Вздохнула Лера с некоторым облегчением, когда Бориса Олеговича увезли в больницу прямо с рабочего места. Но, как выяснилось через три дня, вздохнула она преждевременно.
— Димочка! – Лера начала плакать, только переступила порог. – Я так больше не могу!
— Милая моя! – Дима заключил любимую в объятья. – Так достал?
— Это просто уж.ас какой-то! Кричит, командует, требует!
Дима молчал, прижимая к себе Леру и гладя ее по волосам.
— В доме человек двадцать прислуги, но сок ему в кабинет должна нести я! И не так чтобы внести, а именно пойти на кухню, налить и через весь дом с идеальной осанкой принести!
— Не понял, — Дима нахмурился.
— У него камеры везде, он по ним смотрит, как я этот сок несу! А если я плохо несла, выливает сок на пол и отправляет обратно. А потом еще требует, чтобы я сладкую лужу на полу вытирала!
Дима поперхнулся, но отвечать ничего не стал. Продолжал успокаивать.
— Это просто уж.асно, — продолжала рыдать Лера, — даже горничные надо мной посмеиваются, а кухарка просто хохочет в лицо!
— Да поставь ты ее на место! Прикрикни! Ты жена хозяина! – посоветовал Дима.
— Я крикнула, а она мне с ухмылочкой говорит: «А вам Борис Олегович кричать позволял?» И смеется! Смеется!
Лера зашлась в истерике, поэтому Дима перешел к более действенным методам. Он подхватил любимую на руки. И понес в комнату на скрипучий диван.
Такой способ успокоения работал всегда, только в последнее время к нему приходилось прибегать все чаще и чаще.
***
До истории с соком была история с домашними тапочками. Борис Олегович требовал, чтобы жена приносила их.
И еще смеялся:
— Скажи «спасибо», что я не требую приносить их в зубах!
А до этого он требовал выходить к ужину в вечернем платье и украшениях, при этом сам ужинал в халате.
А до этого у него был заскок на цвете одежды.
— В понедельник ты должна быть в зеленом, во вторник в синем, в среду в желтом…
Валерия изощрялась, чтобы в новой цветовой гамме выглядеть прилично, но попугайские цвета ей не шли совершенно.
А потом он начал требовать невообразимых комбинаций. Зеленый с желтым, красный с малиновым.
И каждый раз он хохотал над результатом. А когда Валерия возмущалась, он отвечал ей жест.ко и со всей серьезностью:
— Ты моя жена и должна повиноваться! Тем более, я оплачиваю не только свои, но и твои пожелания. Так что, или ты делаешь, как я хочу, или на все четыре стороны без копейки денег!
Брачный контракт это предусматривал.
***
В принципе, Валерия знала, на что шла. Она выходила замуж не за Бориса Олеговича, категорически богатого человека со сложным характером, а за его миллионы.
И расчет у нее был верный. Ей двадцать шесть, ему — пятьдесят три. Она думала, что укатает старичка.
Только старичок оказался бодр. Спустя пять лет невыносимого брака, она поняла, что это он ее в мог.илу раньше загонит, чем она его.
В ее расчетах закралась статистическая ошибка, оказывается, что в пятьдесят три года, и даже в пятьдесят восемь, некоторые мужчины еще очень даже о-го-го!
***
— Лера, а может, ну его? – спросил Дима, откинувшись на подушку. – Мы и так уже отложили нормально денег, да и «потерянные» драгоценности лежат в банковской ячейке. Нам хватит. Надолго хватит.
— Вот уж нет! – воскликнула Валерия, опершись о локоть. – Я за пять лет такого натерпелась, что компенсация должна быть намного, ты меня слышишь? Намного больше!
— Лера, так он же продолжает тебя изводить, — настаивал Дима. – Сколько можно это терпеть? Судя по его поведению, он тебя еще не скоро осчастливит своей кончиной.
— Он курит! А еще пьет! И отдых у него экстремальный! – Лера прищурилась. – Вечно ему везти не будет! Обязательно где-нибудь нарвется!
— Лерочка, так одно дело – ждать в покое, и совсем другое, когда ты сама из истерики в истерику впадаешь? Неужели это того стоит?
— Ой, Дима, стоит! У него столько всего! Даже десять процентов – это так много, что я и чисел таких не знаю!
— Не знаю, — проговорил Дима задумчиво, — ты пока дождешься, он тебе психику все переломает.
— Мне потом за его деньги все психиатры мира ее отремонтируют! – заверила Лера.
***
Вздохнула Лера с некоторым облегчением, когда Бориса Олеговича увезли в больницу прямо с рабочего места. Но, как выяснилось через три дня, вздохнула она преждевременно.
Борис Олегович потребовал присутствия супруги.
— Привези плед из дома! Не хочу тут под больничными одеялами лежать!
А больница была элитная.
— Привези мне семейный альбом!
— Отвези семейный альбом!
— Привези домашнюю еду!
— Корми меня, мне тяжело!
И это все не за один, естественно, раз.
Если сначала Лера ездила за рулем сама, то потом была не уверена, что доедет, а водитель, который работал на Бориса Олеговича, ушел в отпуск:
«Хозяин же в больнице!»
Такси, такси…
Борис Олегович заставлял кормить его с ложечки, поить через трубочку. Гонял за водой, соком, компотом, морсом. Постоянно вызывал то медсестру, то врача, то санитарку, то адвоката.
И каждый раз Лера должна была лично позвать и сопроводить.
— Книгу мне привези из домашней библиотеки!
Лера привезла. Он прочитал две страницы:
— Отвези обратно, привези другую!
А потом затребовал книгу дореволюционного издания с «ерами» и «ятями». А потом заставил читать вслух. С выражением!
Лера запиналась на каждом слове, а Борис Олегович только кричал:
— Ты что, читать не умеешь?! Русские буквы забыла? Может, тебя в начальную школу отдать, чтобы ты алфавит выучила?
***
Лера закипала, но молчала. И молчала только потому, что врачи, хоть на этом спасибо, строили неблагоприятные прогнозы.
Редко, очень редко ей удавалось видеться с Димой.
— Мне иногда кажется, что я просто схвачу подушку и начну его душить! – причитала она.
— Милая, ты прошла такой путь, столько выдержала, осталось совсем чуть-чуть!
— Он в этой больнице, мне кажется, как с цепи сорвался. — говорила Лера. – Все ему не нравится, все не устраивает. В медсестру запустил капельницей, во врача бутылкой с водой. Я за него извиняюсь, да и они все понимают. А он мне еще предъявляет, что я к нему невнимательна!
— Больные люди все себя так ведут, а твой супруг и до больницы был не подарок, — пытался успокоить любимую Дима.
— Меня так и подмывает ему помочь осчастливить своим упокоением!
— Лера – нет! – Дима встряхнул девушку. – Лучше так уйти, чем ему в этом помогать! Нет-нет! Ты у него не одна наследница. Там в любом случае будет расследование, вопрос не на один миллион. И если тебя только заподозрят, объявят недостойной наследницей, всего лишат, так еще и посадят!
— Честное слово, — сказала Лера убитым голосом, — лучше каторга, чем такая жизнь.
***
Огромный зал дома прощания, массивный постамент с вычурным гр.об.ом. Все буквально каждый сантиметр завален цветами. Даже для прощания не подойти.
Одинокая фигура в черном платье с опущенной вуалью возле постамента и оглушающая тишина.
«Последний спектакль! – крутилось в голове Леры. – Осталось отыграть последний спектакль, потом получить причитающееся, и к чертовой матери как можно дальше от этого города!»
Для приличия Лера позавывала стандартные фразы:
— На кого ж ты нас покинул! Еще бы жить и жить!
А потом стояла молча. И только завидев кого-то из обслуги похоронного дома, возобновляла завывания.
Не самым приятным сюрпризом стало явление сыновей Бориса Олеговича от первого, или сколько у него там их было?.. Брака.
— Чего разрываешься? – спросил Федор. – Актриса из тебя, как из меня балерина!
— Или из меня – сталевар! – поддержал брата Вадим.
Они расхохотались вместе с отозвавшимся эхом.
— Как вам не совестно? – пристыдила Лера. – Ваш отец ум.ер!
— И что? – пожал плечами Федор. – Если бы мы не жили отдельно, я бы сам его за пог.ан.ый характер придушил! А так, отмучился и, слава Богу! Сейчас ба.бки поделим, и поминай, как звали.
— Как вы смеете? – опять возмутилась Лера.
— Еще скажи, что ты с ним из-за большой любви, а не за деньги! В этот бред даже маленькие дети не поверят!
Лера молчала. Она была рада, что не подняла вуаль, потому что не было видно, как ее лицо исказила гримаса ненависти.
Посторонний звук привлек ее внимание. С потолка опускался огромный экран.
— Это еще что такое? – удивилась она.
— Последнее желание умершего, — ответил Вадим, усаживаясь на стул.
— Дань памяти? Фотографии? – спросила Лера.
— Ага, — кивнул Федор, — кино целое!
Застрекотал проектор и на экране…
Лера с Димой в кафе, в ресторане, на курорте, в по.стели, на природе. И везде даты, по которым можно установить, что это прямая измена. Но не только фото с намеком, но и видео для взрослых.
— Шикарная подборка! – заметил Федор. – Плакали твои денежки!
— И что ты хочешь этим сказать? – крикнула Лера. – Это уже не имеет значения! При разводе из-за измены я ничего не получаю, а Борис Олегович ум.ер. А для получения наследства – это ничего не имеет значения!
— Ой, ли? – воскликнул Вадим.
— Да, дорогая! – Борис Олегович сел в гр.об.у. – Для наследства измена не показатель, только чтобы его получить, мне ум.ереть нужно, а я воскрес от такой мер.зо.сти!
Лера села на ближайший стул.
— Как понимаешь, — Борис Олегович ловко перемахнул через заграждение из цветов и венков, — наследством теперь и не пахнет, а вот развод намечается. И ты по нему не получишь ничего!
Лера сверкнула глазами, сорвала вуаль и бросила ее в сторону будущего бывшего мужа.
— И кстати, — остановил ее Борис Олегович, когда Лера направилась к двери, — Диму можешь не искать. Он забрал украшения из ячейки, снял деньги со счета, а еще получил от меня некоторую сумму на дорогу и пожелание бежать, чем он и воспользовался.
Тут я найду его за что посадить, а тебя просто отпускаю! Как и было прописано в брачном договоре – без ничего!
Лера в слезах и с проклятиями выбежала из зала.
— Нормально так газанула! – хохотали братья. – Денег хотела, а потеряла даже больше, чем имела! Хороший урок ей преподали!
Хохот отражался от стен.
— А вы чего ржете, прид***ки? – спросил Борис Олегович.
— Так, а че? – не понял Федор. – От конкурентки избавились…
— И вы думаете, что, когда я наконец-то скопычусь, вам все достанется?
— А кому? – спросил Вадим. – Других наследников у тебя нет.
— Вам, а вы не сильно отличаетесь от Леры, я дам под управление по филиалу. Раскрутитесь, будут у вас деньги, прогорите, пойдете лесом!
А все основное имущество я передам государству, которое меня воспитало и вырастило!
Я всего добился, посмотрим, чего вы добьетесь! А филиалы я уже сегодня вам отпишу, можете начинать управлять!
***
— Злой ты человек, Борис, — Аркадий с осуждением смотрел на друга, — с женой я еще понимаю. Таких охотниц за кошельками учить надо. А пацанов-то за что?
— А потому что попривыкли за чужой счет жить! Я не святой, но представление о морали у меня есть. И я буду воспитывать и учить всех, до кого дотянусь! А я еще дотянусь!
Меня в больнице не лечили, а молодили! При моих пятидесяти восьми у меня сейчас организм сорокалетнего!
— Лучше бы школу открыл или детскому дому, где мы выросли, денег дал, — сказал Аркадий.
— Это само собой, это будущее, а я еще в настоящем хочу порядок навести! Кстати. Женюсь через месяц!
— Еще одну охотницу поймал?
— Ученицу! – и Борис рассмеялся. Весело, чисто и радостно, как это умеют только дети.
Учитель морали
Соавтор: Захаренко Виталий
