А она вдруг почувствовала, что уже не в состоянии все это выдерживать: сын давно определил, где у нее «кнопка» и очень умело этим манипулировал.
Поэтому, устало сказала:
— Хорошо, я согласна – уходи, если тебе там будет лучше.
— Что, можно? – удивленно переспросил юноша.
Она молча кивнула и вышла из кухни: дело происходило за завтраком.
Они развелись, когда сын перешел в шестой класс. Все произошло банально – ничего нового: у мужа оказалась вторая семья.
Причем, длительное время все существовало параллельно, и Люся ни о чем не подозревала.
Да, командировки. Да, задержки на работе. Но, скажите, у кого их нет?
А муж был бизнесменом, денег на семью не жалел, поэтому пахал «на износ», и все это было вполне логически объяснимо.
А потом выяснилось, что у него имеется еще одна семья. Поэтому и обеспечивать нужно было потребности в двойном размере: ни там, ни там жены не работали – Сергей мог себе это позволить.
Он, вообще, был очень великодушным, ее Сережа.
Они познакомились еще, будучи студентами, на одной вечеринке. И уже тогда он твердо знал, чего хочет. И шел к своей цели, опираясь на теорию малых дел.
Шел небольшими шагами, не замахиваясь на огромные несбыточные мечты, как многие другие, желающие все и сразу. И жил, как говорилось в известной пословице, применительно к его ситуации: сделал малое дело – гуляй смело!
Люсе понравился необычный парнишка с умными глазами и стрижкой ежиком, выгодно отличающийся от остальных кавалеров: в нем была надежность, уверенность в себе и непрекращающийся оптимизм.
Он тоже обратил внимание на симпатичную девушку с длинной косой и полным отсутствием макияжа: это было необычно даже в те годы – все представительницы женского пола стремились себя приукрасить.
Сергей попросил разрешения ее проводить, а потом пригласил на свидание, и они стали встречаться. А потом поженились: они полюбили друг друга. И казалось, что так будет всегда.
В делах у молодого мужа все стало получаться: он умел просчитывать все ходы, и его совершенно невозможно было застать врасплох. Поэтому за короткое время Сергей смог организовать свой, довольно неплохой, бизнес. А она стала его верной спутницей, соратницей и сподвижницей.
И во всем прогрессе супруга была и ее заслуга. Ведь это она, Люся, помогла стать этому неказистому невысокому солдатику тем самым генералом, вызывающим зависть окружающих.
Она обеспечивала ему надежный тыл, варила борщи и гладила рубашки. Она родила ему долгожданного сына, которого тот очень хотел. И думала, что так будет продолжаться вечно – они же любили друг друга!
А потом пришла та, другая. Пришла на все готовое, и нагло увела мужа из семьи. И он ушел: оказалось, что новая избранница беременна — там три года назад родилась дочка.
И девочка перевесила. К тому же, Игорь был уже довольно большим, а малышке требовалось постоянное внимание:
— Ты должен понять меня, сын! Там я нужнее! А тебя я очень люблю и буду продолжать заботиться! А ты в любое время обращайся и приезжай: мы тебе уже выделили комнату!
Они уже выделили ему комнату! А на это сына было взять. Он и раньше любил больше папу, нежели мать: да и чего можно получить с домашней хозяйки, все время торчащей на кухне? Хотя пирожки и блинчики ел с большим аппетитом.
Вот отец – другое дело: умный, подтянутый, умеющий убедить собеседника – таким отцом можно было гордиться! И тут такой удар под дых: папа их бросает!
— Да не бросаю я тебя, — пытался объяснить Сергей Павлович свое поведение сыну. Но тут его дар убеждения работать явно перестал.
Игорь смотрел недоверчиво и соглашаться с отцом не спешил – если бы не бросал, не ушел бы.
— Но я полюбил! – изо всех сил старался папа. – Так бывает – вырастешь, поймешь.
Эти разговоры касались только сына – жена, по мнению бизнесмена, никаких объяснений не заслуживала.
Тут Игорь отчасти понимал отца. Располневшая мама, постоянно находящаяся, образно говоря, в кухонном чаду, давно махнула на себя рукой, все внимание переключив на мужа и растущего сына: за сегодняшним подрастающим поколением нужен был глаз да глаз!
И никакого личностного роста! Вот и теперь, пока отец пытался донести до сына свои убеждения, она, по обыкновению, торчала на кухне: как будто, сегодня кому-то были нужны ее пирожки!
А Люся за обычной кухонной суетой хотела спрятать свое горе поглубже, только и всего: ведь кулинария ее всегда успокаивала.
И если кому-то для достижения спокойствия души требовалась таблетка или рюмашка изобретенной известным химиком Менделеевым жидкости, то мама Люся довольствовалась тем, что заводила тесто для очередной партии выпечки.
И никому не приходило в голову, что она очень нервничает, особенно, последнее время: ведь пироги стояли на столе «непереводно», как говорится.
Просто женщина ощущала, что в их жизни стало происходит что-то нехорошее. И это было пока абсолютно бездоказательно – на уровне интуиции. Но уже чувствовалось в выражении глаз мужа, его неожиданном молчании и отстраненности от ранее интересующих его проблем: видимо, у него появилась другая доминанта.
И сердце-вещун не подвело: Сергей сообщил, что уходит – они с сыном были поставлены перед фактом.
Игорь воспринял развод очень тяжело и во всем винил только мать, что оказалось для Люси совершенно неожиданно:
— Но почему, сынок?
— А ты посмотри на себя, — грубо ответил Игорь. – И разговоры только о жр.ат.ве. Нельзя же так опускаться! Естественно, отцу стало скучно, и он нашел себе адекватную спутницу!
Это произошло после первого визита сына в дом отца. И сравнение его новой жены оказалось, очевидно, не в пользу матери.
А юноша с восторгом рассказывал, какой у них особняк. Да, особняк. И там, на втором этаже, у него своя комната с выходом на балкон!
Это известие неприятно царапнуло женщину: ведь они раньше все время мечтали, что купят такой особняк и уедут жить на природу. И теперь бывший муж исполнил свою мечту.
А еще папа подарил юноше модную футболку, и теперь все в классе будут ему завидовать!
И Игорю было очень комфортно в новой семье отца. Поэтому, в следующий выходной он опять туда поедет: Ева его приглашала! И она совершенно не стоит у плиты: они заказывают готовую еду с курьером.
«Господи, какой же он еще маленький», — с тоской подумала Люся, глядя на восторженно настроенного сына.
А потом ушла к себе и долго плакала, понимая, что Игорь был прав. Он был не прав только в плане «подачи материала»: не стоило так обращаться с матерью.
Да, она, по его меркам, не дотягивала до каких-то стандартов. Но мать любят не за стандарты, а просто так.
А еще в разговоре с сыном проскочило, что ему стыдно пред одноклассниками за то, что отец после стольких лет ушел из семьи. И опять она в этом оказалась виновата: не смогла удержать такого хорошего мужа!
После этого случая в семье все пошло наперекосяк. Игорь стал хуже учиться, постоянно дерзил и отказывался выполнять элементарные требования:
— А вот у папы меня никто не заставляет! А ты просто замучила своей ер.ундой.
Мама пыталась объяснить, что папе с новой женой совершенно все равно, что будет с ним происходить, поэтому они его и не заставляют. А вовсе не потому, что они очень хорошие.
Но сын просто отказывался ее слушать. И все чаще стал обещать, что уйдет жить в новую семью отца.
Так произошло и в последний раз, когда Люся отказалась купить ему очередные кроссовки, ссылаясь на отсутствие средств: после развода папа стал выплачивать довольно небольшие алименты.
А она тоже перебивалась случайными заработками: никто не хотел брать на хорошую работу тетку, несколько лет просидевшую дома. Вот курьером или посудомойкой в кафе – пожалуйста!
Поэтому в приобретении обуви было отказано. И когда женщина попыталась, объяснить, почему, ей неожиданно пообещали:
— Не отстанешь – уйду к отцу.
И тогда она решила: пусть уходит — все к этому давно шло.
И Игорь, положив в рюкзачок минимум вещей – остальное мне купят! – полный надежд, убыл в новую жизнь.
А она осталась одна. Совершенно. Без средств к существованию, цели и нужности кому-нибудь: теперь в ее пирожках никто не нуждался.
Но она так же, как раньше, пекла их – это позволяло не сойти с ума, испытать временное спокойствие и держаться на плаву.
Только начинка была теперь уже другой: заработок курьера шиковать не очень позволял. К тому же, она работала не каждый день. Поэтому, выпечка была, преимущественно, с капустой — что тоже было неплохо.
Несъеденные пирожки Люся относила одинокой бабушке-соседке, которая была безумно рада привалившему ей счастью.
Сын вернулся через месяц — до этого они только перезванивались:
— Как дела?
— Нормально, а у тебя?
— И у меня.
Женщина как раз вынула из духовки противень с вкусно пахнувшей выпечкой. Игорь открыл дверь своим ключом и, сбросив обувь, прошел на кухню. Он то ли похудел, то ли вытянулся. И выглядел странно повзрослевшим.
— Ты прости меня, мам, если можешь: ты у меня – самая лучшая и красивая! – словно стесняясь, произнес юноша. — А еще я очень соскучился по твоим пирожкам.
А Люся прогнала его в ванную мыть руки, хотя это была не та грязь. И сын не протестовал, как раньше, когда все мамины просьбы встречались в штыки.
А потом Игорь рассказал, что она была права: он оказался папе совершенно не нужен! И его пригласили жить, чтобы постоянно присматривать за противной трехлетней Алиской.
И в школу его никто не хотел возить, хотя обещали. А автобус там ходит редко.
И поселили не в комнате с балконом, а в кладовке без окна: и ему приходилось спать с открытой дверью, чтобы не задохнуться.
Да и из одежды ничего не купили, даже обещанные кроссовки, а ему было стыдно в этом признаться.
И сегодня, когда они все уехали гулять, он просто сбежал, чтобы больше туда не возвращаться: видимо, дорогой особняк так и не стал ему домом.
Сын протянул руку за очередным пирожком. И тут Люся сказала:
— А кроссовки мы тебе обязательно купим — я устроилась на постоянную работу возить документы.
— Да ладно, мам, — ответил Игорь с набитым ртом. – У меня и эти еще хорошие! Еще поносятся, не волнуйся!
И она поняла, что ее мальчик вырос.
