— Я действительно не собирался тебя забирать.
Так, для справок, мне начали затирать о том, что я мог бы, при отсутствии родителей, взять опеку над девочкой в память о ее матери и тех отношениях, что у нас были.
— Чего?! – округлила глаза Вера. – Ты ведь сам им только что сказал, что у тебя с мамой не было отношений.
Глава 8. Сомневаешься – откажись
Вопрос Веры застал Андрея врасплох. Учитывая все, что было сказано тогда в директорском кабинете…
Тут еще вопрос, что именно из сказанного слышала Вера?
— Я так понимаю, ты подслушала разговор, который состоялся еще когда я пришел в приемник в первый раз, до получения результатов теста, — уточнил он у девочки.
— Ну, — та кивнула.
— И что именно ты успела услышать? – Андрей прикинул, что из всего, сказанного тогда, он бы никогда не сказал при Вере, потому что такие вещи для ушей подростков не предназначались.
— Ну, примерно с того момента, как ты говоришь, что можно открыть для меня хит-парад мужчин моей матери.
И до того момента, как тебе начинают втирать, что ребенок старше пяти лет все равно хочет семью, дом и все такое.
— Ага, — Андрей прижал ладонь к лицу. – Ясно. Сразу говорю – извиняться за свои слова и по поводу твоей матери, и по поводу всей этой ситуации я не собираюсь.
Просто потому, что… При тебе я бы этого не высказал, мозги имеются. А уж то, что за словами не следил при разговоре с этой теткой – так выбесила до невозможности.
— Выбесила? Тебя? – со смешком уточнила Вера. Потянулась к чайнику.
Судя по смеху, та вообще не представляла, что Андрей действительно умеет злиться.
– По тебе не скажешь, что тебя вообще можно выбесить.
Ты как этот… Танк какой-то.
— Можно. Если постараться. Или если быть откровенной ду… , как та дамочка, директорская секретарша.
С чего бы начать… А, да, с того, что у нее вообще не было права открывать рот во время этого разговора.
Секретарь – это про «письмо напечатать» и «кофе заварить», а не про разговоры с потенциальным родителем несовершеннолетнего подопечного.
Ну а то, куда она постоянно вела разговор, говорит об отсутствии у нее мозгов.
— Это почему? Нет, я понимаю, что у нее представления немного оторваны от реальности, но в целом ведь она как лучше хотела.
Знаешь, все эти истории, когда ребенка забирают все-таки в семью, а не в детский дом – они же считаются вроде как хорошим концом.
— Да вот я бы так не сказал, — Андрей пожал плечами. И тут же привел в качестве примера несколько случаев со своей работы, с которыми сталкивался буквально в последние полгода.
Особую жесть, конечно, Вере рассказывать не стал, но обрисовал пару ситуаций, когда по факту оказывалось, что в семье детям было опасней и физически хуже, чем в детском доме.
— Ага, то есть ты разозлился, что она, фактически не зная еще тебя, да и меня толком не зная, активно нас сводит, — сформулировала Вера. – И поэтому со зла сказал, что не собираешься меня забирать, чтобы она уже отстала.
— Не совсем. На тот момент и в той ситуации, которая сложилась, я действительно не собирался тебя забирать.
Так, для справок, мне начали затирать о том, что я мог бы, при отсутствии родителей, взять опеку над девочкой в память о ее матери и тех отношениях, что у нас были.
— Чего?! – округлила глаза Вера. – Ты ведь сам им только что сказал, что у тебя с мамой не было отношений.
— А тетенька этот момент слушала тем местом, на котором сидела. Нет, какой-то частью души я ее могу понять – по горячим следам ребенка, который вот только вот сейчас прибыл в приемник, пристроить куда-либо проще, чем того, кто в детдоме пару лет покантовался.
Причем и для ребенка, и для тех, кто его принимает, проще. Вот только мозгами тоже надо думать и специфику ситуации учитывать.
— Ага, значит ты не хотел меня забирать, а потом передумал.
— Я не передумал. Передумал – это когда человек меняет свое решение при условии, что все обстоятельства остались прежними.
А я принял новое решение, основываясь на полученных данных.
Не забывай специфику моей профессии, я приучен принимать на веру только реальные доказательства.
Все слова, которые сказаны до получения доказательств, они…
Все равно, что по дереву постучать. Пустой звук.
Все вот эти рассуждения о том, что «возможно, эта девочка – твоя дочь» — им просто не было места.
А вот когда пришли результаты ДНК теста и по суду прописали, что ты – дочь, тогда шестеренки и зашевелились.
— А у меня сложилось ощущение, что ты вот так вот раз – решил, пришел и забрал, — призналась ему Вера. – Даже как-то…
Вроде как романтично получилось. По крайней мере, та секретарша на тебя прямо влюбленными глазами смотрела.
— Ну, на самом деле все было не совсем так. Вот ты почему согласилась со мной поехать?
Тоже ведь не взяла – и сходу к незнакомому мужику в машину села, были какие-то выводы сделаны, хотя бы на основании встречи в суде.
— Ты на суде себя адекватно вел. В смысле, не было вот этих вот воплей «зачем мне не сдался ребенок, не буду платить алименты, не позволю ее мне в дочери записать»…
Мне просто ребята рассказывали, какие драмы порой разыгрываются в таких вот ситуациях.
При этом ясно ведь уже, что бесполезно это. Истери, не истери – результат теста есть, получайте ребенка, папаша.
Ну а потом, я знала уже, где ты работаешь. Вас ведь регулярно проверяют на предмет… — Вера покрутила пальцем у виска.
Андрей не сдержал смешок.
– Ну а сейчас ты чего смеешься?
— Да с того, что мы, в принципе, по одному пути шли. Я уже после того, как решение суда получил, сунулся с ним в обнимку в твою бывшую школу.
Обрисовал ситуацию, мол, так и так, оказался отцом, хочу знать, что за ребенок, хотя бы в общих чертах.
Мне там и рассказали, мол, девочка адекватная, ведет себя в рамках нормы, учебу учит.
Через свое ведомство данные КДН запросил, что ты на учете не состоишь. Ну а потом, уже когда дал запрос на оформление окончательное тебя к себе, еще и медицинскую информацию запросил.
— То есть, если бы я болела, ты меня к себе не забрал?
— Смотря чем. Ты сама видишь, как я живу. С утра до вечера работа, в перерывах между работой и сном есть пару часов делами позаниматься или посидеть вот так вот, как мы с тобой сейчас.
Воспитывать в таких условиях здорового ребенка вполне возможно просто с учетом того, что в тринадцать лет человек – единица достаточно самостоятельная.
Еду купил, вещей купил, в школу устроил – а дальше пара советов, если вдруг вопросы возникнут, ну и помощь в тех ситуациях, которые только взрослые могут разрулить.
Годовалого бы, например, я не потянул. Как и человека, которому нужен постоянный медицинский уход.
Одно дело, если в дом с ребенком нельзя приносить мандарины или кошку, совсем другое – когда нужна круглосуточная сиделка, чтобы дите дом не спалило.
Ну и, естественно, я бы не взял на себя ответственность за человека, который состоит на учете, пропадает по впискам и творит всякую дичь. Просто потому, что с такими людьми нужна работа дефектолога, да и то не факт, что поможет.
— То есть, если не уверен, что справишься – лучше откажись, я все правильно поняла?
— Именно так. А еще всегда, когда смотришь на ситуацию, рассказанную со слов другого человека – принимай во внимание тот факт, что человек будет говорить так, как ему выгодно.
Вот та секретарша, например, хотела свое ЧСВ почесать за чужой счет. Показать, какой она великий дипломат, уговорила-таки забрать ребенка.
А вот твои школьные учителя – они лица беспристрастные, им и на меня, и на тебя наплевать с высокой колокольни, поэтому рассказывали все без каких-то приукрашиваний и побуждений к действию.
А самая беспристрастная вещь – результаты экспертиз и проверок, подтверждающие, что ребенок с головой дружит, социализирован, на учете не состоит.
— Для тебя, смотрю, факт постановки на учет – это прямо-таки показатель.
— Вот ты смеешься, а на самом деле это серьезный показатель.
— Да ну? Я знаю ребят, которые сами по себе как люди не очень, но на учет их никто не ставил.
— Вот ты и ответила на свой вопрос. На учет в полиции ребенка ставят, если он совершил преступление, но при этом слишком мал, чтобы его наказать.
И если я вижу, что ребенок состоит на учете – отношение у меня к нему подсознательное, как к преступнику уже, потому что, уж извини меня, в те же десять-двенадцать лет уже все знают, что воровать нехорошо.
— Но уголовная ответственность с четырнадцати как раз из-за того, что какие-то вещи ребенок может сделать по глупости. Или его подначили. На «слабо» там взяли, или еще как.
— Но ведь не каждого ребенка можно подначить? Не каждый проявляет глупость? Вот скажи, тебе ведь предлагали «по приколу» стащить что-то в магазине. Я более чем уверен, что предлагали.
— Была у одноклассников такая тема.
— И?
— И зачем мне эти проблемы? Кругом камеры, поймают на раз-два-три. Учет там будет или нет, неясно, обычно в таких ситуациях родители могут полюбовно договориться, чтобы полицию не вызывали, но как минимум дома мозг вынесут.
А то и отберут что-нибудь, или под домашний арест посадят. Оно мне надо, спрашивается?
— Вот, то есть у тебя уже есть понимание причинно-следственных связей и осознание, что некоторых действий лучше не совершать просто потому, что за них потом огребешь по полной.
А раз все это понимание есть, я могу с тобой вот так вот сесть и сказать: так и так, мол, Вера, запрещенку, которую только взрослым продают, не употребляем, с мальчиками только за ручку держимся, школу не прогуливаем и по ночам на улице не шляемся, иначе придут дяди из опеки и скажут «чемодан, вокзал, детдом».
И ты берешь и говоришь, да, Андрей, я все поняла. А потом не делаешь конкретно вот этих вот вещей, которые я перечислил.
То есть, как минимум, со своей стороны избавляешь нашу образовавшуюся семью от проблем с законом. И вот с такими вводными уже можно работать и как-то справляться.
— Ясно, — Вера задумалась. И замолчала. В полной тишине они допили чай, Андрей помыл посуду, пока Вера сметала крошки со стола. – Знаешь, а я бы тоже не пошла в семью к какому-нибудь ненормальному, который бы меня строить начал с первых же дней.
Ну, знаешь, люди, у которых «так не сиди», «туда не ходи», «вот так не смотри» — и эти замечания каждые три минуты сыпятся. Мне с мамой этого хватило. Хотя я все равно по ней скучаю.
Вот на этой ноте они и закончили разговор. После чего разошлись по комнатам спать.
Андрей опасался, что первый учебный день обернется какими-то сюрпризами и дополнительными проблемами, но никак не мог подозревать, что произойдет именно то, что в итоге произошло. Впрочем…
Подсознательно он был готов и к такой ситуации. И среагировал, как он сам считал, вполне на нормальном уровне.
Верка – так та вообще в восторге была.
Продолжение
Все главы рассказа будут здесь:
Автор: Екатерина Погорелова
