— У меня был дом от родителей, но он сказал, что его лучше продать. Деньги в банке были. Только их там теперь нет…
Мы же семьей жили! Не расписанные только, да кто сейчас на это смотрит?
Любимое дело всегда по сердцу. Захар Борисович очень любил свой дом и свое хозяйство. А когда он остался один, да и магазин вырос под боком, отказаться не смог.
Сажал огород, теплицы. Приплоду живности радовался. И не для кого-то это делал, а для себя.
— А мои, как за бугор съехали, так только по ноутбуку и беседую, — рассказывал Борисович соседу. – Пальмы у них там, океан, песочек.
— Что ж ты к ним не подашься? – спросил Кузьмич.
— Как же я тебя тут одного брошу? – ухмыльнулся в усы Борисович. – Да и внук у меня в городе. Семен!
— А он чего не с родителями?
— А он, как и я, где родился, там и пригодиться должен!
Телефонный звонок его застал Захара Борисовича, когда он присел встретить восход солнца.
— Ну, что? Богатырь земли русской! Начинаешь день с подвига? – посмеиваясь, поприветствовал внука Борисович.
— Дед, ты чего? – удивился Семен.
— Так для вас городских встать до обеда – считай подвиг!
— Не, дед, это ты что-то путаешь, — Семен позволил себе смешок, — ты про эстрадных звезд меньше телевизор смотри. Нормальные люди, чуть свет и на работу.
— Ладно, заливать-то, — дед подставил лицо солнечным лучам, — какая там у вас в городе работа? Из одной коробки, что дом, переползти в другую, что офис. А так все одно — в компьютерах все сидят, в кнопки тычут.
— Дед, можно я приеду? – спросил Семен.
— Что за вопрос? Конечно! Это такой же твой дом, как и мой. А меня не станет, тебе тут верховодить.
Но заканчивал фразу Борисович уже в замолчавший телефон. Убирая аппаратик в нагрудный карман, он понял, что с голосом внука что-то было не так. То ли встревоженный, то ли напряженный.
— Ох-ох, — проговорил Борисович, поднимаясь на ноги, — какую весть на хвосте принесет, той перья и перечтем.
***
— Попал я, дед, как кур во щип, — жалился Семен, как приехал. – Мы с приятелем дело решили открыть, автомастерскую. Заняли денег, место арендовали. Вроде нормально. А оказалось, что не у тех мы людей деньги взяли.
— Как так? – удивился дед.
— С банками решили не связываться, — говорил Семен, — хотели в серую чуть приработать, потому и пошли к важному человеку. А тот оказался авторитетом.
— Бандит, что ли?
— Оказалось – да. А мы все в ноль слили на оборудование. А от него люди пришли и потребовали долю по закону или проценты по долгу.
— В милицию надо было идти! – вскричал Борисович.
— Ну, во-первых, полицию, а во-вторых, она уже вся под дудку того человека пляшет.
— И как теперь? – серьезно спросил Борисович.
— А никак, — Семен пожал плечами, — все отобрали, нас самих на улицу выкинули. Спасибо, что лица не отрихтовали!
— Сема, если все разрешилось, чего ты как наскипидаренный сидишь?
— Дед, они на нас долг повесили, — сокрушенно проговорил Семен. – Там такая сумма, что караул!
— А приятель твой, что?
— Он-то сбежал уже, — махнул рукой Семен, — у него родичи в ближнем зарубежье. Денег прислали, он на самолет, и гори оно все синим пламенем.
— Тебя, стало быть, бросил? Хорош гусь!
— Дед, когда такие люди угрожают, друзей не бывает. Своя шкура дороже!
— А ты, значит, у меня решил отсидеться? – проговорил Борисович.
— Дед, меня и тут найдут. Тикать мне надо!
— К родителям под пальмы подашься? – грустно спросил Борисович.
То, что дети – отрезанный ломоть, Захар Борисович принял давно. А вот внука отпускать не хотел. Любил.
— Мне папашка с мамашкой сказали, сам завяз, сам и выбирайся. Ни копейки не пришлют, ни приглашение не сделают, – опустив голову, проговорил Семен. – Дед, мне бежать надо!
— Ну, беги, коли надо, — проговорил Борисович, — только я тебя не учил от проблем бегать.
— Деда, тут не убежишь – в землю ляжешь, — пробормотал Семен, — такой долг назначили, что вовек не расплатиться.
— А от меня ты чего хочешь?
— Дед, дай денег! – Семен поднял глаза полные слез. – Жизнь с нуля в новом месте начинать…
— Денег… — повторил Борисович, кивая головой.
***
Уехал Семен на следующее утро и увез всю наличность, что нашлась у Борисовича. Даже гробовые. Поспешно уехал, как тать до первого света.
— Эх-хе, — провожая взглядом машину внука, вздохнул Борисович, — тепереча и не свидимся…
— Борисыч, чего ты в печали на дороге? – окликнул его из-за своей калитки сосед, Кузьмич. – Собрался куда?
— Да-а… — Борисович махнул рукой.
— Показалось, или Семен приезжал?
— Приехал – уехал. Молодой да быстрый. Сегодня тут, а завтра за тридевять земель.
— Это да, молодые все шустрые, — Кузьмич приоткрыл калитку и облокотился о столб, — это нам до магазина и обратно, считай, кругосветка.
— Эх-хе, — вздохнул Борисович.
— Я чего хотел сказать, — Кузьмич хлопнул себя по лбу, — а покупай у меня кур! Осточертели, сил нет. А тащить на рынок – никакого желания. А так я их тебе через забор покидаю! А?
— Денег нет, — сурово буркнул Борисович, направляясь к своей калитке.
— Как нет? – удивился Кузьмич. – Ты ж у нас зажиточный помещик!
— А вот так! – огрызнулся Борисович. – Налетела конница и вымела закрома подчистую!
— Семен, что ли?
Борисович лишь махнул рукой.
— А я тебе все одно их покидаю! – решил Кузьмич. – Свои люди – сочтемся!
***
Через неделю перед воротами Захара Борисовича притормозил автомобиль Семена.
— Внучок! – прокричал он и рванул к калитке.
Но Семена за ней не было. Стояла женщина с ребенком на руках, а еще двое ребят жались к ней сзади.
— Здравствуйте, — оторопел Борисович. – А вы кто? И почему вы на машине Семена? Сема сам где? – начал он засыпать вопросами.
— Меня зовут Полина, — тихо произнесла женщина, — а вы знаете, где Семен?
— Я думал, это он вернулся.
— Он два дня назад приехал, собрал свои документы, машину кинул под окнами и исчез. Я и вас-то нашла, потому что в навигаторе маршрут остался.
— Постой, девонька, — Борисович задумался, — у меня он был неделю назад. Сказал, что от бандитов бежит. За границу.
— От бандитов? – она удивилась. – Где он их нашел? Или это он… — она сподручнее перехватила грудничка, а из глаз потекли слезы.
— Нечего на улице сырость разводить, — проговорил серьезно Борисович, — в дом пошли. Там поговорим.
***
— А детки Семена, выходит? – уточнил Борисович.
— Его, только он записать на себя их отказывался, — кивнула Полина, — говорил, так пособие больше.
— А жили вы…
— На съемной квартире. У меня был дом от родителей, но он сказал, что его лучше продать. Деньги в банке были. Только их там теперь нет.
— Он говорил, что с бандитами связался, — Борисович из последних сил держался за версию внука, — может долг хотел отдать.
— Не было у него ни автосервиса, ни приятеля, ни долга. Работы и той не было. Мы на пособие жили. Он что-то крутил-мутил, но прибытка не было. А может, просто не говорил.
— Странно, — Борисович почесывал щетину, — не похоже на Семена. Не таким я его воспитывал.
— Вы думаете, я вам врать буду? – Полина снова расплакалась. – Сами смотрите, — она протянула телефон, — полно фотографий. Мы же семьей жили! Не расписанные только, да кто сейчас на это смотрит?
Борисович листал фотографии. Много фотографий. У каждой семьи таких несметные тысячи. Качели, карусели, прогулки, ужины…
— Я-то верю, а вот где Семен не подскажу, — Борисович развел руки в стороны, — не знаю. Мне не сказал. Если его искать будут те самые бандиты, чтоб не нашли.
— А получается, он от меня с детьми сбежал, — Полина покачала головой, — мы с детьми этими бандитами оказались.
— А что ты, девонька, дальше делать думаешь? – спросил Борисович.
Но вместо ответа Полина снова начала рыдать.
— Да что ж это такое? – он подсел к ней на лавке. – Чуть что, и сразу в слезы!
— А мне деваться некуда, — ревела она, — я думала, Семена тут найду. А так… Из квартиры нас выселяют, потому что Семен за полгода задолжал. А в счет долга я уже машину пообещала отдать. Она старая, только за долг и хватит. А самой теперь с детьми хоть на вокзал или…
— Полно тебе, — он ее похлопал по руке, — не надо нам базары-вокзалы. У меня оставайтесь. У меня тут не хоромы, а разместимся все! Хозяйство у меня, пенсия. Протянем!
Полина подняла на Борисовича заплаканный взгляд:
— У вас магазин тут, я работать буду!
— Там посмотрим, ты пока располагайся, — сказал Борисович вставая.
— Деда! Деда! – потянул мальчонка старика за штанину. – Там птички через забор прыгают!
Борисович глянул в окно:
— Вот же где ду***ка кусок! – и выскочил во двор.
Следом выскочила и Полина с детьми.
— Кузьмич! Ты умом двинулся? – кричал Борисович. – По нормальному нельзя было?
Над забором появилась улыбающаяся голова Кузьмича:
— Мужик сказал, мужик сделал! Сказал, через забор покидаю, лови крупной сетью!
— Птицу побьешь, бестолочь!
— Не моя – не жалко! – расхохотался Кузьмич, а увидев Полину, добавил: — Здрасте, мадама!
— Захар Борисович, вам помочь? – спросила она.
— В дом иди, обживайся, я тут сам с этим Королевым разберусь!
— Борисыч! – Кузьмич приподнял кустистую бровь. – Ты решил поджениться под старость?
— Сплюнь! Жена это Семенова, и правнуки мои!
— А я уж подумал, последняя молодость в жилах заиграла! – хохотал Кузьмич так, что свалился с того, на чем он там стоял…
***
Ближе к вечеру, распределив Полину с детьми по комнатам, а кур — в курятнике, сидел Борисович, щурясь на закатное солнце. Решил «на удачу» набрать Семену. И удивился, когда тот ответил.
— Пара_зит ты! – сразу сказал Борисович. – Я тебя учил женщину с детями бросать? А еще брехать родному деду? Пар_шивец ты мелкий!
— Дед, только не надо мне тут про мораль рассказывать. Мне отец рассказывал, как ты бабку нашу по селу гонял, и как она тебя на сеновале вылавливала. Так что, и сам ты еще тот фрукт, дай Бог!
— Только я ни бабку твою, ни детей не кидал! Как бы ни жил, а все одно и работал и заботился. И в кого ты такой уродился-то?
— Считай, соригинальничал! – в трубке хохотнуло.
— Спаразитничал ты! – прикрикнул Борисович. – Кончай свои побегушки. Полина твоя с детьми у меня. Приезжай, и живите!
— Ну, ее к черту! И детей туда же! Дед, мне деньги нужны были, чтобы из страны уехать с молодой красоткой! И жить я хочу красиво без всяких там пеленок! У меня самолет через полчаса, а симку я выкину. Так что, прощевай!
***
— Чего разбушевался? – Кузьмич с любопытством заглядывал через забор. – Детишки довели? Такие ша_ло_паи! Быстро в гроб загонят!
— Только мечтать о том и остается, — проговорил Борисович, убирая телефон, — а пожить-то еще придется. Все ж кровь моя, продолжение рода. Надо на ноги поставить, воспитать, в жизнь вывести. А потом уже и помирать можно будет.
— От оно как, — кивнул Кузьмич, — как в той поговорке: «Рад бы в рай, да долги не пускают!»
Соавтор: Захаренко Виталий
«Рад бы в рай, да долги не пускают!»
