— Пап, ну чем я вам могу помочь? – объясняла отцу Лиля, — ну приеду я, и что? Мама от этого выздоровеет? Нет!
Ты прекрасно знаешь, что у меня здесь, в городе, уже давно налажена жизнь, работа, парень, с которым я встречаюсь уже 3 года.
Да и присматривать за мамой я не смогу по моральным принципам. Я уверена, что вы справитесь и без меня!
Николай уже давно понял, что воспитание дочери упустил.
С одной стороны, в этом его вины не было – к ребёнку мужчину не подпускали мать и тёща.
Вера, супруга Николая, с ранних лет внушала дочери, что она – принцесса:
— У тебя, доченька, будет всё самое лучшее! Папа постарается, чтобы ты была счастлива.
Ты у нас единственное солнышко, радость наша, надежда. Ты даже себе не представляешь, как мы с папой тебя любим!
Николай единственного ребёнка действительно любил, но мужчина считал, что чувств должно быть в меру.
Отец пребывал в твердой уверенности, что в воспитании обязательно должен присутствовать и кнут, и пряник.
Николай понял, что дочь избалована донельзя, когда Лиле исполнилось 3 года – ребёнок вдруг решил, что жить в отдельной спальне он не хочет:
— Я буду спать с мамой. Здесь, — указывая пальчиком на место Николая, безапелляционно сказала маленькая Лиля.
— Моя ты радость, — умилилась мать, — конечно, ложись! Пойдём, я тебя под одеялко заберу.
А папа пока на диване полежит и телевизор посмотрит.
Первое время Лилю, когда она уснёт, переносили в её кроватку, но ребёнок, просыпаясь посреди ночи, закатывал родителям истерику и Вера приняла единственное, как ей казалось, верное решение:
— Давай, Коля, переезжай в гостиную, будешь спать на диване.
— Да с какой радости? — возмутился мужчина, — я хочу спать с тобой, на своём месте, в своей спальне!
— Коля, что ты, как маленький? — поморщилась Вера, — ты что, с ребёнком соревнуешься?
Видишь же прекрасно, что Лиля отказывается спать в своей комнате, хочет быть рядом со мной. Как я ребёнку откажу?
Скажи мне, тебе нравится её слёзы видеть? Тебе не жалко собственную дочь?
Николай сдался и переехал в гостиную. «Встречались» в одной кровати супруги украдкой и очень редко, что, естественно, не устраивало Николая.
Жене он много раз говорил:
— Скажи мне, тебя такая жизнь устраивает? Мы с тобой живём, как соседи, я при Лиле тебя даже приобнять не могу, она тут же орать начинает!
Тебе не кажется, что пора всерьёз браться за её воспитание? Это сейчас она уже свой характер показывает, а что будет потом? Когда она, например, подростком станет?
— Перерастёт, — отмахивалась Вера, — будет потом всё будет нормально. Коля, не утрируй.
Ну не могу я смотреть в заплаканные глаза ребёнка! Мне её психика дороже твоих желаний.
Пока пусть будет так, а дальше посмотрим. И вообще, у неё, наверное, кризис трёх лет — я в интернете читала, что в её возрасте часто такое бывает.
***
Кризис не закончился ни в 5, ни в 6, ни в 8 лет. Лиля с матерью в одной постели спала до девяти.
Николай уже подросшую дочь часто ругал:
— Лиля, вот тебе не стыдно? Ты взрослая, и до сих пор к матери бежишь! Для кого мы отдельную комнату сделали?
Купили тебе новый спальный гарнитур, ты сама его выбирала, кровать взяли именно ту, которую ты хотела. Почему ты на ней не спишь?
— Не хочу, — коротко отвечала Лиля.
Вообще эта фраза была у дочери Николая любимой — она не хотела чистить зубы, делать уроки, помогать матери по хозяйству.
А Вера её и не заставляла, считала, что у ребёнка должно быть счастливое детство.
Во всей красе характер Лили проявился в 13 лет. Запросы подростка возросли до небес, матери и отцу она регулярно закатывала скандалы, требуя то одно, то другое:
— Я уже 3 года хожу со старым телефоном! Его неизвестно сколько до меня отец носил, потом мне отдали.
Я хочу новый! Вы же себе новые покупаете, а я что?
— Конечно, золотце, — тут же соглашалась Вера, — поедем, купим! Папа нас сейчас отвезёт.
В магазине Лиля, не стесняясь продавцов-консультантов, устраивала истерику:
— Вы хотите мне купить вот это вот? Этот кирпич? И буду я с таким ходить в школу? Нет, я сказала! Или сразу хороший покупаете или вообще никакого не надо!
Николай, став пару раз свидетелем непотребного поведения дочери в общественном месте, стал спрашивать у жены:
— И как ты планируешь жить дальше? Помнишь, что я тебе говорил 10 лет назад? Вот, пожалуйста, навоспитывали, а теперь хлебаем полной ложкой!
В 18 — она у нас с тобой попросит отдельную квартиру, в 20 — скажет, чтобы ей купили дорогую машину!
Вот скажи мне, у тебя деньги в таком количестве есть?
Вера, послушай, пожалуйста, меня. Лилю воспитывать нужно! Ты все эти годы заниматься дочерью мне не позволяла и сама абсолютно ничего не делала, кроме того, что исполняла любые её хотелки.
Позволь мне вмешаться, пока не поздно!
— Нет, — категорично отвечала супруга, — я прекрасно знаю, как ты будешь её воспитывать.
Она сейчас в сложном возрасте, любой совет воспринимает, как попытку вторжения в её личное пространство.
Ты что, Коля, хочешь, чтобы она из дома начала убегать? Мне этого не надо!
Ну купили мы ей телефон на несколько тысяч дороже, чем планировали, что в этом страшного? Ты же прекрасно знаешь, какие сейчас дети – жестокие, завистливые.
Ещё не хватало, чтобы на нашей девочкой в школе смеялись!
***
К 20 годам Лиле купили отдельную квартиру.
Мать и отец для единственной дочери делали всё, что в их силах — оплатили учёбу в хорошем ВУЗе, помогли с работой, задействовав все связи.
Лиля была полностью самостоятельной, к родителям приезжала редко, навещать мать с отцом ей не хотелось.
Звонила тоже не часто, в основном, с просьбой помочь финансово.
Вера на дочь очень обижалась по этому поводу – когда жена принималась причитать по поводу того, что скучает по Лиле, Николай изо всех сил сдерживался, чтобы супруге в очередной раз не напомнить: Лилю такой она воспитала сама.
Вере исполнилось 50, когда она неожиданно получила инсульт.
Молодая ещё женщина лишилась возможности самостоятельно передвигаться, ей требовался круглосуточный уход.
Николай разрывался между работой и больной женой, он прекрасно понимал, что если он уволится, то жить будет попросту не на что.
На единственную дочь надежды не было — когда с супругой только случилось беда, он дочери позвонил:
— Мама заболела. Приезжай, пожалуйста, мне сейчас нужна помощь.
— А что случилось? — поинтересовалась дочь.
— У мамы инсульт был, она теперь лежачая. Врачи, конечно, дают хороший прогноз, но на реабилитацию нужно время и деньги.
Я бы сам за Верой ухаживал, если бы не работа. Сиделку пока нанять не могу, средств не хватает.
Может быть, ты приедешь хотя бы ненадолго? Чтобы у меня была фора. Хотел подработку найти и деньги на первый месяц на сиделку собрать.
— Какой уж.ас, — ответила отцу Лиля, — как жалко маму! Пап, но я не могу приехать. Ты себе как это представляешь?
Я брошу налаженную уже жизнь, в городе оставлю квартиру, работу, Стасика и приеду к тебе горшки из-под матери таскать?
Пап, ты извини, но на меня можешь не рассчитывать. Я к такому не готова!
Николай опешил:
— То есть, для тебя какой-то Стасик и работа важнее больной матери? Я тебя правильно понял?
— Ну что ты, пап, начинаешь… Мне нужно о себе думать! Ты же рядом, о маме сам позаботиться можешь. У меня сейчас другие планы, пойми.
Мама выкарабкается, я уверена. Ну если я приеду, она что, мгновенно вскочит с кровати и ходить начнёт? Нет, конечно!
Какая разница, буду я рядом с ней или нет? Извини, пап, мне бежать нужно. Дела.
***
Николай тогда сам себе пообещал больше никогда за помощью к Лиле не обращаться. Мужчина решил, что дочери у него теперь нет.
За Верой ухаживала свекровь, мать Николая. Бойкая пенсионерка, узнав о несчастье, сразу же переехала к сыну и дала ему возможность зарабатывать:
— Не вешай нос, сынок, — говорила Антонина Степановна, — поднимем мы твою Веру на ноги. Ничего, у неё организм молодой, справится. Ты работай, ни о чём не думай!
Николай пахал, как проклятый. Днём — на основной работе, а ночью — кем придётся, то таксистом, то грузчиком, то «трезвым водителем».
Антонина Степановна уход за больной невесткой взяла полностью на себя.
Благодаря усилиям мужа и свекрови через полгода Вера сделала первые шаги — за это время дочь ей позвонила всего три раза. Навестить мать у Лили времени не нашлось.
Увиделись родители с единственной дочерью только через год после тра.ге.дии — Лиля приехала домой без предупреждения.
— Здравствуй, мамочка, — кинулась на шею к матери Лиля, — ты сама ходишь? Какое счастье! Я в тебе не сомневалась, уверена была, что ты со всем справишься.
Вера знала, что Лиля отказалась несколько месяцев назад помочь ей с реабилитацией, поэтому отнеслась к дочери холодно.
— Здравствуй. Какими судьбами? Мы с отцом уже не ожидали тебя увидеть.
— Да вот, вырвалась на несколько деньков, вас решила проведать. А то всё дела да дела. Ну рассказывай, как живёте?
— Хорошо живём, — ответила Вера дочери, — справляемся сами. Всё так, как ты и хотела!
— Ладно тебе, мам. Что ты обижаешься? Ты же прекрасно понимаешь, что я не обязана в угоду тебе и папе отказываться от своей личной жизни.
Я в первую очередь о себе должна думать. В любом случае я рада, что ты восстановилась. На работу ещё не вышла?
— Нет, пока не вышла, — ответила Лиле Вера, — а ты зачем приехала? Я ни за что не поверю, что просто нас повидать.
— Ты, мама, как всегда, угадала, ничего от тебя не скроешь. На самом деле я помощи у вас приехала попросить. Мне деньги нужны.
Мы со Стасиком пожениться хотим, уже заявление подали. На свадьбу денег нет. Вы же поможете своей единственной дочери?
Николай, до этого молчавший, вдруг подошёл к дочери, взял её под руку и повёл к выходу.
— Пап, ты чего? — удивилась Лиля, — ты куда меня тащишь?
— На выход, — спокойно ответил Николай, — забудь сюда дорогу. Больше никогда не приезжай. Считай, что у тебя ни матери, ни отца нет.
Деньги тебе нужны? Вот иди и заработай. У тебя же есть работа, она же для тебя оказалась важнее больной матери!
Выставив единственную дочь за порог, Николай вернулся к жене. Вера у супруга спросила:
— Как ты думаешь, мы поступили правильно? Она всё же наша единственная дочь.
— По крайней мере, мне теперь легче, — сказал Николай, — когда нам нужна была помощь, она от нас открестилась. Так почему я ей должен помогать?
***
Лиля на родителей обиделась, на свою свадьбу их не пригласила.
Ни Николай, ни Вера встречи с дочерью не искали и общаться с ней не собирались. По крайней мере, до момента искреннего раскаяния.
Ни перед отцом, ни перед матерью Лиля извиняться не собиралась. Не считала, что в чём-то виновата.