.
— Я пойду к ней, — уверенно сказал Афонин и схватил свою куртку, висевшую на заборе.
Супруга его подпрыгнула со скамейки и вцепилась в руку мужа.
— Не ходи, Саша! Она колдунья, мало ли чего!
— Там сын твой! Галя, держи себя в руках и оставайся у дома. Может, Ванька сам вернется.
Миронов что-то продолжал писать в своем блокноте, а толпа опять начала волноваться.
Решили разбиться на группы и прочесывать лес так, чтобы не тратить время впустую и не бродить по одним и тем же местам.
Александр Афонин в одиночку отправился на поиски избушки, в которой жила та самая Вера, про которую в их Зарубине ходили самые разнообразные слухи.
Кто-то называл ее колдуньей, кто-то считал умалишенной. Были и такие, кто рассказывал, что жила Вера не одна вовсе, а привечала мужичков, заблудившихся в лесу, и морила их голодом.
Афонину все эти слухи были ни по чем. В лесу, густом и опасном, затерялся его младшенький Ваня, которого любил Александр так сильно, что сердце заходилось при одной мысли, что они могут больше его никогда не увидеть.
Галина еще со своими слезами и в своем положении — она ждала третьего ребенка и никак не должна была расстраиваться.
Через полчаса, когда уже почти стемнело, Афонин добрался до избушки. В окошках горел свет, топилась печка — из трубы шел дым. И мужчине стало немного спокойней при мысли о том, что даже в таком богом заброшенном месте можно было найти пристанище в случае потери.
— Кто там? – послышался женский голос из домика, хотя Александр даже постучаться не успел.
Слух у Веры был отменным, а может быть, и вправду люди говорят про ее способности?
— Простите, я сына ищу, — ответил Александр и прокашлялся.
В домике послышался шум, потом отворилась дверца, и на пороге показалась женщина.
И почему Афонин решил, что этой Вере лет шестьдесят? Вблизи она выглядела моложе его самого, только одета была по-старушечьи: какой-то балахон, платок на плечах, на ногах сапоги размера на два больше.
— Сына? А сколько ему?
— Пять лет, — ответил Александр, — понимаете, они в лес с ребятами пошли, а вернулись все, кроме него.
— Заблудился бедняга, — подвела итог Вера, а потом отошла в сторону, впуская Александра в дом, — входите, я вам чаю налью, да схему леса нарисую. Я ведь его знаю, как свои пять пальцев.
Не хотелось тратить время, но Александр решил не отказывать Вере, да и чаю хотелось, потому что шел он долго, а попить ничего не взял, не подумав об этом заранее.
В избушке — чисто и прибрано, никакого намека на колдовскую деятельность и в помине не было.
На стене висели фотографии детей, взрослых, среди которых Александр с трудом, но узнал Веру.
— А кто эти люди? – спросил он, а потом увидел, как в один момент лицо хозяйки дома потускнело.
Теперь Вера и вправду была похожа на старуху, поджав губы и закутавшись в платок. Наверное, вопрос был лишним или болезненным, но Афонин его уже задал — слово не воробей.
— Семья моя, — коротко ответила Вера, наливая гостю чай, — нет ее больше.
Все внутри у Александра опустилось. Выходит, что женщина жила в лесу одна только потому, что никого у нее вне леса и не было. Одинокая, несчастная, но добрая и отзывчивая.
— Простите, что влез не в свое дело, — сказал Александр.
— Все в порядке. Много лет уже прошло. Я ведь в этом лесу живу уже больше пяти лет. Каждую травинку знаю, с каждым жучком здороваюсь.
Вот и схему вам сейчас нарисую так, чтобы вы знали, где мог ваш малыш затеряться. Тут ведь только кажется, что лес густой и бесконечный, а у всего есть начало и конец.
Вера сказала это и опять погрустнела. Александру хотелось поддержать ее, но слов он никак не мог найти.
Интересно, а что случилось с ее семьей?
И тут его словно озарило. Конечно же, в Камышовке пять лет назад пожар случился, там мужчина с тремя детьми… сгорели в доме, пока жена в больнице лежала.
Получается, что Вера и была той самой несчастной, про которую все слухи распускали. Только вот Камышовка была далековато от Зарубина, поэтому и слухи долетали до нее противоречивые.
— Я животных сейчас лечу. То зайца нашла в капкане, то лису приютила на месяц, пока лапу ей лечила. А уж сколько собак и кошек ко мне прибивается, особенно зимой.
— Вы, наверное, хороший врач? – с улыбкой спросил Александр, а Вера вдруг покраснела.
Поговорив немного, Афонин ушел от Веры с бумагой, на которой хозяйка дома очень доходчиво нарисовала схему леса, в котором действительно знала каждый куст.
С этой схемой вернулся Афонин в Зарубин, где его жена совсем от горя потерялась, сидела на скамейке и вглядывалась в темноту.
— Не найдем мы Ваньку, — с грустью сказала она, а Афонин вдруг разозлился.
— Не кликай беду, Галя. Найдем, а потом я его лупить буду. Да так, чтобы у него вся ду.рь из головы вылетела.
Галин всхлипнула и прижала руки к большому животу. От этого вида Александру совсем тошно стало, и он решил жене рассказать про Веру, про ее слова и про судьбу ее непростую.
— Бедная женщина, — выдохнула Галина, — а мы ее сумасшедшей считали. Удивительно, как она ясность ума сохранила после того, что с ней случилось.
— Тебе спать надо идти, — ласково сказал Александр, — иди и ложись, а я буду с народом по лесу ходить. Только Миронова сейчас найду и схему ему покажу. У него отродясь такого документа не было.
— Все ушли Ваньку искать, — всхлипнув, сказала Галина, — и мужики, и бабы. Саша! Я так боюсь, что он не вернется!
— Опять двадцать пять! – сурово произнес Афонин и, взяв жену под руку, повел в дом.
Он не спал всю ночь. Сидел у калитки, курил, встречал знакомые лица, убеждаясь в том, что Ваньку так никто и не обнаружил.
Надежда таяла с каждой минутой, а учитывая то, что в лесу водились дикие животные, то с каждой секундой.
Когда начало светать, вернулись уже все жители. Весь лес прочесать не удалось, поэтому решили снова браться за дело с утра.
Александр, уставший и вымотанный собственными мыслями, задремал прямо на скамейке возле калитки своего дома.
Его разбудил знакомый голос. Афонин все никак не мог взять в толк, снится ему это или происходит по-настоящему.
— Папка! – голос Вани вернул Александра из сна, а отец еще несколько минут хлопал глазами, глядя на своего целого и невредимого сына.
Рядом с ним стояла собака, ее Афонин не видел никогда раньше, но она была явно дружелюбно настроена к Ване.
Подняв голову, Александр увидел Веру. Она — все в том же балахоне, тех же сапогах, только платок на плечах был другим.
За ее спиной уже начинали толпиться другие жители Зарубина, перешептываясь между собой.
— Ведьма! Колдунья! Волшебница! Спасительница!
Александр подхватил сына на руки, а потом протянул ладонь Вере, приглашая в дом. Было ясно, что это именно она привела Ивана к дому.
Галина, увидев сына, долго рыдала, вцепившись в худое тельце Вани, а Вера наблюдала за этой сценой с грустной улыбкой. Собака, пришедшая с ними, лежала на полу в доме и повиливала хвостом.
— Жучка его и нашла. Она ведь у меня с таким нюхом, что за много километров чует человека. Она Ваню к дому и привела.
— Спасибо Жучке, — сквозь слезы сказала Галина.
Веру накормили, напоили чаем, а Галина все пыталась сунуть Вере деньги.
— Не нужны мне они, — отмахнулась женщина, — не в них ведь счастье. Счастье вот в этом!
И женщина дотронулась рукой до Вани, который хоть и был уставшим и голодным, все равно смотрел на свою спасительницу с благоговением.
Народ Зарубина уже решил, что следует наградить Веру и даже привели к дому Афониных главу деревни.
Тот топтался на месте, обсуждал что-то со своим замом, потом прокашлялся и сказал:
— Чего ты живешь в глуши?! Давай к нам, в колхоз. Ветеринаром пойдешь. И жильем тебя обеспечим, и зарплатой. И при деле будешь.
— Спасибо, конечно, — скромно ответила Вера, — только не нужно мне это все. Я уже привыкла жить так, как живу, привыкла помогать тем, кому помогать больше некому.
Поэтому спасибо за предложение, но дом у меня уже есть. И этот дом – мой лес. А вам, дорогие жители, добро пожаловать с добрыми намерениями.
Вера откланялась и удалилась в сторону лесополосы. За ней бежала ее верная Жучка, а жители Зарубина смотрели ей вслед с улыбками, слезами и махали руками как делают обычно вслед человеку, которого ждут обратно.
