— Завтра переведешь на карту всю необходимую на учебу сыну сумму, а не то весь офис узнает, что ты за фрукт. И еще – сверху за моральный ущерб.
Разговор был окончен, и Вадим Петрович ушел: больше ему тут ничего не светило.
Но он думал, что это – только сегодня: а потом-то все будет как прежде.
А с Леной и сыном общаться не обязательно: они же – чужие друг другу люди.
Вадим Петрович влюбился. И это было совершенно правильно: ведь половой инстинкт, наряду с пищевым, по-прежнему оставался самым сильным.
Кто-то скажет: «Фи, как можно! А как же высокие чувства? Нельзя же мыслить так примитивно и все рассматривать с точки зрения одной физиологии!»
Но, все-таки, обладание любимым человеком остается главной целью любых позитивных чувств и привязанностей: «Ларису Ивановну хочу!»
Сорокалетняя Наташа пришла в их фирму перед Новым годом и сразу понравилась многим: коллектив, преимущественно, был мужской.
Женщины, конечно, были. Но это были или те, кого принято причислять к теткам, или тощие д.ур.нушки с накачанными губами, наивно полагающие, что уж теперь-то они стали писаными красавицами.
А умные мужчины на таких не клюют: Вадим Петрович же был, безусловно, умным.
Он уже вступил в тот возраст, когда седина бьет в ребро. Кстати, у него была очень красивая, кипельно-белая седина, которая добавляет образу благородства.
А не это непонятное недоразумение, странный цвет волос, который выглядит совершенно непрезентабельно и называется в народе «соль с перцем».
Да, он был очень привлекателен внешне: красиво вылепленная голова с крупными чертами сидела на крепкой шее. Хорошо накачанный торс надежно опирался на кривоватые ноги.
Образ довершала чистая кожа и легкий загар лица и кистей рук в любое время года: дескать, только что вернулся, сами знаете, откуда.
Для этого Вадим Петрович пользовался некоторыми ухищрениями: старой лампой, изготовленной в конце прошлого века и обладающей двумя режимами – инфракрасным и ультрафиолетовым.
Первый режим применялся для прогревания носа и пазух при насморке и синуситах. И был одним из способов физиотерапевтического домашнего лечения в эпоху развитого социализма.
А второй, естественно, использовался для загара – специальные очки кота Базилио прилагались.
К своим годам мужчина ни разу не был женат и находился в свободном полете и хроническом активном поиске. Как так? А очень даже просто!
Нет-нет, не стоит думать, что он был женоненавистником или кем-нибудь похуже. Просто Вадик слишком любил вольготную жизнь и, видимо, не нашел ту, ради которой мог бы расстаться с полюбившимся ему образом существования.
От женщин Вадим уходил без сожаления: прошлое должно остаться в прошлом. Он вел себя, как всем известный Колобок: раз – и укатился к такой-то… матери. От кого-то – хитростью, от кого-то обманом. Поэтому, не исключено, что где-то на просторах нашей необъятной родины у него подрастали дети.
А он оказался не столь благородным, чтобы их признать, как сделал один известный художник: благородство у Вадима Петровича ограничивалось исключительно сединой. Но он, естественно, так не считал.
Это только женщин, ведущих подобный образ жизни, называют на всем известную букву алфавита. А мужчина это – жуир, селадон, бонвиван и Казанова. А еще хорошо известный всем затейник и шалунишка.
Наталья оказалась очень приятной во всех отношениях дамой, но совершенно не во вкусе уже стареющего Вадика: он предпочитал худеньких, а женщина была в теле.
У нее было то, что принято называть первой степенью ожирения: а она вызывает исключительно зависть – так написано в шутливой классификации степеней этого заболевания.
Причем, завидуют все: как женщины, так и мужчины. Остальные две степени вызывали, соответственно, насмешку и жалость.
Наталья Александровна обладала формами, которые принято называть пышными или воздушными. Она была хорошо сложена и имела довольно узкую талию, которая только подчеркивала округлые бедра и грудь.
Светло-русые волосы были собраны в пучок на затылке. Из прически выбивались кудряшки, обрамляющие симпатичное голубоглазое личико с умелым макияжем: эдакая русская красавица.
Она была довольно ухожена и выглядела презентабельно. К тому же, женщина пришла на должность главбуха. А это означало, что она достаточна умна, практична и изворотлива – другие здесь не задерживались.
Она, несмотря на пышность форм, в талии гнулась гибко, а двигалась быстро. Красавицы фирмы предпочитали нарочито замедлять быстроту своих движений, думая, что это придаст больше грациозности. Но тощая корова – еще не газель.
Остальные члены женского коллектива, не отличающиеся особым умом и сообразительностью и причисленные к теткам, вообще суетились. А суетящихся дураков советовал избегать еще великий Шопенгауэр.
В мужском коллективе появление симпатичной бухгалтерши вызвало некоторое волнение. И среди альфа-сам..цов, которыми тут себя мнили несколько наивных кавалеров, начались «разговоры и споры – кому и как сидеть»: так написал в своей бессмертной басне великий баснописец дедушка Крылов про квартет.
А точнее, «кто кого сборет», как говорят дети. А еще точнее, кто завоюет сердце главной бухгалтерши. И ничего, что все были не свободны, за исключением Вадима Петровича.
И стареющий бонвиван Вадик тоже поспорил, хотя разве можно спорить на живого человека? Но, как уже говорилось ранее, благородством тут и не пахло: одна седина, прости, Господи.
Перед Новым годом был корпоратив. И мужчина, в числе прочих, пришел и стал пытаться ухаживать за Натальей Александровной, как и остальные: споривших было трое.
А он не мог допустить проигрыша пари: Вадим Петрович был довольно тщеславным и совершенно не умел проигрывать.
Симпатичную даму наперебой приглашали и поспорившие, и нет: мужчина просто не смог к ней пробиться.
И тут объявили белый танец, естественно, «медляк». И он увидел, что Натаха – так поспорившие кавалеры называли между собой даму — направляется прямо к нему.
Пронзительно пел Демис Руссос – престарелый босс обожал этого исполнителя – в кафе царил полумрак, шампанское чуть кружило «голову хмельную» и красавец бонвиван приступил к тому, для чего, собственно, и пришел: он начал говорить женщине комплименты — до этого офисные вечеринки его не интересовали.
Все знают, что первое впечатление о человеке складывается из ряда параметров или факторов: одежда, прическа, опрятность и умение излагать свои мысли. Но основным является запах. Да, запах, а женщина пахла обалденно.
Вадим Петрович в женщинах знал толк, абы с кем не водился, нанюхался за все время французских запахов по самое «не балуй» и сам неплохо разбирался в парфюмерии недружественной нам страны.
Но такой аромат ему встретился впервые: так бы нюхал и нюхал. Позже он узнает, что это — духи «Олег Кассини», который в свое время, был стилистом иконы стиля — Жаклин Кеннеди. И естественно, чарующий аромат был выписан из-за бугра: в России такого не делали.
А мужчина, говорящий комплименты, стал интенсивно нюхать и наслаждаться запахом. И, с каждым вдохом или нюхом волшебства у него стало появляться знакомое чувство восторга, наслаждения моментом и предвкушения «продолжения банкета». А почему бы и нет?
Наташа не отвечала: зачем портить такую замечательную музыку? А после танца кавалер задержал руку дамы в своей, что означало: «Вы не против, если я ангажирую Вас, моя королева, на следующий танец?»
Она была не против, и они практически протанцевали весь вечер: товарищи по разуму следили за парой завистливыми взглядами. А потом Вадим Петрович проводил женщину домой.
Но на его предложение «испить вместе кофею» — взрослые, ведь, уже люди – она только улыбнулась и ушла.
А он еще постоял у ее подъезда. Медленно падал снег. Время было позднее, и вокруг было тихо, как в лесу. Фонари не горели – все освещал свет почти полной луны, отражающийся от белоснежных сугробов. Был канун Нового года, поэтому, настроение было соответствующим.
Тут мужчина почувствовал, что ему начинает нравиться Наталья Александровна. И его охватило какое-то доселе неизведанное чувство беспричинного счастья, какое бывает только в раннем детстве. И он решил, что самостоятельно, без всяких дурацких пари, постарается завоевать ее расположение.
А еще, что возможно, не стоило спорить на живого человека. Но Вадим совершенно не умел признавать свои ошибки.
Они стали встречаться. И постепенно их отношения перешли в нужную фазу. Встречались, как правило, на ее территории: дама жила одна. О своей предыдущей жизни она не распространялась и ловко уходила от ответа. Сказала, что была замужем, и все.
А Вадим Петрович стал влюбляться больше и больше, и ему нравилось все: и близость с Натой, и ее умение вести хозяйство, и манера одеваться, и роскошные волосы, распускаемые на ночь. И, конечно же, сопровождающий ее повсюду аромат. А пари он выиграл…
«Может, хватит уже искать спутницу жизни? – все чаще задавал себе вопросы престарелый ловелас. – Это же идеальный вариант!»
К тому же, у него впервые появилось желание официально зарегистрировать брак. Да и Наташа, вроде, была не против: Вадим Петрович считался завидным женихом. И он решил сделать ей предложение. И сделал, надеясь, что избранница ответить согласием.
Но она попросила его дать время подумать. Это неприятно задело мужчину: Чего тут думать-то? Любая была бы рада отхватить такого парня! Но он согласился: Вадим совсем потерял голову от симпатичной бухгалтерши.
Назначенный срок подходил к концу. И тут на телефон ему поступила СМС: «Приходи вечером. Будет сюрприз».
Сердце радостно екнуло: Дозрела, елы-палы! Обязательно согласится: если бы хотела отказать, не звала бы домой!
Логическая цепочка была выстроена правильно. И Вадим Петрович стал готовиться к вечеру, который обещал быть томным.
Наташа, как всегда, встретила его в прихожей: из комнаты доносились голоса.
«Наверное, пригласила родню, чтобы нас познакомить», — радостно подумал кавалер: ведь всем известно, в каких случаях знакомят с родней.
«Ну, что, сейчас пойду нравиться родне!» — и мужчина, изобразив на лице улыбку, вошел в комнату, совершенно убежденный в том, что так оно и будет.
За столом сидели гости: женщина средних лет и юноша. Лицо женщины показалось ему смутно знакомым, и Вадима Петровича охватило странное чувство: его отбросило на много лет назад.
Да, тогда они с Леной крупно повздорили: она сообщила ему о беременности, а он оказался, как всегда, не готов к отцовству. И поступил так, как привык. Как поступал тот самый Колобок: навешал девушке на уши лапшу и укатился к такой-то… матери. И больше не звонил, а квартиру сменил: он жил тогда на съеме.
Но почему Лена здесь? И кто этот юноша?
— Лена, а ты как здесь очутилась? – упавшим голосом произнес он, почуяв неладное.
— Меня пригласила сестра, — ответила женщина.
— Так что, Наташа – твоя сестра? – до мужчины стало что-то доходить.
— Да, — вступила в разговор Наташа. – Мы – сестры. А это – мой племянник Стас – твой сын. Не хочешь познакомиться?
В комнате повисла нехорошая тишина. Гости и хозяйка молчали, мужчина переваривал происходящее. Это было очень неожиданно и неприятно. Весь имидж альфа-сам..ца развалился на куски: настоящие мужчины так не поступают.
Вадим Петрович потерянно стоял около стола, сжимая в руке уже ненужный букет. Две женщины – прошлая любовь и настоящая — без жалости смотрели на своего опростоволосившегося кавалера.
— Ну, так что? Что будем делать? – его вывел из задумчивости холодный голос Натальи. – Мальчику в этом году поступать в ВУЗ. Не хочешь помочь, папочка? Так, сказать, ликвидировать свои прошлые огрехи.
Лена молчала, глядя вниз. Конечно же, он хотел! Он сделает все, чтобы его любимая согласилась выйти за него замуж: жизни без нее он уже не мыслил. Хотя, что теперь делать с вновь появившейся родней?
Они попили чай практически в полном молчании, а потом Лена с сыном засобирались уходить. А Вадим задержался: он еще не получил ответа на интересующий его вопрос.
Но Наталья его опередила:
— Я за тебя не выйду!
— Но почему? Нам же хорошо вместе!
— Потому что ты – предатель! Ты предал мою сестру и ее ребенка! А предательство не прощают. К тому же, где гарантия, что тебе не захочется сделать это еще?
— Так значит, все это – не просто так?
— Конечно, не просто! А ты подумал, что я в тебя влюбилась? Да я много лет вынашивала план мести и следила за тобой, .., — грубые слова сыпались из изящного белозубого рта.
Но он проглотил все это, и ко***ла тоже: Господи, как же он хотел, быть с ней… А женщина жестко продолжила:
— Завтра переведешь на карту всю необходимую на учебу сыну сумму, а не то весь офис узнает, что ты за фрукт. И еще – сверху за моральный ущерб.
Разговор был окончен, и Вадим Петрович ушел: больше ему тут ничего не светило.
Но он думал, что это – только сегодня: а потом-то все будет как прежде. А с Леной и сыном общаться не обязательно: они же – чужие друг другу люди.
На следующий день он сделал все, что хотела его королева: перевел деньги и стал ждать, когда она его позовет – он же выполнил все ее требования! Ведь, даже при похищении, получившие выкуп ведут себя милосердно…
Но Наталья Александровна, как будто, его избегала. И даже перестала ходить в офисную столовую. А при редких встречах в коридоре кивала, глядя в сторону.
И вдруг красивая бухгалтерша внезапно уволилась. Местные кумушки, подозрительно глядя в сторону незадачливого ухажера, который уже растрепал о предстоящей женитьбе, судачили, что же надо такого сделать, чтобы женщина сбежала с такой высокооплачиваемой должности. Не иначе, что-то мерзкое.
Телефон Наты не отвечал, в ее квартире жили чужие люди. Вадим Петрович похудел и осунулся: его имидж рассыпался окончательно – все было потеряно безвозвратно.
Единственное, что осталось от любимой – небольшой носовой платочек: мужчина однажды украл его из сумочки – его любимая предпочитала платочки из ткани.
Тонкий, батистовый квадратик был изящно обвязан кружевом и обалденно пах: Наталья Александровна не меняла своих предпочтений.
Чтобы сохранить аромат, он положил изящную вещицу в старую фарфоровую сахарницу с притертой крышкой. И часто, вечерами, открывал крышку и подносил сахарницу к лицу, вдыхая ее содержимое.
Известно, что запах часто используется для формирования у человека условных рефлексов. Так делали в древней Спарте: победившему спартанцу давали понюхать ароматическую соль, чтобы зафиксировать запах победы — да, все имеет свой запах, даже победа.
А перед следующим бо.ем снова давали понюхать ту же самую соль, и это срабатывало: появлялось знакомое чувство радости, гордости и уверенности в себе – то, что чувствует выигравший битву. И человек начинал рваться в б.ой, чтобы обязательно победить.
Поэтому, с каждым вдохом, время переносило Вадима Петровича в то недавнее прошлое, когда он, предновогодней ночью, стоял у дома понравившейся ему женщины и был абсолютно счастлив.