— Да какая ты мне жена? Я что в ЗАГС с тобой ходил? Штампы в паспорте ставил? Кольцо тебе на безымянный палец одевал?
Валерия замялась. Она всего этого очень хотела, но как-то жили без всего этого.
— Нет! Нет! И нет! – кричал Аркадий. – Ты мне – никто! Так по какому праву ты называешь себя моей женой?
— Аркаша, ну не наказывай меня молчанием! – слезно просила Валерия. – Давай поговорим!
— А тебе есть, что сказать? – возмутился Аркадий. – Еще слова нашлись? Ты и так сказала больше, чем следовало!
— Но я же ничего не сказала, — произнесла Валерия, — ничего стр.ашного!
— Запомни, а лучше запиши: молчание – золото! Особенно в твоем случае! – он отвернулся.
— Милый, ну, хватит дуться! – она подсела ближе.
— Да лучше бы ты вообще ничего не говорила! – он всплеснул руками. – Откуда у вас женщин такая способность, что вы одной фразой можете все испортить?
В школе вас этому учат или на курсах, как мужиков доводить?
Валерия восприняла молчанку Аркадия как обиду, за то, что она утром на него накричала. Да и он молодец, разбил и свою и ее чашку.
— Как ты так смог? – злилась она. – У всех руки, как руки, а у тебя будто из другого места растут!
Ладно, ты свою чашку кокнул, зачем ты мою трогал? Или ты специально, что любимые чашки у всех сразу закончились?
Самая обычная бытовая отповедь. На такие не то, что не обижаются, просто мимо ушей пропускают.
Но Аркадий обиженный ушел на работу, а когда вернулся, ни единого слова Валерии не сказал.
Просто злился, дулся и обижался. Игнорировал все ее действия и даже ужинать не пришел, когда она его трижды звала.
Но мир-то надо было восстановить!
— Аркаша, да плюнь ты на эти чашки, поедем в субботу в универмаг и купим новые! А руки у тебя растут, откуда надо!
— О каких, черт возьми, чашках ты говоришь? – Аркадий посмотрел на Валерию сумасшедшими глазами. – Ты что, сама не понимаешь, что ты натворила своим языком?
— Я могу прощения попросить, — растерянно проговорила Валерия. – Милый, ты только не злись!
— Прощения? – он начал истерически смеяться. – Если бы то, что ты сотворила своей фразочкой, можно было исправить прощением, я был бы самым счастливым человеком на свете!
А так, ты меня просто убила! Уничтожила! Растоптала!
— Господи, да что я такого сказала? – Валерия поняла, что дело не в чашках. А в чем, даже предположить не могла.
— А кто сегодня сказал, когда моя начальница звонила, что та разговаривает с женой Аркадия? – прокричал Аркадий, брызгая слюной в лицо Валерии.
— Ты в душе был, а телефон разрывался, — растерянно говорила Валерия, — я ответила, попросила подождать, пока я тебе телефон дам.
А она меня спросила, кто это. Ну, я и ответила, что жена. А когда донесла телефон, она уже трубку положила. Что в этом такого?
— И ты еще спрашиваешь, что в этом такого? – от крика Аркадий покраснел, а на виске пульсировала жилка. – Что в этом такого? Да какая ты мне жена?
Я что в ЗАГС с тобой ходил? Штампы в паспорте ставил? Кольцо тебе на безымянный палец одевал?
Валерия замялась. Она всего этого очень хотела, но как-то жили без всего этого.
— Нет! Нет! И нет! – кричал Аркадий. – Ты мне – никто! Так по какому праву ты называешь себя моей женой?
***
— И долго еще это будет продолжаться? – с улыбкой спросила София Евгеньевна.
— Мама, — Валерия посмотрела с укором, — сейчас не те времена, да и тебе не идут пуританские речи. Ты сама, после см.ерти отца с кем только не жила!
— Ты на мать поклеп не возводи! Мать знает, что ей надо! – София Евгеньевна улыбаться не перестала. – У меня уже возраст такой, что ни одна сплетня не прилипнет! А ты еще молодая, тебе еще жить и жить!
— Мама, пятьдесят четыре года – это ни разу не старость! Ты еще сама можешь и замуж выйти, а по последним тенденциям, то и не раз!
— Нашелся бы нормальный мужчина, я, может быть, и вышла бы, — она пригладила прическу, — приходится суррогатами перебиваться!
— А ты мне еще что-то говоришь! – рассмеялась Валерия.
И вот тут София Евгеньевна улыбаться перестала:
— Лера, я понимаю, что сейчас многие живут без росписи и штампов, детей рожают, и это считается нормальными семьями.
Но даже на юридическом языке называется сожительство. А это, в свою очередь, никаких гарантий!
— Мам, когда любовь есть, это лучше любых гарантий, — ответила Валерия.
— Любовь сегодня есть, а завтра нету, а муж, если он официальный, какую-то безопасность и страховку даст! Ребенку – понятно, алименты в любом случае.
А если жилье, машина, техника имущество, так даже через суд ничего не получишь, если он рогом упрется!
— Мамуля, у нас с Аркашей прекрасные отношения! И живем мы уже вместе шесть лет. Зачем нужны все эти штампы? А если вопрос денег, так зарплаты у нас одинаковые.
— Не убедительно, не конкретно, а значит – непорядок! — София Евгеньевна погрозила пальцем. – Лерка, ты хоть его к идее подведи!
Так, между делом, муженьком его назови, вроде как, в шутку. Да попроси обнять любимую женушку.
Пусть к словам привыкнет, в голове покатает. А потом можно и окольцевать селезня!
— А если я его этими словечками испугаю, то получу сначала скандал, потом обиду, а потом одиночество! – Валерия покачала головой. – Знаешь, мам, счастье – это хрупкая штука, его беречь надо, а не испытывать на излом!
— Вообще, жизнь твоя, — пожала плечами София Евгеньевна, — а тебя я приму, что одну, что с внуком, дай Бог, вообще появятся.
Ты только подумай, что гули – гулями, а взрослая жизнь, она с ответственностью.
А в твоих отношениях никто никому ничего не должен. Оно и верно, но бестолково!
***
Валерия была благодарна матери за доброту и поддержку. А вот советы заставили задуматься.
Брак, по сути, это больше ее страховка. И выгоден, как не крути, больше женщине, чем мужчине.
И подруга Аня советовала Валерии оформить отношения с Аркадием. Но приводила другие аргументы:
— Предположим, возьмете вы в кредит квартиру или машину, а может, дачу. Ну, или, в крайнем случае, бытовой техники полон дом. Кредиты, понятно, вы оформите на главу вашей суррогатной семьи.
— Аня, — Валерия посмотрела с укором, — давай без эпитетов!
— Ладно, — согласилась она. – Короче, на Аркашу. И вдруг вы решите разбежаться!
— И пессимизировать не надо!
— Хорошо, — Аня махнула рукой. – Случится что-нибудь из ряда вон выходящее, и вы расстанетесь, — красноречивый взгляд Валерии заставил Аню чуть сменить вектор. – Захочет Аркаша подарить любимому племяннику, маме, дядя Пете, тете Моте, квартиру, машину или дачу. И подарит, а ты даже слова сказать не сможешь!
— Сказать смогу, — заверила Валерия.
— Ну и скажешь! – Аня показательно улыбнулась. – А доказать, что это совместное имущество и покупалось или выплачивалось в кредит из общего котла не сможешь! И так ты пролетаешь мимо совместно нажитого имущества!
— А суд, свидетели?
— Единственное, что тебе поможет отстоять свое – только суд. Но я тебе скажу, сложно бывает доказать, что ты это ты, и что у тебя тоже есть права. Тем более, тот, кому имущество перепадет, приведет толпу, которые заявят, что ты ни копейки в это не вложила!
— Ты рассказываешь худший вариант! – проговорила Валерия.
— Я рассказываю самый обычный случай из судебной практики, когда люди живут, как вы с Аркашей.
— То есть, мне надо собирать чеки, вести бухгалтерию, а еще записывать все разговоры с Аркадием, когда заходит речь о деньгах и покупках? – спросила Валерия.
— Или просто сводить его в ЗАГС, — теперь улыбка Ани была доброй и открытой, символизируя оптимальный вариант.
— Мне и мама говорит, что надо тащить его чуть ли не на аркане. Только сначала к этому решению привести его нужно. А делать, просто приучая к словам «муж, жена».
— Вот и занимайся!
***
К обычному набору уменьшительно-ласкательных обращений слово «муженек» прилепилось просто. И для обозначения себя слово «женушка» подошло гармонично. Хорошо на язык ложились эти слова.
Валерия сначала побаивалась, что Аркаша сразу начнет бунтовать, но он лишь посмеивался, но сам заветные сочетания букв не повторял.
А Валерия только усиливала нажим. Везде и всюду, к месту и не только, Аркадия называла мужем, а себя женой.
И настолько этим прониклась, что даже не заметила, как на вопрос звонившей начальницы мужа, с кем та имеет честь беседовать, ответила, что это жена. Буднично просто обыденно.
***
— Аркаша, так мы живем уже столько лет, — произнесла Валерия, — я думала, что мы семья. Ну да, без штампа, так это нормально сейчас. А впереди у нас дети и долгая счастливая жизнь!
— Вот и думала бы так и дальше, чего ты полезла со своими «женами» к моей начальнице? Не отвечала бы и все! Дала телефон и тебя это никак не касается!
— Милый, но я же постоянно тебя мужем называю, какая разница-то?
— А такая разница, что меня теперь из-за тебя уволят! Ты не просто мне настроение испортила! Ты мне жизнь испортила! Ты мне карьеру на взлете переломала!
Да я теперь с тобой не то, что в ЗАГС не пойду! Я с тобой жить не буду! Вот прямо сейчас буду вещи собирать!
— Аркаша, а не перегибаешь ли ты палку? – спросила ошарашенная Валерия. – Ну, сказала я твоей начальнице, что я твоя жена. Что это поменяло?
— Да, блин, то, что Мира Борисовна меня на работе держала, потому что мечтала на лопатки уложить, как свободного… бычка!
А теперь, раз у меня жена, то ее мечты рухнули! Она уже сегодня к концу дня приказ о моем увольнении подписала!
***
Через неделю, как Аркадий ушел, Валерии нанесла визит упомянутая Мира Борисовна:
— Валерия, я извиниться хотела, — проговорила она, — но не за то, что Аркашу уволила, а за то, что вы все время жили во лжи измен вашего, — она запнулась.
— Понятно, — отмахнулась Валерия.
— А у меня на него были особые виды. И встречались мы, так сказать, без галстуков. Так и коллеги были им обласканы…
Валерия сглотнула, борясь с тошнотой.
— Мы же думали, что он холостяк, потому и соперничали за место рядом с ним. Если бы знали, то ни-ни… Если бы мы знали, что он муж…
— Мы не были расписаны…
— Ну, сожитель…
— Уже нет, — Валерия опустила глаза.
— Знаете, — Мира Борисовна произнесла уверенным голосом, — так оно даже лучше. Потому что он и не муж, и не сожитель, а просто … чудак на другую букву! Так, даже лучше, что он вас освободил!
Валерия не могла не согласиться.
Не муж, не сожитель, а просто … чудак
Автор: Захаренко Виталий