— Мишенька, не бросай меня, пожалуйста! – умоляла Юля.
Миша только глянул в ее сторону, но продолжил, сохраняя молчание, ходить по квартире, собирать вещи.
— Мишенька! Я люблю тебя! Не уходи! Пожалуйста!
Юля ходила следом за ним.
— Ты только скажи, что я не так сделала! Я исправлюсь! Я буду делать так, как ты скажешь! Я что, готовлю плохо?
— Нормально, — Миша снизошел до ответа.
— Я плохо стираю?
— Нормально ты стираешь, — отвечал он, не глядя на нее.
— Может быть, убирать надо лучше?
— Тут и так чисто, — отмахнулся он.
— Почему ты тогда уходишь? Я на тебя давлю? Или свободу твою ограничиваю? Ты скажи!
Он остановился посреди комнаты, повернул к ней голову:
— Юля, ну хватит уже! Я от тебя ухожу. Все, точка!
— Почему? – плакала она. – Почему ты от меня уходишь? Я что-то делаю неправильно? Ты скажи, как надо!
— Юля, я полюбил другую девушку, — сказал Миша, отворачиваясь, — и ухожу я к ней.
— Ну, что в ней есть такого, чего нет у меня? Я же все для тебя делаю! Готовлю, убираю! Люблю тебя! – причитала Юля.
— Нет, ну, в самом деле! – вспылил Миша. – Хватит уже ныть! Полюбил я другую девушку. Хочу быть с ней. Поэтому я ухожу.
— А может это у тебя не любовь? Просто влюбленность? Так я подожду, пока она пройдет! Ты только не уходи! Не бросай меня!
— Ты сама хоть слышишь, что говоришь? Ты предлагаешь мне жить с тобой и параллельно встречаться с другой девушкой?
— Так, если у тебя там не серьезно, зачем от меня уходить? А я прощу! Со всяким же бывает…
— Юля, твою мать, где твоя гордость? Чувство собственного достоинства у тебя где? Я тебе прямым текстом говорю, что ухожу от тебя к другой девушке. Я тебе изменил. Ты, как нормальная женщина, должна была сама меня выгнать!
— Как же я тебя выгоню, если я тебя люблю! Больше жизни люблю!
— Юля, перестань! Ты бы хоть книжку какую про феминизм почитала! Не знаю, ценить себя начала! Уважать, в конце концов!
— Все-все сделаю, только останься со мной! – слезы не стихали.
Миша завел глаза к потолку:
— Господи, да вразуми ты эту …, — фразу он не закончил, потому что слово «Господи» плохо сочеталось с тем, что он планировать сказать потом.
— Мишенька! Милый мой! Я люблю тебя! Пожалуйста, не бросай меня!
— Хватит! – прикрикнул он.
Юля плакала молча, заламывая руки.
— Где мои носки? – спросил Миша.
— А… в шкафу! – Юля позволила себе улыбку зыбкой надежды. – На полочке. Я по парам разобрала и все их погладила!
— Глаженые носки… ты бы еще шнурки погладила!
— Надо? – спросила Юля. – Так давай, я сейчас поглажу! Это быстро!
— Не надо, — ответил Миша, потом постарался наполнить свою интонацию сарказмом и добавил:
— Спасибо!
— Если надо, так ты скажи!
— Юля, не сходи с ума!
— А ты руководи мной! – нашлась она. – Ты мне говори, что делать, и я буду так делать! Слова поперек не скажу!
— Ты реально, чо к ну тая! Как я этого целый год не замечал?
— Да, Мишенька! Мы вместе прожили целый счастливый год! Все же было хорошо! И дальше так будет!
— Юля, уже ничего не будет. Я просто ухожу от тебя, и тебе придется с этим смириться!
— Мишенька, я не смогу без тебя жить!
— Ты точно больная! – бросил он, подходя к двери. — Прощай! И не звони мне!
Звук захлопнувшейся двери, был подобен выстрелу. Юля опустилась на пол безвольной куклой. Смысл всей ее жизни ушел без надежды на возвращение.
— За что? Почему? – плакала она, лежа на полу. – Как мне теперь жить без моего Мишеньки? Для кого мне теперь готовить, для кого убирать? Жить для кого?
Два часа причитаний, срывающихся в ист ер ику, привели к единственному решению.
Из бельевой веревки Юля соорудила, как умела, петлю, накинула ее на люстру, несколько раз дернула:
— Выдержит, — заключила она, потому что люстра даже не шелохнулась.
Взяла табуреточку, влезла на нее, продела голову в петлю. Вдох, выдох.
И Юля сделала маленький шажок с табуретки…
***
Юля со стороны смотрела на свое, слегка покачивающееся, тело.
— Загадка! – произнес какой-то голос: — Висит, качается, на «Д» начинается! Что это?
— Девушка, — растерянно ответила Юля.
— А я посмотрю, кто-то полон оптимизма! – воскликнул голос.
— А кто, тогда? – спросила Юля.
— Ду ра, иди отка, кре тин ка, экза льтир ованная особа, при падо чная, — перечислял голос.
— Понятно, — в тон голосу ответила Юля, — это все на «Д»?
— Это все, про тебя! – фыркнул голос.
— А я уже все или еще нет? – спросила Юля.
— А ты не пробовала в своей жизни почитать что-нибудь кроме энциклопедии домохозяйки? Ни ума, ни соображения!
— Я что-то не так сделала? – поинтересовалась Юля.
— Если не вдаваться в подробности, то, практически, все! – голос помолчал. – Вообще, данный способ является действенный, когда при рывке вниз ло ма ется шей ный поз вонок или под ъязы чная кость. В нашем случае этого не произошло. Рано или поздно, объект, конечно, задохнется. Но, с учетом кривых ручек данного маятника, — последовал смешок, — воздух продолжает поступать в легкие, а объект всего лишь потерял сознание.
— И долго я буду так висеть? – спросила Юля.
— Не-а, — ответил голос, — про кривые ручки я сказала? Так вот, узел скоро сам собой развяжется, и ваше бренное тело рухнет на пол. Могу предвосхитить события. Приземление тебе не понравится!
— Почему?
— Во-первых, синяк у тебя на шее будет офигенным, во-вторых, кашлять ты будешь с неделю, не меньше, а в-третьих, возникнут проблемы с сидением.
— А это почему? – не поняла Юля.
— Табуретку видишь? Вот на нее ты и приземлишься. Чем ты приземлишься, поняла?
— А ты, собственно, кто? – наконец, спросила Юля, но узел развязался именно в этот момент.
***
Возвращение в сознание было отвратительным. Болело практически все, но особенно шея и неблагозвучное завершение спины.
— О-о! Кхе-кхе, — вырвалось из горла.
— Чего и следовало ожидать, — заключил до боли знакомый голос.
— Помогите! – просипела Юля.
— Спешу и падаю, — снова произнес голос.
— Тогда, можно, хотя бы не издеваться? – попросила Юля.
— А вот это уже интересно, — голос сменил тональность, — в сознании меня обычно не слышат.
Юля, приподняла голову и увидела на табуретке, с которой были связаны шаг в небытие и боль в районе спины, миленькую маленькую собачку.
— Ты кто? – спросила Юля.
— Я Нелли. Самозанятый дух в виде собачки. Помогаю по доброте душевной таким о стол опам, как ты!
— А я Юля.
— С этого момента, можешь честно себя называть пришибленной Юлей, потому что кислородное голодание и падение, что-то накренило у тебя в башке, и теперь ты в альфа-ритме находишься постоянно. И, почему-то, при этом находишь в сознании.
— Что-то я ничего не поняла, — растерялась Юля.
— Не удивительно, — фыркнула Нелли и соскочила с табуретки. – Иди, умойся и в порядок себя приведи! А потом ты мне расскажешь, как дошла до жизни такой.
***
Водные процедуры немного привели в чувство. А потом на первый план выплыла причина, из-за которой Юля решила поработать маятником. Слезы потекли проторенными тропками.
Нелли, проходя мимо ванной, фыркнула:
— Ну, иди в окно ки нься!
Юля обернулась.
— Веш аться ты пробовала, у тебя не получилось. Это остановит естествоиспытателя?
— Я на первом этаже живу, — сказала Юля.
— Тем более! – заметила Нелли. – Обиднее будет очухаться в окружении окурков и плевков соседей сверху!
— Ты издеваешься? – спросила Юля.
— И как это ты догадалась? Может тебе чаще надо головой стукаться, чтобы там хоть что-то работать начало?!
— Мне так плохо, а тут ты еще! – процедила сквозь зубы девушка.
— И это не худшее, что с тобой произошло, — Нелли вильнула хвостом.
— А с чем сравнивать? – Юля вышла из ванной. – С тем, что я рухнула, или с тем, что от меня мой Мишенька ушел?
— Мишенька твой – парнокопытное мелкой масти, нуждающийся в дезодоранте, а падение – это исключительно твоя вина. Взялась за дело, не зная, как и что! Почитала бы литературку, посмотрела бы в интернете. В тонкостях бы разобралась. А все туда же, веревку в руки, табуретку под ноги. И что о тебе можно после этого сказать?
— Не надо ничего говорить, — обиженно проговорила Юля.
— Сама понимаешь, уже хорошо, — Нелли прошествовала на кухню и оттуда крикнула: — Пошли, разговаривать будем!
***
На правах духа, Нелли покопалась в сознании Юли, чтобы понять, с чего она такая пришибленная, а ответ оказался прост. Родители!
Юлин отец хотел сына, а когда появилась дочь, охладел к семейной жизни. Нет, из семьи он не ушел, но гулял стр аш но. Деньги, разве что, приносил. А внимание уделял только тогда, когда ему нужны были чистые вещи.
Мама Юли всеми силами старалась удержать мужа и вернуть былую любовь. Так старалась, что дочкой занималась по остаточному признаку.
А сама Юля, с самого раннего детства, искала внимания, ласки, любви, нежности. Но натыкалась лишь на нерушимую стену.
Потому-то у нее и выработалась острая потребность заботиться о том, кто находится рядом с ней. Всем сердцем она не желала той участи, жертвой которой стала сама.
— Понимаешь, Нелли, я все для него делала! Все-все! Ни словом, ни взглядом не упрекнула, не обидела! Заботилась изо всех своих сил. А он просто взял и ушел! Почему так?
— Объясняю для особо одаренных, — Нелли улеглась на бок и прикрыла глазки. – Люди разделяются на «человеков» и на «функцию». Человек – это личность! Там полно характеристик, почитаешь на досуге. А вот функция – это, в какой-то мере, тоже человек, только его воспринимают не как живое существо, а как результат его деятельности.
— Это как? – не поняла Юля.
— Ага, — Нелли открыла один глаз, наградила Юлю скептическим взглядом, и снова глаз закрыла. – У нас тут сильно одаренные. Хорошо, давай иначе. Ты видишь машину. Для чего она нужна?
— Ездить, — ответила Юля.
— Пальто?
— Носить.
— Зонт?
— Прятаться от дождя.
— Вот! Это функции. Функциональность вещей. А твой Миша увидел в тебе функцию домработницы. Пользовался до поры до времени, пока не нашел личность. Он тебя экс-плу-ати-ро-вал! – произнесла Нелли по слогам.
— Так я не была против, — сказала Юля, растерянно, — мне самой нужно о ком-то заботиться!
— Чебурашка ты безухая! – фыркнула Нелли. – Вот перед тобой лежу я, маленькая собачка! Знаешь, как мне тяжело маленькими лапками бегать? А на земле вечно мусор всякий! Стекло!
Юля подхватила лежащую Нелли на руки и быстро проговорила:
— Я буду тебя носить на ручках!
***
Он такой фамильярности Нелли выпучила глаза. Так бесцеремонно ее хватать – было верхом на г лос ти!
— Поставь меня на планету! – прорычала Нелли.
— Я же хотела, как лучше, — растерялась Юля, опуская с величайшей осторожностью собачку на пол.
— Пошли, хотела она, — буркнула Нелли и направилась в зал, где не так давно висела Юля.
Подошла к зеркальной дверце шкафа в полный рост.
— Где ты там? – спросила Нелли.
Юля стояла на пороге зала и смотрела на веревку, свисающую с люстры:
— Надо ее убрать, — проговорила она.
— Нет, не надо, — сказала Нелли, — закрути ее наверху, пусть напоминанием работает о твоей гл уп ости. Сюда иди!
Юля подошла к Нелли и встала напротив зеркала.
— Что видишь? – спросила Нелли.
— Себя, — ответила Юля.
— Нравится?
— Не очень, — Юля потрогала внушительного размера синяк на шее.
— Это пройдет, я спрашиваю в целом.
— Ну, тоже как-то не очень, — проговорила Юля.
— А теперь урок! – Нелли присела на хвост. – Вот этому человеку нужна помощь! Уход нужен и забота! Хочется тебе позаботиться о ком-то? Вот! Непаханое поле! Помоги этому человеку доползти до спортзала, до косметолога, до парикмахера. А еще заведи его в библиотеку! Жуть, какой этот человек ту пой!
— Ты уверена? – спросила Юля.
— Попрошу без оскорблений! – фыркнула Нелли. – К тебе сам дух-покровитель пришел, а ты тут в компетенции сомневаешься! На г ло сть несусветная!
***
Нельзя сказать, что следующие полгода были простыми для Юли. Сначала под руководством Нелли, а потом уже сама, так сказать, по инерции, Юля перестраивала себя.
Научилась не только себя любить и ценить, но и покорять окружающих.
Кавалеры ходили за ней табунами, а Юля только посмеивалась, видя их уморительные ужимки, чтобы занять место рядом с ней.
А тут вдруг Миша попался на пути:
— Ух, ты! Какая ты стала! – воскликнул он при встрече.
— Нравится? – спросила Юля.
— Обалдеть – не встать! Царица во плоти!
— Приму за комплимент, — сказала она с легкой улыбкой, — ладно, пока, у меня дела.
— Подожди, — Миша покраснел, — может, попробуем заново?
— Что именно? – лу ка во спросила Юля.
— Ну, может, я в гости зайду? – Миша ухмыльнулся. – По старой памяти.
— Не хо-чу! – по слогам сказала Юля. – Ни тебя не хочу, ни старой памяти!
— Может ты меня и не любила? – спросил он с легкой аг ре с сией.
— А это сейчас важно? – спросила она, заводя локон за ухо. – Ты у себя спроси, а любил ли ты меня? Пока-пока, — она помахала ладошкой и не удержалась, чтобы добавить: — По-ро-се-но-чек!
Он смотрел вслед звонко смеющейся девушке, и понимал, насколько много он потерял.
Начало истории про Нелли
Новое приключение Нелли
»Важный человек в зеркале»
Захаренко Виталий
