— Это ж она, получается, у родных дочерей квартиру оттяпала?
Ну вы подумайте только, как она могла так поступить, как вообще воспитания и наглости хватило?
А Степаныч вообще с ума сошел – как он мог этой женщине жилье отписать?
— Ой, что вы, он очень болен, не осуждайте! А ее жизнь еще накажет, вот увидите, это точно!
Соседки еще долго судачили о том, как Иван Степанович взял и переписал свою шикарную трешку, с видом прямо на городской сквер, Нинке.
Нина была дочкой второй супруги мужчины. Когда они с Галей расписались, то падчерица уже замуж выходила.
Он и не растил ее толком, в воспитании тоже участия серьезного не принимал, просто относился к девушке уважительно. Помогал молодой семье словом, делом и деньгами тоже.
От первого брака у Ивана тоже были дочки — Ирина и Ольга, погодки. Он никогда их не забывал, всегда был рядом с ними, помогал во всех начинаниях, был надежной опорой.
Все знакомые и родственники уважали Ивана за такое отношение к родным дочкам, да и к Нине тоже. Надо же, такой душевный человек: ко всем с уважением, вниманием, и на всех его хватает.
С матерью Нины Иван прожил десять лет. А потом она ушла к своему первому мужу. Это была трагедия, серьезно подкосившая мужчину в моральном плане.
Сколько сил он вложил в этот новый брак: обустраивал квартиру, дачу, помогал падчерице, а Галя вот так поступила. Да и к кому ушла?
Первый супруг был своеобразным: любил выпить, погулять шикарно, с новой женщиной познакомиться для него проблемой тоже не было.
Иван горевал, ушел в себя. Все время думал — ну чего же ей не хватало-то? Зарабатывал хорошо, рукастый, понимающий, к дочке ее относился со всей душой. Регулярно Галю в санаторий отправлял, заботился. Кто ее поймет?
Иван Степанович после предательства второй жены похудел, осунулся, стал молчаливым.
Делал террасу на даче – забросил, остался недострой. Знакомые боялись, что совсем мужик пропадет.
Называли Галину з..ме..ей и предательницей: упустить такого мужа, это еще постараться надо.
А перед Новым годом Иван пошел сделать плановую флюорографию, и врачи его ошарашили – рак легких, да и запущенный еще.
Первой, кому рассказал, была Галина. Почему-то подумал, может это важно для нее, надеялся на понимание или хотя бы доброе слово.
Но та настолько формально и равнодушно попричитала в ответ, что он даже не дослушал и трубку бросил.
Дочкам своим от первого брака решил не рассказывать об этом, зачем их расстраивать? У них дети, мужья, заботы, работа ответственная.
Вот когда уже откладывать нельзя будет, тогда и расскажет.
А через два дня примчалась к нему нежданно-негаданно Нина:
— Дядя Ваня, что случилось? Никак вылечить нельзя что ли? Как же так-то вышло, почему вы не ходили к врачу столько времени? Как же вы один будете? Вам помощь теперь нужна!
— Все нормально, Нина. — горько усмехнулся мужчина. — Ты, давай, заранее только меня не хорони. Я еще поборюсь, я еще крепкий мужчина! А то вон уже у тебя глаза по пять копеек, испуганные. Не надо это, ты брось!
Нина даже немного обиделась на него, что он не оценил ее участия. На самом деле девушка поняла, что ситуация эта жизненная может обернуться в ее пользу.
Как бы это ни звучало цинично, а Ивану Степановичу недолго осталось. Трешку его она просто обожала: просторная, с хорошим ремонтом, да еще и в центре города.
Нинке же для счастья как раз не хватало квартиры – ютятся с мужем в съемной однушке на окраине, надоело уже так жить, да и денег из семейного бюджета на съем уходит немало.
Стала падчерица часто захаживать к Ивану. Раза три в неделю точно прибегала. Сам Иван Степанович не очень понимал, что это она так вести себя начала.
Он по наивности думал, что Нинка взъелась на мать, которая снова сошлась с ее непутевым отцом, вот и тянет ее сюда. О том, почему на самом деле прибегает Нинка, Иван и подумать не мог.
Дочки о первого брака собрались в Египет: они объединились семьями, нашли хороший тур и отчалили на долгожданный отдых. О том, что отец болен, они конечно же не знали — даже собаку свою Ольга ему оставила на присмотр.
Ивану становилось все хуже, через неделю планировалась первая операция, потом – восстановление и длительное лечение. Хотел дочкам сказать, признаться перед поездкой, но такие счастливые они были, так ждали эту поездку.
Иван помялся, вздохнул, и ни слова о своей беде так и не произнес. Еще и собаку взял, за которой смотреть уже едва ли мог по состоянию здоровья, да и в больницу взять пса никак нельзя было.
Тут снова и выручила его Нина: сказала, что пока он в больнице будет, присмотрит за псом.
Иван очень обрадовался, даже обнял падчерицу, проникся. Кроме нее и Гали никто не знал о его болезни, он сам не хотел никого в это посвящать.
Операция прошла хорошо, уже через десять дней Ивана отпустили домой. Впереди было долгое и напряженное лечение, поэтому Ивану Степановичу дали возможность побыть дома и прийти в себя.
Нина вечером прибежала, стол нехитрый накрыла. Иван сразу заметил: странная она, как будто что-то сказать хочет, но боится:
— Говори, давай Нина, что в себе носишь? Вижу, что тяготит тебя что-то.
— Да, дядя Ваня. Все думала, говорить вам или нет, боюсь. Что не поймете, что разозлитесь.
— Да говори уже, что ж молчать. Не разозлюсь. Сил на злобу у меня точно уже нет.
— Я с врачом вашим лечащим поговорила. Он как есть все сказал. И очень отругал, что ваши дочки родные ничего не знают.
Иван насупился, ему неприятна была эта тема:
— Нина, я не хочу…
— Подождите, дядя Ваня! — перебила мужчину девушка — Дайте уже сказать. Он настоял на том, что они должны знать. И я с ними связалась, написала им. Все рассказала, как есть.
Мужчина закрыл лицо руками, ему стало страшно и горько.
— Так вот, девочки ваши… Те еще… Словом, они сказали, что я этой информацией, признанием этим, испортила им отдых.
Что раз я тут, а они там, пусть я и помогаю. И вообще они, оказывается, давно в уме вашу квартиру поделили, а тут скоро придется в реальности ее делить…
Сначала Иван не верил словам Нины, потом горько плакал, ругал ее за то, что она влезла, снова плакал.
А потом вспоминал, как однажды Ирина, будучи у него в гостях, сказала мечтательно: «Твоя квартира, папа, двух однушек нормальных с ремонтом в новостройке стоит».
Степанович после этого совсем слег. Давление прыгало, аппетита совсем не было, сил тоже. Как будто черная туча нависла над ним, и душит, не дает дышать.
Нинка же поняла, что дело почти сделано. Никаким сестрам она, конечно, не писала и не звонила. Ивану Степановичу она специально солгала.
Они вот-вот должны были вернуться с отдыха. У нее на все про все оставалось пять дней.
— Иван Степанович, если что-то случится с вами, то квартиру вашу они разорвут на части, переругаются. Понимаете? Что ж делать-то?
Он понимал. Даже представлять было больно, что после его смерти его дочки воюют за несчастную эту трешку. Ссорятся, выясняют отношения. Это же такой страшный разлад внутри семьи? Допускать этого точно было нельзя.
— Не отпишу я им квартиру. — решил Степанович — Не хочу я дочерей родных сталкивать лбами друг с другом. Стыд какой!
— А как же быть в такой ситуации, дочки ведь? – наигранно удивилась Нина.
— Дочки такие, что даже не позвонили отцу, когда узнали про мою беду! Вот так, Нина… Чего-то я не понял в этой жизни.
— Ну что вы…
— Я решил, тебе квартиру отпишу. Ты без жилья, ты тоже мне не чужая. Твоя мать мне женой была десять лет. Ты вот уж месяц прибегаешь, ухаживаешь за мной постоянно. Так и сделаем.
Нинка ликовала. Она думала, что все может получиться – но так гладко, так хорошо и вовремя.
Нотариуса пригласили на дом, сделку оформили, деньги за быстрое оформление документов доплатили.
Нина обещала, что будет смотреть за квартирой, все старания Ивана Степановича будут сохранены, ни одна картина со стены не снимется и вообще, что будет она самым лучшим наследником.
А потом все как в тумане: приехали дочки, пришли к отцу с подарками, а дома такое! Он лежит, худой, бледный, и совсем чужой.
Как ему больно смотреть было на это – дочки за головы хватаются, болезни удивляются, на шею ему падают, плачут.
А ведь знали уже все, зачем же это притворство? Тогда он и сказал строго:
— Маскарад прекратить, квартира отписана Нине, а вы лучше езжайте домой.
Сестры прямиком к Нине поехали, чтобы выяснить, что же она наговорила такого на них, что отец видеть их не хочет?
Да еще и квартиру ей при жизни и родных дочках отписал.
Ирина возмущалась, что Нина так быстро его «списала», а ведь нужно лечиться, бороться, причем тут квартира?
Ольга больше всего злилась на то, как сводная сестрица все обставила – настроила отца против, вместо того, чтобы объединиться всем в помощи больному и родному человеку.
Нина вела себя цинично, мол, знать ничего не знаю, сами виноваты. Почему-то Степанович ей про болезнь рассказал, а им не доверился. Так что все справедливо, претензии не принимаются. И хлопнула дверью.
Иван же решил, что нужно собираться и брать себя в руки. Ему же только шестьдесят пять лет будет, рано умирать. А когда услышал от врача на лечении, что прогнозы очень хорошие, совсем приободрился.
Даже пошел и купил цветы медсестре Вере – та была как-то особенно приветлива с ним. Лет на десять моложе, шустрая, симпатичная. Так они и подружились.
Однажды Иван Степанович позвал Веру в гости. Та охала и ахала – какой ремонт, какой порядок, руки золотые у хозяина.
Иван, возьми и расскажи ей всю историю: про появившуюся неожиданно Нину, про ее заботу, про лицемерие родных дочерей, про отписанную квартиру.
Вера только качала головой, а потом сказала:
— Так, Иван, ты мужик умный, но видать, совсем по жизни ничего не понимаешь.
Нинка твоя от матери узнала, что ты болеешь, что все серьезно. Вот и решила поживиться.
Уверена, дочкам твоим она не звонила, все сочинила. Клеветница она, завистливая и злобная.
Но ты то как мог родным детям не поверить? А сделку твою мы отменим, через суд. Так можно. Оспорим и все.
Не могу я такую несправедливость видеть, Иван. Как же ты так все проглядел? Очевидного не заметил?
Сделку действительно оспорили в суде, с дочками Вера Ивана быстро примирила. И такой груз у него с души спал, что не передать словами.
А через месяц врачи сказали: выдохните, Иван Степанович, болезнь отступает. Прогнозы были пока осторожные, но очень положительные.
Юбилей главы семейства решили в ресторане праздновать. Вера все организовала, а родные дочки помогали.
На праздник собрали друзей, коллег, соседей. Оказалось, что Ивана многие любят и уважают. Как раз тем вечером, когда гуляли юбилей Ивана Степановича, Нина ехала в автобусе мимо ресторана.
Транспорт остановился на светофоре, и Нина разглядела счастливого, помолодевшего отчима, нарядных гостей, красивых Ольгу и Ирину, и какую-то незнакомую женщину, которую кокетливо обнимал за талию вполне себе здоровый и бодрый Иван Степанович.
Ее на праздник, конечно же, не позвали. Она ехала домой, в унылую съемную однушку, где муж снова будет ее «пилить» за упущенную роскошную квартиру и разные бытовые мелочи.
Автор: Екатерина Коваленко
