«Она же моя мама!» — с укоризной смотрела на мужа Анжела, не в силах понять его недовольство

— Миш, ну что ты как маленький! Подумаешь — две недели! — Анжела с укоризной смотрела на мужа, который мерил шагами кухню. — Она же моя мама!

— Вот именно — твоя, — буркнул Михаил, нервно поправляя узел галстука. — А жить с ней придется мне.

Он плюхнулся на табурет и уставился в окно. За стеклом моросил типичный для октября дождь, и настроение было под стать погоде — промозглое, тоскливое.

Их двушка на окраине города казалась уютным гнездышком, пока была только их территорией.

Небольшая, но светлая кухня, где они привыкли завтракать вдвоем. Гостиная с потертым диваном и книжными полками до потолка. Спальня, куда Михаил затащил антикварную кровать — свою гордость и предмет вечных споров с женой.

— Может, отель ей снимем? — с надеждой предложил он. — У меня как раз премия намечается.

Анжела возмущенно фыркнула:

— Еще чего! Чтобы потом полгода слушать, как родная дочь выставила мать на улицу?

Звонок в дверь заставил обоих вздрогнуть.

— Господи, уже? — Михаил покосился на часы. — Ты же говорила, в два?

— Это мама, — вздохнула Анжела. — Всегда приезжает на час раньше, чтобы застать врасплох и проверить, как мы живем.

Варвара Петровна впорхнула в квартиру, благоухая французскими духами и лучась доброжелательностью:

— Деточки мои! Ну как вы тут? — Она чмокнула дочь в щеку и окинула цепким взглядом прихожую. — А обои-то у вас совсем выцвели. И вешалка покосилась. Мишенька, ты бы следил за домом-то!

Михаил, уже облаченный в строгий костюм, что-то невнятно пробурчал и скрылся в ванной.

— Мам, ты же сказала — не раньше двух, — Анжела помогла матери снять пальто. — У Миши слушание в суде, опаздывает.

— Вот именно! — Варвара Петровна многозначительно подняла палец. — Человек в суд опаздывает! А все почему? Потому что порядка в доме нет! Вот я и приехала — наладить ваш быт.

Следующая неделя превратилась в бесконечную череду мелких стычек.

Варвара Петровна с энтузиазмом взялась за «преобразования»: переставила мебель, перемыла шкафы, рассортировала посуду и — страшно подумать! — добралась до Мишиных папок с документами.

— Мама, ну сколько можно! — не выдержала Анжела, обнаружив вечером идеально разложенные по алфавиту бумаги. — Это же его рабочий архив!

— А что такого? — искренне удивилась Варвара Петровна. — Теперь хоть порядок будет. А то свалено все как попало.

В субботу утром грянул гром.

Сначала его ничто не предвещало. Более того, Михаил даже пытался успокоить жену, распсиховавшуюся после очередного витка «помощи» матери.

Он осторожно погладил жену по плечу, прекрасно понимая ее состояние — сам едва сдерживался, обнаруживая очередные плоды заботы Варвары Петровны.

То его любимая кружка переедет на другую полку, потому что «так удобнее». То инструменты в прихожей будут аккуратно сложены в коробку и убраны на антресоли — «нечего им тут пылиться».

А вчера он битый час искал зарядку от телефона, которую теща сочла «лишним проводом» и куда-то припрятала.

Но потом Михаил обнаружил, что теща «прибралась» в его архиве.

— Где? — тихо спросил он, сжимая кулаки. — Где старые папки?

— А я их выкинула, — безмятежно отозвалась Варвара Петровна. — Мятые какие-то, страшные. Нечего хлам держать! Я все в новые переложила.

Повисла звенящая тишина.

— Мама! — ахнула Анжела. — Как ты могла?

— А что такого? — теща пожала плечами. — Взрослый мужик, а такой бардак в документах. Я там и рассортировала все.

Михаил молча развернулся и вышел. Хлопнула входная дверь.

— Ну вот, обиделся, — фыркнула Варвара Петровна. — Как дитя малое.

Телефонный звонок прервал назревающий скандал.

— Анжела Викторовна? — раздался в трубке строгий голос главбуха. — Срочно приезжайте, у нас нестыковка в квартальном отчете.

— Уже бегу! — с облегчением выдохнула Анжела.

Анжела уже третий раз перепроверяла цифры в квартальном отчете, но мысли упорно возвращались к оставленным дома родным. Колонки цифр плыли перед глазами.

«Господи, и зачем я сбежала? — терзалась она, машинально постукивая карандашом по столу. — Как они там без меня?

Мама же такая… принципиальная. А Миша после этих ее выходок с документами…»

Она снова потянулась к телефону. Гудки, гудки… «Аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети». И у мамы тоже — молчок.

За окном бухгалтерии медленно густели октябрьские сумерки. Пустой офис давил тишиной.

Где-то в коридоре гудел принтер — единственный признак жизни в сонном здании.

— Так, соберись! — приказала себе Анжела, решительно придвигая папку с документами. — Какие тут у нас расхождения?

Но вместо цифр перед глазами вставало мамино лицо — обиженное, с поджатыми губами. И Мишины сжатые кулаки.

Вот ведь угораздило! И ведь оба хорошие, оба любимые — а поладить не могут.

Она снова схватилась за телефон. Без толку.

«Хоть бы не разругались там», — вздохнула Анжела, с тоской глядя на темнеющее небо за окном.

Домой она вернулась затемно. В квартире было пусто и тихо.

— Мам? Миша? — позвала она.

Тишина. Где же они? Муж, наверно, до сих пор в гараже, у него там мастерская, ему нравится по выходным ковыряться в старой мебели, создавая из нее «красоту».

А куда ушла мама? Неужто обиделась и уехала? Да, нет, не должна.

Решив сначала удостовериться, где муж, Анжела поспешила во двор. Из приоткрытой двери гаража пробивался свет и доносились голоса.

Анжела замерла на пороге гаража, не веря своим глазам. В тусклом свете лампы разворачивалась совершенно невероятная картина: ее мать, безупречная Варвара Петровна, в старом фартуке, с небрежно повязанным платком на голове, колдовала над каким-то деревянным предметом.

Рядом, возбужденно размахивая кистью, что-то объяснял Михаил.

— …и представляешь, — голос матери звенел от восторга, — я как увидела эту технику патинирования — обомлела! У тебя же настоящий талант, Миша!

— Варвара Петровна, вы мне льстите, — Михаил смущенно потер переносицу.

— Так, балуюсь помаленьку…

— Балуешься? — теща фыркнула. — А это, по-твоему, баловство?

Она отступила в сторону, и Анжела ахнула. На верстаке красовалось старинное зеркало в резной раме — то самое, которое муж притащил с барахолки месяц назад.

Тогда это была жалкая, облезлая рухлядь. Теперь же… Тонкий растительный орнамент, выступающий по краям, словно светился изнутри.

Дерево отливало медовым блеском, играло тенями.

— Мам? — неуверенно позвала Анжела.

Оба резко обернулись.

— А, явилась! — Варвара Петровна просияла. — Иди сюда, посмотри, какие у твоего мужа руки золотые! А я-то, старая, все ворчала…

Она подхватила с верстака тарелку, накрытую полотенцем:

— Вот, блинчиков напекла. Мириться пришла, а тут… — она обвела рукой гараж. — Такое открытие!

— Анжел, — Михаил возбужденно подскочил к жене, — ты не поверишь! Твоя мама — настоящий эксперт! Она же всю жизнь антикварной мебелью занималась!

— Да будет тебе, — смутилась Варвара Петровна. — Так, хобби было…

— Хобби? — Михаил схватил с полки какую-то шкатулку. — Ты только глянь, как она эту морилку наложила!

А я-то бился, не мог добиться нужного оттенка. А секрет-то простой — масло льняное добавить!

Анжела медленно опустилась на колченогий табурет. В голове не укладывалось: эти двое, еще утром готовые разорвать друг друга на части, теперь щебечут как лучшие друзья?

— Слушайте, а у вас там, в деревне, много такого добра? — допытывался Михаил. — Я имею в виду, старой мебели?

— Полный сарай! — махнула рукой теща. — Комод из карельской березы стоит, трюмо из вишни. Много чего! Ты приезжай, сам посмотришь.

— Вот и приедем! — Михаил решительно повернулся к жене. — Анжел! Поедем к маме на все лето! Представляешь, какие там возможности?

Теща просияла:

— Правда? Приедете?

— Конечно! — восторженно глядя на нее, воскликнул зять.

Она говорила и говорила, а Михаил слушал с горящими глазами, то и дело переспрашивая про какие-то особые лаки, про способы обработки дерева, про секреты старых мастеров.

Анжела смотрела на них — таких разных и вдруг ставших так похожими — и чувствовала, как к горлу подкатывает странный комок.

— Ну что застыла? — окликнула ее мать. — Иди сюда, к столу! Блины стынут.

И правда — в углу гаража откуда-то взялся столик, застеленный старой клеенкой. На нем стояли блины, пузатился чайник, поблескивала банка малинового варенья.

— Давайте-ка перекусим, — распорядилась Варвара Петровна. — А потом я вам еще один секрет покажу. Есть у меня одна идея насчет этой рамы.

Анжела смотрела, как они суетятся у стола — мать, раскладывающая блины, муж, разливающий чай по щербатым чашкам — и думала, что иногда жизнь закручивает такие сюжеты, какие ни одному писателю не придумать. И что, наверное, счастье и правда прячется в самых неожиданных местах.

Например, в старом гараже, пропахшем олифой и деревянной стружкой. Где два самых близких ей человека нашли наконец общий язык — на почве старой мебели и потертых временем вещей, которым они оба готовы дарить новую жизнь.

Автор: Анастасия Милош

Источник