— Петя, проводи господ приставов до двери, — произнесла Вера, сдерживая рвущийся из нее ураган, — и захвати по дороге свои трусы с носками, и вместе с ними вали отсюда подобру-поздорову!
Петр начал подниматься с табурета, но финал фразы настиг его в процессе.
— Верка, ты чего? Мы же пожениться собирались…
— Нет тут его вещей! – кричала Вера. – Сколько можно вам повторять одно и то же?
— Женщина, — пристав посмотрел на Веру с укором, — гражданин Семенов Петр Олегович у вас проживает девятнадцать месяцев. И он сам это заявил, а вы подтвердили! Зачем вы вводите официальные лица в заблуждение?
— Никого я никуда не ввожу! – Вера захлопнула шкаф с постельным бельем. – Все его вещи – трусы, носки и зимняя куртка! Их можете описывать сколько угодно!
— И гражданин Семенов не участвовал в совместном хозяйстве? – подозрительно посмотрел пристав.
— Если бы ему было с чего участвовать, может и поучаствовал бы! – Вера грудью встала на защиту комода с нижним бельем. – Все, что он в этом доме делал, так это собственными руками ремонт!
— А инструмент? – другой пристав указал на коробку, где лежали шуруповерт, перфоратор и прочее.
— А это наследство от моего первого мужа! – выкрикнула Вера. – Вам его телефон дать? Вот позвоните и спросите! Между прочим, он по сей день вспоминает, потому что отдавал мне это по суду!
— То есть, вы утверждаете, что все имущество в квартире является вашей собственностью, а гражданину Семенову не принадлежит даже малой части?
— Да, сколько можно вам повторять одно и то же? – вскипела Нина Сергеевна, мать Веры. – Пришел Петька с го.лой … этой! Так и прожил почти два года! Руки золотые, а денег мы не видали!
— А телевизор, посудомоечная и стиральная машинки? Пылесос, мультиварка, кофеварка, музыкальный центр и ноутбук? – с прищуром пробежался по составленному списку пристав. – Это вы все сами? Без его участия?
Вера присела на стул:
— Телевизор мама моя в кредит брала, выплатила еще до появления гражданина Семенова, — Вера не упустила возможности передразнить дотошных посетителей. – Что стиралка, что посудомойка, так им уже лет по семь. Могу на них паспорта показать.
Пылесос я покупала, платила картой! Можете проверить по банковской выписке. Мультиварке три года, это еще до Пети было. Музыкальному центру вообще лет пятнадцать.
— А ноутбук новый! – заметил младший чин.
— А ноутбук не трожь! – вскричала Вера, вскакивая. – Я по сей день за него кредит плачу! Дочкин это!
— И ни единого платежа гражданин Семенов не совершил? И денег не давал?
— Он бы хоть себе на еду заработал, — проворчала Нина Сергеевна. – Верка ему даже трусы покупала!
Пристав обратился к Семенову Петру Олеговичу, скромно сидящему в углу на табурете:
— Что же вы, гражданин, не участвуете в жизни потенциальной семьи? Работаете, зарплату получаете, а вам, простите, даже нижнее белье приобретают!
— А то вы не знаете, сколько я получаю? – огрызнулся Петр. – И алименты я плачу в твердой сумме, а не проценты! Суду объясните, что мне тоже надо за что-то есть и хоть как-то жить!
— Это не в нашей компетенции, — осекся пристав.
— Вот Наташке доложите, это же в вашей компетенции, что брать с меня нечего! Опоздала она! Все до нее растащили! Нечего было меня выгонять!
Пристав фразу пропустил, как несущественную, а вот Вера услышала. И совсем ей не понравился смысл сказанного.
«Это, что же, он со мной только потому, что его выставили? А так бы он там остался?»
Приставы потянулись к выходу.
— Петя, проводи господ приставов до двери, — произнесла Вера, сдерживая рвущийся из нее ураган, — и захвати по дороге свои трусы с носками, и вместе с ними вали отсюда подобру-поздорову!
Петр начал подниматься с табурета, но финал фразы настиг его в процессе.
— Верка, ты чего? Мы же пожениться собирались…
***
— Вера Андреевна, вас можно поздравить? – Настя широко улыбалась. – У вас завелся кавалер?
— Ой, Настя, завелся! – рассмеялась Вера. – И можно без официоза!
— А я смотрю, идет наша Верочка под ручку! Улыбается, сияет! Прямо, солнце счастьем затмевает!
Настя искренне радовалась за подругу. Вера пережила сокрушительный развод еще пять лет назад. Пережить, может и пережила, а вот потеряла очень много.
Квартиру, что с мужем купили в кредит, этот пара.зит умудрился оттяпать.
Зарабатывали вместе, а взносы всегда вызывался платить сам. Вот суд и посчитал, что квартира принадлежит только супругу Веры. Правда, кое-какую бытовую технику и инструмент она отсудить смогла.
А после развода пришлось ей вернуться в однушку к маме.
— Уходила одна, — ворчала Нина Сергеевна, — а вернулись двое. Верка, ты лучше больше не уходи, а то мы тут не разместимся!
Разместились, прижились, только о жизни личной Вера не помышляла.
— Наелась, девочки, на всю оставшуюся! Теперь только под стр.ахом см.ертной ка.зни! – говорила она коллегам, когда ей намекали, что в тридцать лет жизнь не заканчивается.
А тут – с мужчиной и счастливым лицом…
— Завидный жених? – спросила Настя.
— Добрый, хороший, — отделывалась Вера общими понятиями. – Перспективный!
***
Если не вдаваться в подробности, то Петр как раз перспективами и радовал. А так, гол как сокол, правда, с историей.
До того, как встретить Веру, был Петр трижды женат. Трижды счастливо и с детьми. И так же трижды был изгнан из семьи, получив развод. А вот алиментами его наградили лишь дважды.
— Мне ничего от тебя не надо! – кричала Наташа, выгоняя Петра. – Первым двум женам ты что-то там платишь? Вот и плати! Они же не знают, что ты потом их детям на шею сядешь!
А я не буду требовать! И мой Димочка сможет послать тебя, куда положено, когда ты его наследство захочешь прикарманить!
А наследство сыну Петра светило немалое. Дед его был богатым человеком. Только с Наташей, дочерью своей, в ссоре был. Как раз за выбор Петра в спутники жизни. А внука обожал. Потому Димочка, как в совершеннолетие войдет, сразу станет богатым мальчиком.
***
— Верочка, — говорил Петр, — я с алиментами рассчитаюсь, двенадцать лет, чтобы платить перестать. А полегче уже через семь будет! Заживем мы с тобой! Квартиру купим! Дачу! Машину!
— А сейчас? – спрашивала Вера.
— А сейчас нельзя мне много зарабатывать, — оправдывался он. – У меня алименты в твердой сумме. А если я нормально зарабатывать буду, то назначат процент! Это треть вынь, да положь! А так, не подкопаться!
Подобного рода махинации не радовали Веру, но Петр умудрился ей объяснить, что жены его бывшие, все, как одна – меркантильные личности, женщины алчные, на его горбу прокатившиеся! А он весь из себя такой обманутый и несчастный.
А Вера влюбилась, и верила Петру. Да и как же она могла не поверить, если с приходом его в ее жизнь, а соответственно в мамину квартиру, начался какой-то праздник.
Он нашел язык с потенциальной тещей, которая его начала обожать! Подружился с дочерью от первого брака. Так еще и ремонт затеял!
— Мы тут стеночку соорудим, — объяснял он на натуре, — Нина Сергеевна с Оленькой будут в отдельной комнатке! А мы с тобой тут! Сюда кинем звукоизоляцию, а тут вентиляцию пробьем! И окошко будет для мамы с девочкой, а мы с тобой и бра включить сможем!
И сделал же! За две недели однокомнатную квартиру превратил в двушку эконом варианта. Тесновато конечно, но жить было можно. А руки у Петра на самом деле были золотые!
— Мам, он с алиментами рассчитается, — говорила Вера Нине Сергеевне, — так, миллионы зарабатывать сможет! Смотри, какой ремонт сделал.
— Только этот ремонт нам в копеечку встал, — проворчала Нина Сергеевна. – Хотя, видно, что руки из правильного места растут.
— Пусть сложно пока, — проговорила Вера, — но какие перспективы!
***
Перспективы на хлеб не намажешь, да и обещания безбедной жизни зимой не греют. Сложно жилось. Даже те деньги, что Петр зарабатывал на шабашках, уходили в счет алиментов.
А тут новая напасть, Наташа объявилась. Через суд назначили алименты на третьего ребенка. И тоже в твердой сумме. Не поленилась, приехала в тот город, где Петр с Верой жил, на порог заявилась, правда, приглашать ее в дом не стали.
Так она на площадке высказалась:
— Тем двум ты платишь? Вот и Диме платить будешь! Он не хуже тех!
— Наташа, а не сильно ты офигела? – прорычал Петр. – Ты сама не бедствуешь! Папа у тебя воротила тот еще! Перетопчетесь без моих денег! Хоть режь, хоть стреляй – ни копейки не заплачу!
— Заплатишь! – рассмеялась она Петру в лицо. – Как миленький заплатишь!
Два месяца было тихо, а потом пришли приставы. Прямо в квартиру Нины Сергеевны и пришли, потому что она, как будущему зятю, сделала там регистрацию.
***
— Верка, ты чего? Мы же пожениться собирались! – растерянно проговорил Петр.
— Нафиг мне нужен такой муж! – твердо произнесла Вера. – Полтора года я живу, как селедка в банке. От тебя слышу только обещания! Я понимаю, что когда ты разделаешься с алиментами, мы заживем. Но сыну твоему младшему всего три года! Три! Ждать пятнадцать лет я не хочу!
— Верка, да не будет она требовать алименты! – скривился Петр. – Это она просто по старой памяти мне жизнь испортить решила! Ну, походят к нам приставы, ну, сходим на пару судов! Нечего с меня взять! Не-че-го!
— Петя, ты, конечно, человек хороший, — проговорила Нина Сергеевна, — только если машина заработала, то твоя бывшая тебя посадит, как пить дать! А нам что, с моей пенсии, да с Веркиной зарплаты тебе передачки слать? Тоже, знаешь, удовольствие то еще!
— Во-во, — кивнула Вера, — «ждулей» я еще не была.
— Вера, Нина Сергеевна, — переводил мужчина взгляд с одной на другую, — вы чего? Да нормально все будет! Расплачусь я со всеми, а потом как заживем! Все у нас будет! И квартиры, и машины, и денег полные карманы!
— Красиво рассказываешь, — сказала Вера, сложив руки на груди. – А сегодняшний визит, когда разве что в моих трусах не копались, мне ни разу по душе не пришелся! И второго такого я точно не хочу!
— Вера, но я же люблю тебя! – Петр упал перед женщиной на колени.
— И я тебя люблю, но этот балаган мне не нужен! Я хочу нормальной спокойной жизни сейчас, а не через пятнадцать лет! Так что, как было говорено ранее: трусы-носки в руки и в добрый путь!
— Вера… — еле слышно проговорил Петр.
***
— Поплачь, доченька, поплачь, — гладила Веру по голове Нина Сергеевна после ухода Петра. – Поплачь и забудь! Счастья можно всю жизнь ждать, надеяться на него, верить, а покой в жизни, он подороже будет!
— А как же любовь? – сквозь слезы спрашивала Вера.
— А если в таком беспокойстве, так ни одна любовь не выживет. Рассыплется. А время-то уйдет! А если в покое, так сам покой – уже счастье великое! А любовь будет!
Покой дороже призрачного счастья
Автор: Захаренко Виталий