— Нет, я просто буду жить на две семьи. И с тобой, и с ней, – а потом он начал давить. – Сама же понимаешь, что сердцу не прикажешь, а так хотя бы ты избежишь психологического давления от мамы, да и от общества.
— Твоей улыбкой можно улицы освещать! – восхищенно и немного завистливо проговорила Арина.
— Правда? – усмехнулась Вера, а про себя подумала:
«Знала бы ты, сколько я ее репетировала!»
— Честное слово, — кивнула Арина, — на тебя посмотрю и сама улыбаться начинаю!
— Ну и замечательно!
— Когда ты уже признаешься, в чем секрет твоего семейного счастья? – Арина присела рядом на стул. – Я на тебя во всех соцсетях подписана. Белой завистью завидую каждой фотографии!
Вера смутилась и покраснела.
— То вы в театр идете, то на природе отдыхаете, то на выставке. И всегда вместе, и всегда с улыбками! А счастье буквально льется!
— Просто мы любим друг друга, — ответила Вера. – Может быть, это дар небес?
— Повезло, — закивала Арина, — что тут сказать. Все ссорятся, разводятся, а у вас тишина и покой! Образец семейной идиллии! Не-не, тут должен быть секрет!
— Нет никакого секрета,— с улыбкой ответила Вера, — просто так получается.
***
Ну, да, если бы все так просто получалось, Вера бы так сильно не смущалась. Она знала и понимала, что все это ложь от первого слова и до последней фотографии.
Изначально брак не был фикцией, но за пять лет в нее превратился. А Вера, себе она призналась, продолжала демонстрировать идеальный брак.
***
Хуже всего, что Вера понимала, что их брак зашел в тупик. На людях фонтанирующее счастье, а дома полярный холод. Смешно, но и Миша принял правила этой игры.
Для фотографий он позировал, на людях дарил цветы, целовал, обнимал. Но только они оставались вдвоем – ни слова, ни взгляда.
Не один десяток раз Вера задумывалась:
— А зачем мне такой брак и такой муж? Да, поспешила, когда бежала в загс, надо было присмотреться, подумать. Очень уж хотелось стать женой. А сейчас-то что? До конца жизни врать? Терпеть холод и одиночество, даже под одним одеялом с любимым человеком?
Любить она не переставала, но Миша все меньше был похож на того мужчину, который клялся ей в любви под сводами дворца бракосочетаний. И все равно любила.
— Господи! – восклицала она. – Неужели так сложно все бросить? Начать жизнь заново с другим человеком? Пусть будет больно! Но лучше сразу, как пластырь, чем бесконечное мучение!
И не бросала. Не разводилась.
Терпела? Ждала чего-то? Боялась?
Да, боялась. Год они с Мишей женаты были, когда прилетела Нина, самая близкая подруга, и потребовала успокоения и поддержки.
***
— Верочка, моя жизнь закончена! – плакать Нина начала заранее.
Вера подумала, что подруга убивается по поводу недавнего своего развода.
— Ну, что ты? Твой бывший был редкостной св.инь.ей! Хорошо, что ты от него избавилась! Мы же отмечали ваш развод больше, чем свадьбу.
— Ой, д***а же я! Какая же я была д***а!
— Но развелась же! Значит, поумнела!
Нина прервала причитания и посмотрела на Веру, как на человека недалекого:
— Я говорю, что зря развелась!
— Ничего себе у тебя повороты, — опешила Вера. – Ты же громче всех кричала, что твой Боря эгоист, тиран, глу.пец и само.д.у.р!
— И что? Зато я его любила! И он меня любил. По-своему, правда, но любил!
— Ну, вернись к нему, — сказала Вера первое, что пришло ей в голову.
— А он не хочет! Он уже другую нашел! – рыдания возобновились.
— И ты найди другого! – сказала Вера.
Зря она это сказала.
— Моя жизнь закончена! Мне теперь только в монастырь! – истерика набирала обороты.
— Да что ты глу.пости говоришь? – Вера старалась докричаться до подруги. – Тебе всего-то двадцать шесть! У тебя, считай, юность еще не закончилась!
— Да? – закричала Нина. – А клей.мо разведенки с меня кто снимет? Знаешь, как с ним живется? Просто невозможно!
Любой мужчина, только узнает, что я в разводе, сразу заднюю дает! А если сразу не сбегает, то начинает предъявлять требования, будто я ему уже по гр.об жизни обязана!
— Но мужчины же не все такие, — растерялась Вера.
— Конечно, это еще нормальные так поступают. А есть такие, которые начинают мне морали читать, что это я сама брак развалила. Мол, все женщины сейчас такие, что мужика выдоят досуха, а потом выкидывают!
Вера хлопала ресницами от удивления.
— А я не собираюсь никого доить! Я просто любви хочу! Мужчину хочу рядом хорошего! Или просто мужчину! – она оглушительно высморкалась. – Ты не представляешь, как плохо одной. Просто не представляешь…
Истерика постепенно пошла на убыль, а потом Нина будто встрепенулась:
— Верка, тысячу раз подумай, если надумаешь разводиться! Каким бы муж не был, его если не переделать, то под него подстроиться можно.
А останешься одна, сама себе приговор вынесешь! Разведенки, по себе знаю, мало кого интересуют. А оставаться одной – это все!
***
Личное мнение одного единственного несчастного человека не могло перевернуть сознание Веры. Да только мама Веры, почуяв первые прохладные ветерки в отношениях дочери и зятя, мало того, что встала на его сторону, так еще и поддержала слова Нины.
— Доченька, — говорила Елена Андреевна, — муж в семье – это царь и Бог! На его плечах лежит благополучие и счастье семьи. Женщина без мужчины всегда будет товаром второго сорта!
— Мама, — возражала Вера, — это и не современно, и как-то унизительно.
— А ты не спорь, а думай! Папа твой, пока фирму не открыл и не раскрутился, вагоны разгружал, лес валил, на север ездил. Хоть и тяжело, а в семье всегда все было. А была бы я одна? Какой вагон я бы разгрузила? Вот!
— Мама, да сейчас физической силой зарабатывают только те, кто мозгами не может. А работы для светлых голов сейчас навалом!
— Вот вы, светлые головы, по офисам расселись, а хлеб, как рос на полях, так там и растет! Дома, как строились из кирпичиков под дождями и снегами, так и строятся. А женщине это все равно не под силу!
Нет, резон в этом был, только выводы какие-то натянутые:
— Вера, задача женщины – беречь семью, любить своего мужа и быть ему опорой во всех его делах. А если ты лишишься статуса жены, только сама и будешь виноватой!
И каждый раз в той или иной форме она капала Вере на мозг, что страшнее разведенки участи нет.
***
«Поду-умаешь! – сказал бы читатель, — Послушал, а в голову не бери, и живи спокойно!»
Только говорила это Елена Андреевна в присутствии Миши. Тешила, как и положено теще. А когда Вера пару раз пожаловалась на холодность «любимого зятя», Елена Андреевна выставила виноватой дочь. И тоже в присутствии Миши.
Чем тот и не преминул воспользоваться. Мало того, что утвердился в собственной значимости и неприкосновенности, так еще больше требовал у Веры покорности и преклонения.
Спасибо, что хоть на людях да на фотографиях показывал, что у них семья идеальная.
***
Последствия не могли не появиться:
— Вера, — как-то за ужином сказал Миша, — разводиться я не хочу. Да и мама твоя, сама знаешь, как к этому отнесется. Мне-то, в принципе, ничего не будет. А вот тебя она затуркает.
— Миша, а к чему ты это? – насторожилась Вера.
— У меня женщина появилась. Полюбил я. Ну, не так чтобы гори сарай, гори и хата, но мне с ней хорошо, и это не мимолетное увлечение.
— И что ты предлагаешь? – потрясение было слишком сильным, чтобы воспринять его нормально. – Подложишь ее к нам поселить?
Миша с удивлением посмотрел на жену, видимо, представив. Но отогнал всплывшие картинки и ответил:
— Нет, я просто буду жить на две семьи. И с тобой, и с ней, – а потом он начал давить. – Сама же понимаешь, что сердцу не прикажешь, а так хотя бы ты избежишь психологического давления от мамы, да и от общества.
Кош.ма.р? Да! Уж.ас? Еще бы! А еще полная беспомощность.
Вера молча кивнула, соглашаясь, хотя внутренне кричала:
«Нет! Я не согласна! Это несправедливо!»
***
За две недели, что Миша, то появлялся дома на ночь, то не появлялся, Вера настолько была эмоционально вымотана, что ей стало плевать и на маму, и на общество, и на свой статус.
Единственное, чего ей не хватало для решительных действий – это хоть одно слово одобрения. За ним она поехала к отцу.
Аркадий Иванович выслушал сбивчивые слова дочери, немного подумал, а потом сказал:
— Разводись! И даже не думай ни о чем. Ты моя наследница, к тебе женихи в очередь станут. А если хоть кто слово поперек скажет, я еще в силах отстоять честь и достоинство своей дочери.
— Спасибо, папа, — проговорила Вера.
— Почему ты мне раньше все не рассказала? – спросил он, когда Вера засобиралась домой.
— Мама…
— Понятно, я слишком увлечен бизнесом, а она наруководила в семье, дальше некуда.
***
— Вера, что это значит? – кричал Миша через дверь.
— … пошел! – донеслось из квартиры. – Мы разводимся!
— Ты понимаешь, что ты рушишь наш брак? – крикнул он, подбирая чемоданы по площадке.
— Ты сам все давно разрушил! Проваливай!
— Тебе же хуже! – хмыкнул Миша и потащил вещи вниз, в машину.
***
— Ваш пропуск аннулирован, — сказал охранник на проходной.
— Ты сошел с ума! Я исполнительный директор организации! Мой пропуск не может быть аннулирован!
— Все вопросы к вышестоящему начальству, — охранник криво улыбнулся, — у меня прямое распоряжение от Аркадия Ивановича в здание вас не пускать. Ах, да, — охранник спохватился, — вам просили передать, — он протянул конверт.
Трудовая и характеристика.
— Уволен по статье? Серьезно! – кричал он в вестибюле.
Но характеристика его добила. Мало того, что это был скан с городского паблика о персонале, так там была такая характеристика, что его уборщиком в общественный туалет не возьмут.
***
А Настя его даже на порог не пустила:
— Мне нужен состоятельный мужчина, а не безработный с черной меткой, — сообщила она через дверь, — наладишь свои финансовые дела, приходи, поговорим!
Видимость счастья с Настей развеялось предрассветным туманом. Видимость счастья с Верой Миша разрушил сам.
— Видимость на видимость, а ценится только настоящее, — понял Миша, только было уже поздно.
Видимость счастья
Автор: Захаренко Виталий
