— А вот и Вера. Что, племяшечка, приехала в наследство вступать? … старухе мыть не толпились вы с матерью, да и лекарства ей покупать не покупали.
Да что там – поговорить с пожилым человеком – и то вас не видно было.
А как квартира освободилась – так нате вам, прознали, приехали, — женщина вытерла мокрые руки о фартук и, вздохнув, посмотрела на Андрея. – Ты Игорь, что ли?
А ничего такой… зятек.
Глава 33. Справедливо ли забрать квартиру?
Вера о Москве не знала практически ничего. Ну, кроме того, что там есть Красная Площадь, Кремль, куча других исторических памятников и, конечно же – что этот город является столицей родной страны.
Но одно ей было известно точно – в Москву на поиски лучшей жизни ежегодно отправлялись тысячи людей со всех концов страны.
И если в девяностые, когда толком не было работы, продуктов, денег и прочего, это еще было понятно, то сейчас…
Сейчас вот Вера стояла у кофейного аппарата точно такой же «Пятерочки», как и у них в Хурделево, и ждала, пока чудо-машина нальет ей точно такой же кофе, чтобы было, чем запивать точно такую же слойку с ветчиной.
Кстати, по той же самой цене, что и в ее нынешнем пункте проживания. Спрашивается, где будут отличия?
Перекусив, они с Андреем отправились дальше по маршруту. Метро, выход из него на нужной станции – и наверх.
Еще десять минут пройти – и вот он, офис нотариуса, который им нужен.
Пока идут, Вера с интересом рассматривает окружающее пространство и понимает, что здесь все слишком непривычное.
Много людей, много шума, и при этом непонятно, какое именно преимущество ты получишь, если будешь жить здесь, а не…
Нет, вот в Хурделево мало людей живет – это понятно, почему. Работы нет, предприятий особо нет.
Поэтому те, кому места на местных предприятиях не нашлось, мотаются на заработки вахтами, или же уезжают в поисках лучшей жизни в райцентр.
Но вот отличий от райцентра у этого района не было прямо вот вообще никаких. Но это на Верин взгляд.
Ей, так-то, вообще все равно было, где жить. Дома у них с Андреем сухо, чисто и тепло, а больше ничего особо и не надо.
Она бы еще обои другие наклеила на стены, но этим явно надо будет заниматься не сейчас и вообще не зимой. Школа… Спорный вопрос.
Чем дальше, тем сильней Вера склонялась к мысли о том, что Андрей был прав: кто хочет учиться – выучиться и в обычной деревенской школе, а кто не хочет…
У них и в гимназии были такие «ученички», которых к двенадцати годам таблицу умножения никак не могли запомнить.
А вся информация вообще в интернете сейчас есть, школа больше для контроля ее усвоения нужна, чтобы совсем на самотек все не пускать.
А ведь где-то рядом тот дом, в котором находится та самая квартира. Двухкомнатная, за шестьдесят миллионов…
Для Веры эти цены, как и такие суммы, были вообще за гранью понимания.
Если взять райцентр, там все понятно. Однушка с «бабушкиным ремонтом» где-нибудь на окраине, где деревни и ничего почти нет – два миллиона. В центре – четыре. С ремонтом – пять.
Но вот в Москве ценообразование было каким-то вообще непонятным. Да, точно так же была окраина и «центр», но помимо этого было метро.
И логично, что дом рядом со станцией подземки стоил дороже, чем дом, от которого до подземки идти полчаса легким прогулочным шагом.
Но вот почему дома на разных станциях, расположенных на одинаковом расстоянии от этих самых станций, могли иметь разброс в несколько миллионов рублей при условии, что сами по себе они были одинаковыми?
Раньше бы Вера с интересом обсудила бы все, что творилось в ее голове, с Андреем.
Получила бы ответы на вопросы, узнала бы что-то новое, но сейчас эта возможность была недоступна, поэтому оставалось только вести мысленный диалог с самой собой.
Похоже, она такими темпами к выпускному из школы вообще разговаривать разучится…
— Здравствуйте, — удивительно, но в офисе нотариуса не было очереди.
Наверное, Андрей их записал, вот и не сидит в приемной других людей, придут к назначенному им времени.
В кабинет они заходят вместе, но Вера молчит. Ее никто и не спрашивает ни о чем – весь разговор нотариус и Андрей ведут друг с другом.
В основном мужчина проверяет принесенные Андреем документы, после чего – сообщает, что все в порядке и что Андрею теперь надо написать от имени Веры заявление о праве вступления в наследство.
— Где мы сможем документы на квартиру увидеть?
— В данный момент там проживает дочь наследодателя. Как вы могли понять, наследственное дело уже открыто. Мне объяснить, что это значит?
— У меня юридическое образование, я в курсе, — чуть улыбается Андрей. – Надо полагать, вторая дочь решила попытаться бороться за наследство, несмотря на наличие завещания.
— Вы сможете все это обсудить с ней. Или встретиться в суде, если обсуждать не захотите.
В любом случае, я выполняю свою работу, принимаю у вас документы, а затем предлагаю явиться ко мне через полгода с даты сме рти наследодателя, чтобы получить нужные бумаги.
Вера с трудом сдержала улыбку. Она только в фильмах видела, как юристы говорят обтекаемыми формулировками, чтобы не сообщить важную информацию, потому что не имеют права указывать какие-либо личные данные, разглашать другую специфику и вообще слова лишний раз говорить.
Наверное, Андрей на время учебы тоже натренировался вытворять что-то подобное. Иначе бы не выдержал столько молчать. Вера вот уже не выдерживает…
До квартиры они добрались буквально через десять минут. Стоило Андрею позвонить в дверь, как на пороге возникла…
Нет, не мама, просто очень похожая на нее женщина. Старше на добрый десяток лет, если не больше, и, главное – с каким-то словно уставшим лицом.
— А вот и Вера. Что, племяшечка, приехала в наследство вступать? ..пу старухе мыть не толпились вы с матерью, да и лекарства ей покупать не покупали.
Да что там – поговорить с пожилым человеком – и то вас не видно было.
А как квартира освободилась – так нате вам, прознали, приехали, — женщина вытерла мокрые руки о фартук и, вздохнув, посмотрела на Андрея. – Ты Игорь, что ли?
А ничего такой… зятек. У Лидки всегда вкус на мужиков был хороший, да и они на нее смотрели… Ну заходите, что ли, родственнички.
Столько осуждения и презрения было что во взгляде ее, что в словах, что Вера даже как-то стушевалась и растерялась. Но не Андрей.
— Во-первых, квартира должна быть опечатана. Вы ведь здесь не прописаны, доли не имеете, так почему хозяйничаете, как у себя дома?
— Ишь какой выискался, грамотей. Да чтобы ты знал, я тоже на эту квартиру право имею, причем побольше твоего.
— Наши с вами права в данный момент равнозначны. Квартира должна быть опечатана. Даю вам час покинуть ее добровольно, в противном случае вызываю полицию, церемониться с вами они не будут.
— Ну правильно, давай, зови мен…в п…зорных сюда, что…
— Прежде, чем вы договорите, сообщаю, что я сам работник этой структуры. И если вы продолжите разговор в таком тоне – наговорите себе уже не на административную, а на уголовную статью.
Вещи собрала и на выход, живо.
— Что, бизнеса тебе мало, надо еще последнее жилье у человека отжать? Я мать дохаживала, мне и полагается по праву.
— Свои права вы можете доказать в суде, если таковые действительно имеются.
— Ох, да не слушайте вы ее, — раздался со стороны входа усталый голос.
Обернувшись, Вера принялась рассматривать новое действующее лицо – девушку года на три-четыре постарше самой Веры. – Елена Дмитриевна, ну вам-то не стыдно ни капли?
Где же вы дохаживали маму свою, когда сами с ней, как Лида, все связи оборвали. Да только она за дело, а вы потому, что вам любимка ваш запретил.
— А ты тут что еще лезешь в разговоры чужие, мало…летка? Иди, куда шла.
— Куда мне лезть и куда идти, без вас разберусь. Зашла, кстати, сказать, что если прямо сейчас не замутируете громкость своего ора, у меня отец проснется и напомнит вам, что с часу до трех вообще-то по закону в нашем доме шуметь запрещено.
Давно в обезьяннике не ночевали? – отчеканила девушка. После чего развернулась и прошла к двери напротив.
Вера восхищенно выдохнула. Вот бы ей так – на три слова ставить на место всяких ха бал.. истых теток, как это делает Андрей и вот эта вот девчонка.
Так нет, у нее характер не тот. Иногда она знает, что сказать, но чаще до нее доходит это уже через полчаса-час, когда конфликт остался далеко позади.
А тут сходу взяла – и разложила по полочкам так, что баба аж словами подавилась.
Полицию и еще кого-то Андрей все-таки вызвал.
Ждать, правда, пришлось долго, потому что их вызов не относился к категории срочных.
Но пока ждали, Вера прошлась по незнакомой, чужой квартире и с каждой минутой чувствовала себя все более неуютно.
— Андрей, а может быть, та женщина права? В смысле, если она мамина сестра, разве не должно дочерям поровну все доставаться.
Тогда и квартиру надо поделить, чтобы по-честному было… ТЫ чего?
Андрей не засмеялся – он заржал. Минут десять хохотал, спрятав лицо в ладонях и содрогаясь от громогласного рева, будучи неспособным сказать ни единого слова.
— У тебя еще остались представления о семейных ценностях? Серьезно?! Ты не знаешь, что за человек твоя тетка, но уже думаешь о том, что честно было бы поделиться с ней квартирой.
— Ну, она вроде как сказала, что за бабушкой ухаживала. Может, помогала чем, разве…
— Ой, знаешь, Вер, вот разных я …р встречал за все время своей жизни. И тех, кто в машину к четырем пьяным мужикам садились, а потом ревели белугами, что не ожидали от них такого.
И тех, кто на всякие «безопасные счета» деньги переводил и много кого еще.
Но вот твое мышление – это что-то настолько сферическое в вакууме, что у меня слов сейчас нет, одни выражения.
Ты же с мозгами вроде, так почему логику отключаешь, как только о родственных связях разговор заходит?
— Мама всегда говорила, что семья – это самое важно в жизни. Да, знаю, она многое сделала не так. Наверное даже больше, чем я знаю.
Но все-таки она ведь заботилась обо мне.
— Ага. А мужу врала в лицо, примерно как… — Андрей осекся. Не договорил.
Глубоко вздохнул, а потом принялся рассказывать. Вкратце, без подробностей.
– Твоя мать посадила мужа своей сестры. За очень нехорошую статью и с большим количеством доказательств, то есть дело там явно было не сфабриковано.
Да и времена были не те, чтобы просто на мужика показать пальцем – и того в «браслеты» да на нары отправят на основании одних лишь слов.
Сестричка заняла позицию «сама спровоцировала, сама виновата, нарочно перед ним хвостом крутила», ну а мать старшую дочь поддержала.
Младшая уехала восвояси и оборвала с семьей все связи. Вот и решила, видимо, мать хоть как-то от совести откупиться – оформила завещание на дочь.
Кстати, вторая дочь могла бы претендовать на долю, если бы на иждивении у матери находилась, то есть была, скажем, инвалидкой, живущей с матерью или еще что-то в таком духе. Но у нас тут явно не та ситуация.
— Оу, — произнесла Вера, чувствуя, как стыд и неуместность испаряются. – С этой стороны ситуация как-то совсем по-другому выглядит. Ты поэтому решил, что будет правильно на квартиру претендовать?
— Я решаю не «потому» или «поэтому», а по закону. За тебя я отвечаю, если тебе полагается по закону какое-либо имущество, я должен проследить, чтобы ты его получила в целости и сохранности.
И если возникнет какой-то спор – отстаивать твои интересы, а не думать о том, что будет справедливо, а что нет.
Андрей помолчал, а потом выдал, словно бы в пустоту.
— Справедливость – она вообще у каждого своя. Кто-то считает определенные поступки правильными, а другой человек именно их никогда не сможет простить.
Вера не ответила. Да и не требовалось этого. Просто думала над словами Андрея и нет-нет да возвращалась к мысли о том, что…
Вернись она в прошлое – все бы сделала по-другому. Вот только назад дороги нет, а прошлое на то и прошлое, чтобы не было возможности его изменить.
Остается жить дальше. И по-возможности не усугубить их отношения с Андреем до той фазы, когда мужчина окончательно ее возненавидит и сдаст в детдом.
Может быть, конечно, он так и не сделает, но проверять Вере это не хотелось.
Продолжение
Все главы рассказа будут здесь:
Автор: Екатерина Погорелова
