— Ника, вот что же ты неласковая такая, я же любя, — вздыхала Римма Игоревна и снова тянула руки к уже отстранившейся Нике.
— Мама, не лезь к ней, — между девушкой и матерью тут же вставал Вася.
Следовала небольшая стычка, после которой молодые люди переводили дух в Васиной комнате и клялись себе и друг другу, что больше не выйдут на кухню, когда Римма Игоревна выпьет хоть каплю спиртного.
Глава 1 — ссылка в конце публикации
Глава 14
В поезде Ника половину дороги благополучно продрыхла на своей верхней боковой полке у туалета.
Эта полка была ее любимым местом в поезде сразу по нескольким причинам. И когда зашел разговор об удобстве этого места, Ника с готовностью объяснила свою точку зрения пассажирке из «кармана» напротив.
— На боковых полках самый красивый вид в окно. И лежишь как раз перед ним, можно просто валяться и смотреть на все вокруг, не задирая при этом голову и не изворачиваясь в немыслимую позу.
— Аргумент, — признала соседка. – Но как по мне, верхние полки все равно неудобные, да и опасно на них находиться. В случае какого-нибудь экстренного торможения, например.
— В случае экстренного торможения всех, кто на полках, резко бросит вперед относительно движения поезда. Вот только по-настоящему «вперед» это будет только для пассажиров боковушек, а люди из «купейной» части полетят в лучшем случае в стенку, в худшем – на пол.
Ну а пассажиры с верхних полок – на нижних. Так что тут еще большой вопрос, безопасно ли нижнее место.
Если, например, о нижних боковушках говорить, то у них уровень опасности уменьшается по мере продвижения к туалету.
— Это почему же? – включился в разговор еще один парень, едущий прямо под Никой.
— Да потому, что чем дальше ты от туалета, тем ближе к титану, и тем больше людей мимо тебя тащится с кипятком.
Если до нас доходят только люди из конца вагона, то мимо первых мест ходит весь вагон. Так что на нижней боковой полке у титана лично я бы ехать не рискнула.
Но я вообще нижние не люблю. Не очень хочется, чтобы на меня спящую кто-то случайно наступил. Да и вставать придется, если кто-то поесть за столиком захочет.
А наверху – лепота, валяйся, не хочу. Туалет рядом, опять же – не надо ночью в полумраке по всему вагону шишки собирать.
— Вот послушают тебя сотрудники «РЖД» и будут эти места продавать не со скидкой, а с наценкой, — усмехнулся парень.
Ника ответила какой-то шуткой.
Тема разговора сменилась, а потом все и вовсе разошлись спать.
После поезда был еще час пути на автобусе. Неотапливаемом, чтобы уж совсем весело было.
Но на этом Никины злоключения закончились, потому что на автобусной остановке ее встретила знакомая по фотографиям Васина мама.
— Ну наконец-то приехала, — не успела Ника и вякнуть, как ее сгребли в объятия. Ощущения вышли двойственными.
С одной стороны – приятно, что тебя так встречают, с другой – прикосновения она все еще не особо-то и любила.
Но и не будешь же вырываться, как-то это уж совсем неприлично…
По пути две женщины немного поболтали. О дороге, о всех Никиных приключениях, выпавших ей за время пути на Дальний Восток.
Но долгого разговора не получилось просто потому, что Римме Игоревне надо было возвращаться на работу. Да и от остановки до Васиного дома было пять минут езды на машине или пятнадцать-двадцать пешком.
— А вот и Васенька нас встречает, — взволнованно радостным тоном произнесла Римма Игоревна, стоило им перешагнуть порог квартиры. Вася действительно стоял в дверях своей комнаты, сложив руки на груди.
— Ну привет, — произнес он.
— Разговаривали уже с утра, — фыркнула Ника, принимаясь стягивать свои сорок одежек.
В квартирах на Дальнем Востоке, в отличие от ее исторической родины, было нормальное отопление. Настолько нормальное, что Вася даже сейчас стоял перед ней в футболке и шортах.
Сама Ника, например, дома себе такой роскоши позволить не могла – только кофты и шерстяные носки, только хардкор.
Римма Игоревна заторопилась обратно на работу и выскочила за дверь, успев что-то прокричать Нике про курицу на сковородке. Парочка осталась наедине друг с другом.
Обычно в таких случаях следует неловкое молчание, какая-то заминка или что-то подобное, вот только и Ника и Вася были совершенно не из таких людей.
Оба любили поговорить, за словом в карман не лезли, да и не видели в происходящем ничего неловкого.
— Мне тут знакомые, когда я к тебе ехала, говорили, что увидев человека в реале, я могу воспринять его запах как неприятный и захотеть разорвать отношения.
Наверное, надо поблагодарить китайцев из Ухани за то, что этот день настанет нескоро, если вообще настанет. Кстати, где тут душ?
— Ну вот, а говоришь, запахов не чувствуешь, — оскалился в усмешке Вася.
— Эй, у меня вообще-то нюх отключился, мозг все еще на месте, — деланно обиделась Ника.
Так в их привычной атмосфере шутливых подколок прошел весь день до вечера.
Наблюдая за Васей, девушка снова и снова понимала, что не ошиблась с выбором.
Тот неловкий момент, когда явно не понимаешь, кто на самом деле инвалид: слепой парень, который в состоянии помыть за собой посуду, вытереть со стола, не разбрасывать по всей квартире вонючие носки и соблюдать правила личной гигиены или куча знакомых Нике мужчин в прошлом, которые не могли найти в холодильнике контейнер с уже готовой едой, чтобы просто ее разогреть, поэтому сидели до вечера голодными ожидая возвращения жены.
За месяц совместного времяпровождения Ника успела окончательно убедиться, что Вася – ее человек. В том числе из-за отношений, которые сложились между ним и мамой.
Римма Игоревна… Она была, в общем-то, хорошей женщиной. В сравнении с Никиной матерью – так и вовсе ангелом. Но, как водится, имела она ряд неприятных привычек, а еще – знала, как будет лучше для всех.
Постоянная любовь к обнимашкам, которая усиливалась в нетрезвом виде, стала их первым камнем преткновения.
Впрочем, страдала от этого не одна Ника – Вася тоже уже не знал, как вырываться и ругаться на попытки матери проявить никому не нужную тактильность.
Ему, надо полагать, некомфортно было вдвойне: какому мужчине понравится, когда родная мать ведет себя с ним, как с маленьким мальчиком, на глазах у девушки, в которую этот самый мужчина некисло так влюблен и перед которой уже несколько лет изображает из себя в меру сил и возможностей ту самую «каменную стену», с которой девушка будет чувствовать себя в безопасности.
А тут к «стене» подходит любящая мама и начинает пихать ему в руку огурчик, будто бы Вася сам не знает, где они стоят на столе и не сможет взять, если вдруг захочет.
— Ника, вот что же ты неласковая такая, я же любя, — вздыхала Римма Игоревна и снова тянула руки к уже отстранившейся Нике.
— Мама, не лезь к ней, — между девушкой и матерью тут же вставал Вася.
Следовала небольшая стычка, после которой молодые люди переводили дух в Васиной комнате и клялись себе и друг другу, что больше не выйдут на кухню, когда Римма Игоревна выпьет хоть каплю спиртного.
Были у женщины и свои взгляды на будущее единственного сына и его девушки.
— Переезжай к нам. Квартира есть, от матери моей оставшаяся, на работу я тебя устрою, с твоим образованием без проблем сможешь у нас в администрации работать.
— Мама, давай мы сами разберемся, а? – тут же вклинивался Вася до того, как Нике пришлось бы озвучивать очевидный факт: ни в ее, ни в Васиных планах нет и намека на продолжение жизни в этом регионе и в особенности – под боком у Васиной мамы.
— Знаешь, у меня брат в Хабаровске живет. Мы не особо близки с ним, но все же видимся, когда в гости с матерью вместе к ним приезжаю.
Так вот, я насмотрелся, как в свое время мать вроде как невзначай, но склоки между ним и его женой подогревала, — делился с Никой своими соображениями Вася. – Опять же, не могу сказать, что они чуть не развелись, но когда переехали от матери подальше и ограничили контакты с ней двумя визитами в год на каникулах, жить им стало спокойней.
— Мать твоя, тебе видней, — пожала плечами Ника в ответ на эти откровения. – У меня-то вообще трэш был, так что сложно судить о твоей матери на основании знакомства.
Одно знаю точно: если приму ее предложение и перееду сюда к вам, буду зависимой от нее по всем фронтам. Жить в ее, фактически, квартире, работать на должности, куда она меня устроит и все в таком духе. Как-то не нравится мне такое вот подчиненное положение.
— Учитывая твой анамнез – я и не удивлен. Да и сам понимаю, что не дело это.
На самом деле, причина, по которой Вася не хотел оставаться на Дальнем Востоке, была еще и в слишком высоких ценах буквально на все.
У парня было достаточное количество знакомых, которые переезжали в Краснодарский Край или куда-то в центральную Россию, и со своими северными пенсиями чувствовали себя там королями.
Переезд в другой регион они изначально рассматривали и вместе с Никой, но потом ей подвернулась работа в музее, а бросать ее девушка не собиралась. Нравилось ей там. Да и было понимание, что в следующий раз на такое же место устроиться у нее, скорей всего, не получится.
Были в поведении Риммы Игоревны и другие тревожащие звоночки. Нет, не расспросы о семье Ники с попытками как-то принизить ее за происхождение, вот уж чего не было, того не было.
Но складывалось у Ники все чаще по случайным оговоркам ощущение, что ранее Васина мама, обещая ему принять любую девушку, которую он выберет, сильно так кривила душой.
Ника не любила готовить. Вот просто не любила. Хотя умела это делать, как, впрочем, и подавляющее большинство женщин ее возраста. То же правило касалось стирки, уборки, да и прочей домашней работы.
В понимании Риммы Игоревны это был уж ас уж асный, ведь девочка ДОЛЖНА любить заботиться о своей семье. А раз Ника этого не любит, значит…
Нет, фраз «что-то с ней не так», или «мог бы и получше найти, сынок» в общении не звучало, но понимала Ника, что ради всеобщего блага от этой женщины лучше будет в будущем держаться подальше. Тем более, Вася против такого расклада не возражал.
Ему, в отличие от многих других мужчин в его жизненной ситуации, конкретно надоела мамина опека и куча «медвежьих услуг», которые она ему таким образом оказывала.
Уезжала Ника домой, уже будучи в самых что ни на есть официальных отношениях с Васей. Настроение у девушки было донельзя радостным, грядущие перспективы виделись исключительно в розовом цвете.
Ложкой дегтя во всем этом великолепии стал звонок родной матери.
— Ну что, ш***а, — поприветствовал ее голос матери в телефонной трубке.
Ника не выдержала – заржала в голос. Этим славным прозвищем мать наградила ее еще в тринадцать лет.
Самое смешное, что оправдала она его отчасти только сейчас. Вот уж действительно – всем девочкам на пан ели фору дала, в двадцать шесть лет отдалась наконец-то мужику аж больше десяти раз за весь отпуск со всем энтузиазмом и рвением. Клейм же на ней теперь негде ставить!
— Чего хотела, девственница полусотни лет с непонятно откуда взявшимся ребенком? – фыркнула она в трубку.
И получила очередное «заманчивое» предложение.
Продолжение
Все главы рассказа будут здесь:
Автор: Екатерина Погорелова
Читайте также: