Проблемы с дочерью здорово мешали жить Ирине. В последнее время она никак не могла найти общего языка с Асей. Девочка во всех своих бедах винила мать, бунтовала, скандалила.
– Я тебя ненавижу, – кричала Ася, – неужели меня просто нельзя оставить в покое? Одеваюсь не так, ем не так, смотрю неправильно. Может мне и дышать нельзя?
– Асенька, – взмолилась Ирина, – ты хотя бы телефон не отключай, когда гуляешь. Я до тебя даже дозвониться не могу.
– А зачем, чтобы ты мне снова нотации читала или ныла, что домой пора? Все гуляют, никому родители не названивают. И только я как малолетка.
А мне, мама, уже 14, и я не обязана за каждый чих перед тобой отчитываться.
– Но Ася, ты можешь хотя бы быть на связи. И пусти меня в свою комнату, там надо полы помыть и вообще прибраться.
– Ты вообще обалдела? Шпионишь за мной, пытаешься везде влезть. Все, со своей комнатой я сама разберусь. А тебе сюда вход закрыт.
Дочь хлопнула дверью, Ирина осталась стоять в коридоре. Она чувствовала себя полной неудачницей.
А ведь еще год назад ее дочь была самой послушной и ласковой девочкой, отлично училась и вообще не создавала проблем.
Асей гордилась и семья, и школа, у нее действительно была светлая голова. А еще девочка всерьез увлекалась современными танцами, и делала большие успехи в этом направлении.
Но потом на их семью как будто навалилось все сразу. Сначала пришла к печальному финалу семейная история. Муж подал на развод, они остались если не друзьями, то уж точно приятелями.
Генка оставил им квартиру, да и на дочь денег не жалел. Просто разлюбил жену и не видел больше смысла все это продолжать.
Именно тогда Ася попросила его поставить замок в свою комнату. Зачем дочери запираться изнутри, Ира не понимала, но препятствовать не стала.
Все же Асе было уже 13, она переживала развод родителей и вполне могла хотеть побыть в одиночестве.
В итоге, в комнату дочери Ирина не заходила уже полгода. А если было нужно поговорить с Асей, стучала в запертую дверь.
Еще хуже стало, когда у дочери случился разрыв связок коленного сустава. Врачи прописали ортез, запретили заниматься танцами.
Потерю любимого занятия девочка переживала очень тяжело, тогда и начались первые истерики, и перепады настроения.
А еще Ася заедала свое горе сладостями, и без привычных нагрузок довольно быстро набрала вес – костюмы с юбками, рубашки в ее гардеробе для школы сменились мешковатыми балахонами и широкими штанами-карго со множеством карманов.
Благо, отец в ни в чем ей не отказывал, и выпрашивать деньги у матери было не нужно. А пункты выдачи заказов с маркетплейсов в районе были буквально на каждом шагу.
Спустя пару месяцев после развода Ирину ждало новое потрясение — ее дочь отстригла свои прекрасные русые волосы длиной до пояса.
Теперь на ее голове красовался малиновый ежик с парой длинных прядей челки. По этому поводу Ирину даже вызвали в школу, к директору. Впрочем, это было не единственной проблемой.
– Ирина Витальевна, я все понимаю…7 класс, подростковый возраст. Но у Аси явные проблемы, и вы, как мать, должны о них знать!
Девочка сильно просела по учебе, в этой четверти по математике у нее скорее всего будет двойка. А значит, возникнут проблемы с переходом в следующий класс.
Если она не понимает, не успевает, ну наймите репетитора. Ведь у Аси светлая голова! Хоть и с отвратительной прической теперь. Ну неужели вы хотя бы на ее внешний вид не можете повлиять?
Конечно, у нас свободная форма одежды и нет строгого требования к прическам, отказать в посещении школы мы по этой причине не можем. Но и смотреть на то, как хорошая девочка превращается в ото..рву, тоже не готовы!
Ирина сидела, потупившись, пока ее отчитывали.
– Понимаете, она со мной это не согласовывает. Я никак не могу повлиять на стрижку, одежду, цвет волос. Я работаю, и не могу это контролировать.
С учебой постараемся решить, оставаться на второй год не вариант, конечно.
– Вы понимаете, ваша девочка вполне могла бы стать медалисткой. У нее хороший потенциал. И, если есть проблемы, с ними надо разбираться.
Если нужно, школа поможет, у нас есть психолог. Но вы, как мать, должны заниматься этим в первую очередь.
И вот еще что: проверяйте вещи ребенка. Она связалась с не самой лучшей компанией. Вы можете в ее шкафу найти немало сюрпризов.
Вечером Ирина впервые попыталась поговорить с дочерью. И тут же заметила новые изменения в ее внешности – в носу Аси красовался пирсинг, вокруг дырочки разливался алый цвет воспаления. Ухо тоже было проколото, в нем болталась самая дешевая сережка-колечко.
Ирина ахнула:
– Асенька, что же это такое? Пирсинг! Не рано ли тебе такое? И кто вообще его сделал без разрешения родителей?
– Мои друзья. А что, теперь по любому поводу надо тебя спрашивать? Отстань от меня со своими нравоучениями.
– Но это же опасно! Где тебе его делали, в каких условиях? Я больше чем уверена, что в антисанитарных! Вон у тебя уже все воспалено, снимать нужно серьгу эту, дезинфицировать.
– Все нормально, просто пирсинг свежий. Я промываю, мам, и мазь есть, все нормально. У тебя ко мне еще вопросы?
– Да. Я была в школе.
Лицо Аси скривилось в усмешке.
– И что там? Сказали, что пора бить тревогу, тащить меня к психологу, запирать дома и прочий бред несли? Хорошая девочка пошла по плохой дорожке?
– И это тоже. Почему о двойке в четверти я узнаю от директора? И что ты вообще собираешься с этим делать? Будем нанимать репетитора?
– Ой, да не парься ты, – махнула рукой Ася, – я нагоню, просто не успела списать. Ну, схожу летом, сдам.
Там училка вообще ку-ку, орет, всему классу двойки ставит ни за что, просто за поведение. Наша была на больничном, а эта ничего и не объясняет.
– Ну, хорошо. А еще мне нужно осмотреть твои вещи.
– Мам, ты чего? – Ася смотрела на нее с недоверием, – что тебе там про меня директриса наговорила? А может устроишь мне личный досмотр, а? Давай, раз уж ты решила поиграть в надсмотрщика.
На глазах девочки заблестели слезы.
– Я думала, у меня нормальная мать, а ты как все. Веришь кому угодно, только не своему ребенку. Все, на, досматривай. В комнату не пущу, хоть что делай. Это моя личная территория.
Ася швырнула Ирине на колени тяжелый школьный рюкзак и выбежала из гостиной. Вслед за этим хлопнула входная дверь, и Ирина осталась одна.
Она все же осмотрела рюкзак дочери, но нашла там только пачку незнакомой ей жвачки, да обычные школьные принадлежности.
Ирина позвонила бывшему мужу:
– Гена, ты знаешь, как ведет себя наша дочь?
– Да нормально она себя ведет, Ирка. Ну, стрижку сменила – я разрешил, ничего страшного, пусть лучше в 13 это делает, чем в 20.
– У нее двойка в четверти по математике выходит.
– И про это знаю, мы обсуждали уже, что делать. Она обещала исправить.
– Ген, у нее свежий пирсинг в носу и там воспалено все. И вообще, она запирается, не пускает меня в комнату к себе. Я вообще теперь враг номер 1.
– Ирка, не драматизируй. Ты сам нагнетаешь обстановку. Ну она подросток теперь, привыкай. Я же стараюсь привыкнуть.
– Не давай ей денег, пусть подумает.
– Ага. А какими способами она пойдет эти деньги добывать? Ну уж нет, в наши с ней дела ты не лезь.
И вообще, если не справляешься, и сама уже готова на ребенка сорваться, ну пусть Аська у меня пару недель поживет.
А ты в это время выдохнешь и перестанешь психовать?
– Я подумаю, Ген, спасибо.
Но воспользоваться этим предложением бывшего мужа Ирина так и не решилась. Учебный год дочь все же закончила, сходила на летние дополнительные занятия, перешла в 8 класс и даже отметила свой день рождения.
Правда, родителей на праздник она не позвала. Но им было достаточно того, что дочь приходила домой ночевать и вообще старалась соблюдать предложенные ей правила игры.
Геннадий вручил дочери в качестве подарка новенький дорогой смартфон. А Ирина заказала фирменные вещи от любимого исполнителя Аси. Вышло это недешево. Но дочь, вроде бы, была счастлива.
***
Недавно их отношения снова обострились. Соседи рассказывали Ирине, что Ася связалась с плохой компанией.
Да женщина и сама видела, что все сложно. Ее дочь ярко красилась, меняла цвет волос практически каждую неделю, почти ничего не ела.
Модная одежда теперь болталась на ней, словно на вешалке. Разговоры об этом Ася вести отказывалась и продолжала запирать свою комнату от матери. А однажды вечером дочь и вовсе не пришла домой вовремя.
Ирина позвонила бывшему мужу. Геннадий приехал, и они отправились искать дочь по району. Аси нигде не было видно.
Но кто-то из подростков посоветовал им отправиться на «заброшку» — в недостроенное здание, где собирались разные неприятные компании.
Там Ирина и Геннадий и нашли дочь. С разбитым носом и всю в слезах. Новый телефон весь в трещинах тоже валялся на бетонном полу рядом.
– Асенька, ты цела, что случилось? – бросилась Ирина к дочери, – мы с папой тебя еле нашли.
– Мам, не волнуйся, у меня только нос разбит, да телефон. Пришлось подраться, меня в компании задирали, называли мажоркой, а потом напали толпой. Но вы их спугнули.
– Давай, вставай потихоньку, поедем в больницу, хватит с нас твоих смелых экспериментов. – Геннадий помог дочери подняться. – Это все не шутки, пускай снимут побои. И вообще, может нос сломан или сотрясение.
Ася не спорила. Она вообще была очень рада видеть родителей. Как оказалось, находиться в компании взбесившихся от зависти подростков было не так уж весело. Она успела здорово испугаться. И нос болел сильно.
В травмпункте девочку осмотрел врач. Нос действительно оказался сломан. Его вправили, наложили повязку. Родители к ней с нотациями не приставали. И домой тоже поехали все вместе. А отец пообещал купить новый телефон на замену.
Выздоровление заняло около месяца. Родители конечно подали заявление в полицию, но имен Ася не назвала. Правда, и общаться с этой компанией ей больше не хотелось.
Зато навестить ее пришли девчонки из танцевальной студии. Они скучали по Асе, а руководитель предложила ей подработку – место своего помощника, администратора, ведущего запись и следящего за порядком на занятиях.
Девочка с радостью согласилась. Да и родители были не против такой компании для дочери. Лишь бы она больше не болталась по улицам в поисках приключений.
Автор: Екатерина Коваленко