— Зачем ты полезла в мои отношения с мужем? Нет же, ты все разнюхала, выследила его, носом меня ткнула в его измену. Довольна теперь?
Что-то упало в прихожей. Мария вздрогнула. Грохот стоял такой, что еще некоторое время после сна ей казалось, что случилось землетрясение.
От шума проснулся и заплакал шестимесячный Сережа в своей кроватке в соседней комнате.
Мария резко поднялась с кровати, надела халат, а потом вышла в прихожую. Зрелище, представшее перед ней, не было неожиданным, а, скорее, уже привычным.
Домой вернулась дочь Марии, Лиза, пьяная, уже успевшая упасть на пол и, цинично улыбаясь и цепляясь пальцами за край комода, пытавшаяся поднять себя с пола.
— Что глаза вылупила? – Лиза, увидев в прихожей мать, еще шире улыбнулась своей пьяной улыбкой.
Даже стоя в нескольких метрах от дочери, Мария чувствовала жуткий запах спиртного, доносившийся до нее со стороны Лизы.
Распластавшаяся на полу в грязной одежде и без одного ботинка на ноге, дочь Марии выглядела жалко и убого.
— Зачем ты опять надралась? – голос матери звучал устало и потерянно. – Как тебе не с т ы д н о? У тебя ребенок растет, какой пример ты подаешь ему?
— Ой, ну хватит! – Лиза поморщилась и опять попыталась подняться с пола.
Безрезультатно. Вместо этого она с о т в р а щ е н и е м покосилась на мать. – Хватит мне нотации читать. Или ты забыла, что ты не на работе, и допросы мне устраивать бесполезно.
Только теперь Мария заметила, что капроновые колготки, надетые на ее дочь, были порваны.
Возможно, это было результатом стараний очередного ухажера Лизы, который л а п а л ее, пытаясь избавить ее от одежды.
От этой мысли Марии стало п р о т и в н о. Зрелище, которое она лицезрела в очередной раз, стало хоть и привычным, но было таким о м е р з и т е л ь н ы м и гадким, что единственным желанием матери было схватить ведро с ледяной водой и выплеснуть его содержимое на голову дочери.
Но каждый раз, когда такая мысль возникала в голове, Мария останавливала себя.
— Не вижу смысла устраивать тебе допросы и читать нотации, — отмахнулась Мария.
Она подошла к дочери, схватила ее за руку и не без труда поставила на ноги.
В спальне продолжал плакать ребенок, но Лизе не было до этого никакого дела. Она громко икнула, а потом снова поморщилась.
Мария посмотрела на дочь с сожалением. Еще недавно ее девочка была такой красивой, счастливой, готовящейся стать матерью и радующейся светлому будущему.
И что Мария видит теперь? Опухшую д е в и ц у с нечесаными волосами… полуодетую и в драбадан.
— Ну вот, тогда отвали от меня, — Лиза оттолкнула мать, тут же закачалась, стоя на одном месте, а потом опять едва не свалилась за пол, успев зацепиться за вешалку.
Вешалка полетела вниз, снова вызвав у ж а с а ю щ и й шум. Мария метнулась в спальню, взяла на руки плачущего внука, покачала его, нежно поцеловала в лоб.
Сережа успокоился, засопел, а потом посмотрел на бабушку и, осторожно протянув руку, коснулся ее лица пухлыми пальчиками.
— Спи, родной, я буду рядом, — негромко сказала Мария, а потом осторожно положила внука в кроватку, прикрыла одеяльцем и, оставив ночник включенным, тихонько вышла из комнаты и прикрыла за собой дверь.
Лиза к этому времени уже переместилась в кухню, сидела за столом, а перед ней стояла открытая бутылка красного.
Мария никак не могла сообразить, где именно ее дочь прячет свои запасы с п и р т н о г о, видимо, дочь следователя имела свои навыки, зная об особенностях натуры своей матери.
Лиза пила прямо из бутылки, по ее подбородку, а потом и по шее стекали красные струйки.
Лицо дочери при этом ничего не выражало, Мария с у ж а с о м думала о том, что ее дочери уже даже а л к о г о л ь не доставляет никакого удовольствия. Ни удовольствия, ни облегчения, просто привычка, разрушающая ее жизнь.
Каждый божий день продолжалось одно и то же, и Мария, взрослая и опытная женщина, ничем не могла помочь своему ребенку и хоть как-то облегчить жизнь всех троих людей, вынужденных жить на одной территории.
Полгода назад Лиза родила сынишку. Из роддома ее встречали супруг, сама Мария и мать мужа, с шикарными букетами и пакетами, в которых лежали шампанское и конфеты для сотрудников роддома.
Тогда Мария ощущала себя по-настоящему счастливой, и за себя, и за дочь, которая смогла создать свою семью.
Лиза и Артем были женаты чуть больше двух лет. За эти два года Лиза изменилась, превратившись из молоденькой и почти беспомощной девчонки во взрослую женщину, научившуюся нести ответственность и умело вьющую семейное гнездышко.
И Мария была спокойна за свою дочь, которая вышла замуж по любви, была счастлива в браке и готовилась стать матерью.
А потом вдруг все переменилось. Как и когда все перевернулось с ног на голову?
Лиза пила уже третий месяц, забросив ребенка и почти не вспоминая о маленькой сыне, а Мария тащила на себе все дела по дому, продолжая работать и заботиться о дочери и внуке.
Только вот самой Лизе забота эта была не особенно нужна. И она совершенно не ценила старания матери.
Она больше не кормила Сережу грудью, не притрагивалась к нему, словно он был надоевшей игрушкой, заброшенной в угол.
Марии пришлось взять отпуск без сохранения зарплаты. А для того, чтобы прокормить себя, дочь и внука — брала учеников на дом, преподавая им обществознание и правоведение.
Она как будто вернулась на много лет назад, когда сама еще была молодой матерью, погруженной в заботы о новорожденном малыше.
В ее жизни снова появились бутылочки со смесью, бессонные ночи, колики, прорезывающиеся зубы и неспособность понять, какой сегодня был день недели.
Бабушка безумно устала от всего этого, но больше всего она устала от выходок собственной дочери.
— Лиза, я прошу тебя, очнись! Опомнись! У тебя есть ребенок, а я не всесильная и не бессмертная. Представь, что случится, если вдруг меня не станет? Ты должна взять себя в руки! — с мольбой в голосе обратилась к дочери мать.
— Ребенок, ребенок, должна, должна, — Лиза скривила губы, передразнивая мать, — да ничего и никому я не должна! Кто вообще решил, что я кому-то и что-то должна? Я бы вообще не рожала, если бы Артем не упрашивал меня. И где сейчас этот Артем? Скажи мне, где он? Ау!
Лиза с грохотом опустила бутылку на стол, а ее взгляд еще больше помутнел. Мария с у ж а с о м наблюдала за своей дочерью, за тем, как та продолжает деградировать, с каждым днем все больше и больше приближаясь к краю пропасти.
— Где Артем?! – повторила Мария. – А не пора ли тебе уже забыть о нем? Вычеркнуть из жизни этого недостойного человека? Может быть, пришло время подумать о себе и ребенке, а не о каком-то по***ке!
— Как надоел твой ментовской характер! – Лиза брезгливо покосилась на мать. – Твои погоны тебе не жмут? Ты как была ментовкой, так ею осталась, до мозга и костей. Поэтому все твои мужики от тебя сбежали! Ни один не выдержал тебя.
— Твой отец у м е р, — Мария произнесла эту фразу с холодностью.
— Мой отец оказался умней. Даже у м е р для того, чтобы не оставаться с тобой.
— Что с тобой делает а л к о г о л ь! – воскликнула Мария, а сама едва сдерживала слезы обиды и отчаяния.
— Причем тут а л к о г о л ь? Это ты меня такой сделала! Это твоих рук дело! Зачем ты полезла в мои отношения с Артемом? Ну п е р е с п а л с другой, ну бывает! Нет же, ты все разнюхала, выследила его, носом меня ткнула в его измену. Довольна теперь? Думаешь, что если у тебя мужика нет, то и у меня его быть не должно? Завидуешь мне, старая ментовка?
Голос Лизы сорвался, и она разрыдалась. Мария схватила дочь и почти силой поволокла ее в ванную. Сняла с нее грязную и порванную одежду, затолкала под душ, включив предварительно холодную воду.
Лиза почти не сопротивлялась, не в том состоянии она была, а если бы и сопротивлялась, то сил бороться с ней у Марии уже не оставалось. Она устала от того, что происходило в их жизни, она устала хранить с т р а ш н у ю тайну, о которой ее дочери ничего не было известно.
Пусть считает мать виноватой, наверное, так будет лучше, хотя в последнее время Мария все больше сомневалась в этом.
Лиза начала приходить в себя, все же ледяной душ сделал свое дело. Через несколько минут молодая женщина лежала под одеялом в своей комнате, а на нее сквозь прутья кроватки смотрел маленький Сережа. Он уже не плакал, видимо, устав от бессмысленного рева и не надеясь на то, что кто-то будет его успокаивать.
— Все, надоело, — неожиданно произнесла Мария, сидя на краю постели, в которой лежала дочь и пытаясь совладать с собой, — надоело видеть, как ты превращаешься в … Как ты становишься п о д с т и л к о й. И все из-за чего? Из-за того, что твой муж тебе изменил и оставил?
— Да не в нем дело, — Лиза с ненавистью посмотрела на мать, ее зубы стучали от холода, а губы посинели, — просто ты не хотела, чтобы у меня была семья. Ты хотела, чтобы я стала такой же, как и ты. Брошенной, несчастной, чтобы тебе твоя зависть не дала задохнуться.
— Хватит! – выкрикнула Мария. – Я не виновата в том, что твой муж оказался м е р з а в ц е м! Нет в этом моей вины! И не следила я за ним, и носом тебя никуда не тыкала. Ты сама придумала это, чтобы переложить вину за свое поведение на меня.
— Не следила она, как же, — усмехнулась Лиза, — а кто мне сказал о том, что у Артема другая, и он сбежал к ней?
Заплакал Сережа. Вместо того, чтобы успокоить его, Мария подскочила с кровати, сбросила с себя халат, надела джинсы и свитер.
— Пойду на свежий воздух. Больше не могу дышать в этой квартире. А твой муж м е р з а в е ц не потому, что переспал с другой. Ты просто многого не знаешь, потому что я оберегала тебя от правды. А теперь не уверена в том, что поступала правильно!
— Что ты имеешь в виду? — продолжая стучать зубами, спросила Лиза. Она уже почти протрезвела, по крайней мере, ее взгляд стал более осознанным.
— Твой муж — н а с и л ь н и к! С той женщиной у него была связь против ее воли, – ответила Мария, — я долго не говорила тебе этой правды, считая, что она может ранить тебя. Я берегла тебя, но вышло все совсем наоборот. Это я настояла на том, чтобы мы переехали в другой район, чтобы люди тебе не донесли.
Это я придумала историю с его изменой, и не знала, какой он на самом деле с т р а ш н ы й человек. Я думала, что ты сильная, что ты справишься. Я думала, что ты – такая, как я, что вынесешь расставание и проявишь свою силу.
А ты вместо этого выбрала бутылку. Ты пошла по пути слабого человека, а я теперь жалею о том, что сразу не сказала тебе правды. Господи! Как я устала от этого всего!
Лиза резко подскочила с кровати, схватила мать за плечи, потрясла ее.
— Что ты сказала? Повтори!
— Твой муж н а д р у г а л с я над молодой женщиной, считал, что я его прикрою. Конечно, я же его любимая теща, майор юстиции. Артем был уверен в том, что я отмажу его, не дам делу ход. А я поступила по-другому.
Лиза отстранилась от матери, снова упала на кровать, зарылась лицом в подушку и громко разрыдалась.
— Я пойду — подышу, — спокойно произнесла Мария, чувствуя, как ей уже стало легче, — а ты подумай о себе и о своем ребенке. Вспомни о том, что ты – мать. Я не забывала об этом ни на один день из двадцати пяти лет твоей жизни, а ты забыла на третий месяц после рождения сына. Ты – тряпка!
Мария вышла из квартиры, громко захлопнув за собой дверь.
Лиза еще немного полежала в постели, а потом поднялась и подошла к кроватке, в которой кричал ее сын.
Некоторое время просто стояла рядом с Сережей, а потом решительно взяла его в руки, покачала, прижала к себе.
Тихо плакала, шепотом прося у сына прощения и собираясь с духом, чтобы попросить прощения у матери.
