Однажды она случайно услышала разговор сына и невестки: — Надо сдать ее в дом престарелых, самый простой, платный мы не потянем. Там и уход, и питание, и проживание — все бесплатно, нам ведь сейчас так деньги нужны…
ГЛАВА 1
ГЛАВА 3
Вызванный Антоном врач был немногословен: инсульт, вероятнее всего вследствие нервного перенапряжения. Пожилой женщине необходим хороший уход, постоянные процедуры и долгая реабилитация.
— Так ведь это только в Москве!— тут же воскликнул Андрей, всерьез испугавшийся, что теперь все тяготы от внезапной болезни матери лягут на его плечи.
Ему надо на работу выходить, жены у него нет, поэтому и о маме должным образом не удастся позаботиться.
Когда врач ушел, между братьями состоялся серьезный разговор. Как оказалось, мать успела составить дарственную, в которой все свое имущество переписала на старшего сына, совершенно позабыв о младшем.
Впрочем, Антона такой расклад ничем особо не удивил. С самого раннего детства он ощущал на себе недостаток материнской любви, которая всю себя отдавала младшему.
Сам же он искренне не понимал, как вообще такое может быть. Но прощал мать, которая, видимо, и сама натерпелась в жизни.
Теперь, когда у него у самого было два сына, он не видел между ними абсолютно никакой разницы, одинаково стараясь для обоих детей, подобное отношение было для него непонятно.
То, что все имущество мать переписала на старшего, сейчас вызывало у Антона лишь досаду. Ему и в самом деле было ничего не нужно.
Он, к своим тридцати годам, смог заработать и на машину, и на квартиру, его семья ни в чем особо не нуждалась, но все равно было немного обидно, почему мать всю жизнь выделяла лишь старшего. А он ведь тоже ее сын… Но это решение мамы и поэтому придется с ним согласиться.
После инсульта Нина Михайловна медленно приходила в себя, училась заново ходить, говорить. Сиделку брать не стали, хотя финансы позволяли, со всем справлялись сами, заботы были не в тягость.
— Мама, омлет очень вкусный, давай еще ложечку!— словно ребенка, уговаривал поесть Антон. Что ты еще бы хотела, может фрукты какие, может за соком сбегать? И таблетку опять выпить забыла, да, еще давление сейчас измеряю. Давай, приподнимайся потихоньку.
Бережно, как ребенка, Антон поднимал мать, ведь двигаться ей нужно обязательно.
Антону было очень трудно видеть маму такой: как-то вмиг сильно постаревшей, беспомощной, робкой, напуганной как дитя. Он перевез ее к себе в Москву, окружил должной заботой и вниманием.
Также поступала и его супруга, даже не пытавшаяся возражать, что пожилая женщина будет проживать с ними, хотя места у самих было и не так уж много.
Юля, так ее звали, понимала и видела, что как мужчина относится к своей матери, точно также он будет и относится к своей жене, поэтому не чинила никаких препятствий. Она даже гордилась своим мужем и его поступком, ведь по-другому и быть не может.
Тактично молчала, когда Нина Михайловна ворчала, понимая, что пожилому человеку приходится очень нелегко в новой семье. Закрывала глаза на ее промахи, некую стариковскую неряшливость, наоборот, всегда старалась приободрить добрым словом или приятным сюрпризом.
— Это Вам, Нина Михайловна, — хорошие духи, у меня такие тоже есть, аромат нежнейший.
— Что ты, Юленька, старухе – духи дорогущие… ни к чему все это!
— Женщина всегда должна оставаться женщиной! При любых обстоятельствах!— улыбалась невестка. А вы еще совсем ведь не старая! А красавица какая! Еще и дедушку Вам найдем!
Обе весело рассмеялись, на душе становилось спокойно и радостно. Да и подарки ведь дарить не менее приятно, чем получать их!
Правда, Нине Михайловне, привыкшей всю жизнь командовать, было очень трудно в новых условиях, пусть даже весьма комфортных.
Привыкшая всю жизнь все решать сама, а теперь оказавшись беспомощной, очень страдала от этого и часто плакала ночами от безысходности. Но больше всего материнское сердце щемило от того, что старший сын не приезжает…
Но, будучи женщиной сильной духом и характером, она понемногу перестроилась и начала даже находить радость во вновь обретенной семье.
Потихоньку стала двигаться по дому, помогать снохе на кухне, делать уроки с детьми-школьниками. Начала выходить гулять, делала несложную гимнастику и даже записалась на курсы английского языка. Очень, говорят, после инсульта помогает!
Жизнь постепенно входила в свою колею, пока вдруг в один из дней неожиданно на пороге не появился старший сын…
Андрею, как всегда, были нужны деньги. Несмотря на то, что тот прежний долг брат, по доброте душевной, помог закрыть, он снова вляпался в неприятную историю.
— Я заберу маму к себе!— заявил старший сын и велел ей собираться.
Несмотря на все протесты и возражения Антона, мать поспешила одеваться: сын ведь любимый приехал за ней, а значит надо идти.
Андрей сообщил всем, что забирает маму. Вместе они продают отцовскую квартиру, а жить она будет теперь только с ним, в его квартире. Причем в новой семье, которую он недавно создал. Антону следовало отказаться от своей части.
Как потом оказалось, старший сын сошелся с местной продавщицей, Натальей, матерью двоих детей. Женщина она была в принципе неплохая, может не повезло просто, детей она воспитывала сама, так что семья получилась большая.
Новая хозяйка на всех готовила, ухитряясь при этом воспитывать детей и работать, не оставляла она без внимания и Нину Михайловну. Женщина очень жалела ее, сама-то росла без матери и Нина Михайловна в чем-то заменила ее.
Из-за проблем со здоровьем Нина Михайловна стала страдать бессонницей, часто вставала по ночам, чтобы налить себе чаю или пойти в туалет.
Однажды она случайно услышала разговор сына и Натальи:
— Надо сдать ее в дом престарелых, самый простой, платный мы не потянем. Там и уход, и питание, и проживание — все бесплатно, нам ведь сейчас так деньги нужны. Ты ведь беременна, третьего ждем, надо о себе подумать, а матери уже все равно. — негромко говорил Андрей своей гражданской жене.
Та робко пыталась возразить:
— Это же мать твоя, не котенок. Сколько по телевизору показывают, как там со стариками плохо обращаются: и бьют, и не кормят, и обижают. Не жалко тебе ее совсем что ли?
Но Андрей настаивал на своем:
— Тесно нам в квартире, скоро еще ребенок появится, не на головах же друг у друга жить. Дом престарелых — это единственный выход и в этом нет ничего страшного, на Западе все так делают.
Слёзы текли по щекам Нины Михайловны, когда она все это слушала, обида наполнила материнское сердце. Но раз сын так решил, придется собираться.
Дом престарелых, куда привезли Нину Михайловну, действительно представлял собой жалкое зрелище: убогие старые комнаты, давно не видавшие ремонта, железные кровати на пружинах с грязными матрасами, пожелтевшие простыни.
Иногда по полу бегали тараканы в поисках упавших крошек от той скудной еды, которую давали обитателям заведения.
И повсюду стоял удушающий, тошнотворный запах нищеты и безысходности, в которой оказались несчастные старики.
Когда Антон звонил матери на сотовый, она говорила ему, что все у нее хорошо. Сейчас она в санатории, куда ее отправил Андрей. Младший сын всегда присылал матери деньги и поэтому действительно поверил, что она отдыхает.
Так прошло несколько месяцев, Нине Михайловне становилось все хуже. Она понимала, что долго в таких условиях не протянет, но ей уже было все равно: предательство старшего сына окончательно подорвало ее силы.
Под Новый год, когда она, обессиленная и больная, лежала в палате с такими же несчастными стариками, неожиданно раздался родной голос:
— Мама, мама! Я здесь! Как же так, бедная моя?! — Андрюшенька, сынок, ты приехал?— прошептала пожилая женщина.
Но рядом с ней стоял младший, Антон. Он разыскал ее в доме престарелых, отчаянно ругая себя, что поверил брату, заверившего его, что мать на самом деле отдыхает в санатории на Кавказе.
Возмущению Антона не было предела: родной сын, его старший брат, так жестоко поступил с матерью, отправив ее на верную см_ерть в какую-то богадельню!
Он ведь и деньги присылал, и звонил, но ведь сам ду_рак, что поверил. Закрутился на работе, со своим бизнесом и чуть мать не потерял!
Нина Михайловна снова стала жить у младшего сына, в его доброй, дружной семье. Скоро в ней случилось прибавление: родилась чудесная малышка Оленька, на которую все не могли нарадоваться.
Все шло вроде своим чередом: тихо, да гладко. О Нине Михайловне снова заботились, ее берегли и ценили.
Только нет-нет, да ныло материнское сердце от тоски по предавшему ее сыночку. И терзали мысли: почему же не едет любимый сынок, которого она всегда так ждала…
Не зря говорят, материнская любовь слепа, безусловна. А иначе, наверное, и быть не может. Мать всегда готова ждать, прощать, любить. Жаль только, что дети этого не всегда понимают…