Мама писала:
«Моя дорогая девочка! Ты всегда страдала от ревности из-за Амели (это ее настоящее имя).
Я любила вас троих одинаково, но ты была самой надежной моей опорой, моей помощницей. Только тебя я вижу хранительницей нашей семьи.
Я была к тебе излишне строгой, всегда боялась, что Миля и Владик, будут думать, что я больше люблю тебя.
Индийскую куклу, принесшую тебе столько огорчений, мы выбирали с настоящей мамой Амели
Тягостная и печальная атмосфера царила в уютном доме Журавлевой Ангелины Леонидовны. Внешне все в нем было как обычно, все на своих местах.
Сын Владислав, две ее дочери София и Амалия с мужьями, были здесь, но пусто и одиноко было в доме. В нем не было хозяйки.
Не было матери, объединявшей всех в одно целое. Ее похоронили накануне, и теперь, когда все необходимое было сделано, дети собрались, чтобы услышать последнюю волю матери.
Глава семьи Журавлев Алексей Васильевич ушел из жизни несколько лет назад, оставив жене и детям, дом, дачу в чудесном месте на берегу Горьковского водохранилища, коллекцию антикварных вещей, большую библиотеку, несколько семейных реликвий, а, самое главное, теплую семейную атмосферу, замечательные семейные традиции, созданные супругами за долгие годы.
Они прожили интересную насыщенную жизнь. Алексей Васильевич был ведущим инженером по строительству и эксплуатации ГЭС и ГРЭС. Работал в Москве в «Гидропроекте», выезжал в зарубежные страны в составе групп советских специалистов на строительство энергетических сооружений.
Одна из командировок сыграла большую роль в дальнейшей судьбе семьи. В конце 60-х Ангелина, в совершенстве владеющая тремя языками, работала переводчицей вместе с мужем в Индии на строительстве ГРЭС в небольшом городе недалеко от Дели.
София и Владик на это время оставались с бабушкой. Командировка планировалась на 2 месяца, но затянулась на полтора года из-за сложной обстановки в стране.
На фоне смены власти не угасал индо-пакистанский конфликт, на почве религиозных и кастовых противоречий бесчинствовали террористические группировки.
В это время у Журавлевых появилась еще одна дочь. Когда от взрыва во время террористического акта погибли их друзья, семейная пара из Франции, было решено, что Ангелина с малышкой отправится в Союз, а Алексей останется завершать работу.
Позже Алексей Васильевич перевелся в Горький на более спокойную работу в областное управление Горэнерго.
Поселились в просторном дедовском доме, наследстве Журавлевых, где близ старинного храма сохранялся островок старинных частных домов.
Теперь впервые после ухода отца в семейном гнезде вновь поселилось горе. Для детей, воспитанных Ангелиной Леонидовной, материальные ценности были важны, но не были определяющими ценностями в жизни.
Сестры и брат не сомневались, что мама всем распорядилась мудро и правильно, но все же с волнением ожидали Арнольда Самуиловича, нотариуса, знатока своего дела, способного дать дельный совет в любой трудной ситуации.
Уже много лет он решал все юридические вопросы семьи, именно ему доверила Ангелина Леонидовна передать детям завещание и лично вручить каждому из них памятную вещь и вместе с ней свое последнее послание.
Пунктуальный Арнольд Самуилович прибыл вовремя и все расселись вокруг стола в гостиной. Нотариус достал из своего знаменитого портфеля документы и зачитал завещание.
Что касается недвижимости, здесь все было логично и понятно. Но дальше нотариус начал удивлять семью.
– София Алексеевна, прошу Вас открыть шкаф в комнате Вашей матушки, – обратился он к старшей дочери, таково было ее желание – доверить это Вам.
Тайна маминого шкафа всегда была загадкой для детей. Ведь ни деньги, ни дорогие украшения, ни антикварная коллекция отца никогда не запирались.
– Ну-с, прошу внимания, – продолжал нотариус и достал еще один документ.
– Старшей дочери Ангелина Леонидовна завещает малахитовую шкатулку с женскими украшениями и дарственной надписью. Ей также передается антикварная кукла работы индийских мастеров.
– Для чего теперь мне эта кукла? – тихо произнесла Софья, приняв наследство, и горькая усмешка отразилась на ее лице.
Когда-то в далеком детстве, когда мама вернулась из Индии с младшей дочерью, эта чудесная игрушка, как магнитом притягивала Сонечку, но ей не разрешали к ней прикасаться.
И кукла стояла рядом с кроваткой малышки, хотя та совсем ей не интересовалась. Эта кукла на долгие годы стала символом привилегий Амалии и поселила в старшей сестре сомнение в материнской любви.
– Вашему супругу, Софья Алексеевна, как историку, предназначена коллекция писем из переписки бабушки Ангелины Леонидовны с очень известными людьми. Прошу Вас, Николай Иванович.
Николай, немало удивленный, с благодарностью принял увесистую пачку писем, при этом подумал с иронией: «Не уверен, что можно узнать что-то еще неизвестное из этих писем».
– Вам, Владислав Алексеевич, – Арнольд повернулся к сыну покойной, – завещается антикварная индийская шкатулка с секретом.
Также Вам дополнительно оставлена денежная сумма с условием, что деньги будут потрачены на строительство дополнительного помещения на даче, чтобы вы все месте могли отдыхать там.
– Амалия Алексеевна, Вам оставлена шкатулка с украшениями. А также примите вот эту книгу, – нотариус с поклоном передал наследство.
Шкатулку Миля передала мужу, а книгу в старинном затейливом переплете с золотым тиснением на корешке открыла в большом волнении. Это был томик Дюма на французском языке.
Амалия перевернула обложку, на форзаце в уголке книга была подписана. Она побледнела, села и прошептала:
– Мама, зачем же сейчас…
– Вам, Дмитрий Сергеевич, оставлены старинные часы – обратился нотариус к мужу Амалии.
В каждом предмете, оставленном родным, был какой-то скрытый смысл, словно мать посылала каждому какое-то послание.
Интрига заключалась еще в том, что каждому члену семьи были оставлены конверты с надписью «Открыть наедине».
– Намерен ли кто-либо из вас оспаривать завещание, – спросил Арнольд Самуилович.
Все промолчали, глубоко погруженные в свои мысли.
– Я, конечно, не собираюсь ничего оспаривать, но посудите сами, – нарушил молчание Владислав и продолжал, – дом разделен между внуками, у меня, как известно детей нет, дача поделена, между нами, в равных долях, но я должен ее восстановить для всех, девочки получили мамины драгоценности, а я –шкатулку с секретом, откуда выпрыгивает индийский чертик… Как-то странно.
– Влад, давай обсудим все не сейчас, – сказала София, – я думаю многое прояснится, когда мы прочтем мамины послания.
– Да, Соня права, – согласился Дмитрий, обеспокоенный состоянием Мили, – надо все это переварить, давайте разъезжаться.
– Арнольд Самуилович, благодарим Вас. Разрешите обратиться к Вам, если у нас возникнут какие-либо вопросы, – попросила Софья.
– Всегда к Вашим услугам, Сонечка, – ответил нотариус с чувством выполненного долга.
Разъехались по домам и наследники, оставив осиротевший дом. Никто из них не спал в эту ночь. В каждом письме, оставленном детям, открывалась тайна, дающая объяснение многим семейным событиям.
Приехав домой, София долго держала в руках этот странный подарок. Она никогда не говорила матери, что всю жизнь таила обиду на нее за эту куклу.
Теперь она сама была матерью двух дочерей и не могла понять, почему надо было лишать ее такой невинной детской радости и беречь игрушку для грудного младенца.
А Мила никогда и не вспоминала об этой игрушке, даже когда подросла. Слезы текли по щекам женщины, а красивая бездушная индианка смотрела на нее с осуждением.
Из размышлений Софию вывел вопрос мужа:
– Софи, и что было в таинственном письме?
Он старался говорить с иронией, но в голосе чувствовалось беспокойство.
– А? Я еще не открыла конверт. А вообще, там написано «наедине»! Так что закрой дверь! Читай свой секрет!
– Да какой там секрет! Просто письма скучающих дам позапрошлого века, но посмотрю.
Письмо к Софии было самым длинным из всех. Мама писала:
«Моя дорогая девочка! Ты всегда страдала от ревности из-за Амели (это ее настоящее имя).
Я любила вас троих одинаково, но ты была самой надежной моей опорой, моей помощницей. Только тебя я вижу хранительницей нашей семьи.
Я была к тебе излишне строгой, всегда боялась, что Миля и Владик, будут думать, что я больше люблю тебя.
Индийскую куклу, принесшую тебе столько огорчений, мы выбирали с настоящей мамой Амели Луизой Дюкре в антикварной лавке в Дели за несколько дней до ее рождения.
Ее родители трагически погибли во время беспорядков. Она чудом осталась жива. Во Франции с родителями Луизы остался трехлетний брат Амели.
Связаться с ними не было никакой возможности. Отец отправил нас дипломатическим рейсом в Москву. Я зарегистрировала ее, как нашу дочь под именем Амалия уже в Москве.
Эту куклу я считала частичкой ее семьи, ее оберегом. Теперь она ей не нужна.
Будь ей и дальше старшей сестрой. Я чувствую свою вину перед ней.
Родственники Луизы знали, что она ждала ребенка, долго считали, что малыш погиб вместе с родителями.
Но брат повзрослел и стал искать информацию о родителях, ездил в Индию, нашел каких-то очевидцев тех событий. Каким-то чудом вычислил нас.
Теперь ты догадываешься, что за француз гостил у нас в 92 году.
Я умолила его не рассказывать ей, что он ее брат. Он хотел забрать ее во Францию. Возможно, надо было дать ей возможность выбора.
Но она была так молода, неопытна, слишком эмоциональна. Я боялась отпустить ее в чужую страну.
Ну, вот и все.
Я исповедовалась.
Не сердись на меня, родная, любимая моя девочка. Прощай, и будь счастлива.
Твоя мама».
София несколько раз перечитывала письмо. Бумага была уже мокрой от слез, когда в дверь осторожно постучал муж, вопросительно и с тревогой посмотрел на жену.
– Все хорошо, Коля, – ответила она на его вопросительный взгляд.
– Слава Богу! Я уже думал, что придется скорую вызывать, – попытался он разрядить обстановку.
У него были основания беспокоиться по поводу тайны, которую теща раскрыла жене. Только немного успокоившись, он принялся за стопку писем «скучающих дам».
Николай бегло перебирал письма в надежде встретить какую-нибудь известную фамилию, пока не наткнулся на странную фотографию, лежавшую между листами.
На фото был он, улыбался и смотрел на кого-то, кого не было в кадре. Но он знал, на кого он смотрел, и день этот он вспомнил отчетливо.
Это было летом на ипподроме. Был мимолетный роман, который продолжался недолго. Он довольно быстро понял, что объект его увлечения не может сравниться с его женой.
У Николая Ивановича остался неприятный осадок стыда и разочарования от этих воспоминаний. На обратной стороне тещиной рукой было написано:
«Уходя – уходи, оставшись – оставайся человеком».
– Но откуда у Ангелины это фото?! – думал он. – Впрочем, теперь это не важно. Важно, что она не разрушила их семью, и за это я ей благодарен.
Владислав приехал домой. Не раздеваясь, прошел на кухню, налил в рюмку коньяк, выпил и прямо в пальто сел на стул. Он думал о матери, о сестрах. Вспоминались разные трогательные случаи. Вспоминал отца.
– Да… Перед отцом мне сегодня было бы стыдно, — думал он. – Да и перед мамой и перед собой. Позвоню завтра девчонкам, извинюсь. Мама всегда думала прежде, чем что-то сделать, и не мне решать, права она или нет.
Перед ним на столе лежала шкатулка. Он машинально нажал на кнопку снизу крышки шкатулки. Она открылась, и со дна поднялся и закачал головой слона индийский бог мудрости Ганеша.
Влад невольно улыбнулся:
– Вот откуда мама знала, что мне сейчас очень нужен бог мудрости? – задал он вопрос и ответил сам себе: – Просто знала нас.
Рассматривая шкатулку, Владислав нашел маленький футляр, где лежало кольцо с бриллиантом, и рядом записка:
«Надеюсь, что ты еще найдешь свое счастье».
Амалия, всегда стремительная и нетерпеливая, еще по дороге домой в машине открыла книгу.
«Милой Амели с пожеланием счастья. Всегда буду ждать тебя в Париже. Филипп Дюкре», – было написано по-французски.
В книге было вложено письмо с адресом и телефоном Филиппа и историей появления на свет младшей дочери Журавлевых. Этот информационный взрыв никак не укладывался ни в ее голове, ни в ее сердце.
– Вот почему мама разрушила мою первую любовь – неожиданно вслух проговорила Амалия.
– Значит, все-таки любовь была, – мрачно сказал муж.
Все годы его мучила ревность к этой истории. Дмитрий толком ничего не знал, и никто не хотел ему ничего рассказать.
– Да, – ответила женщина, – я была влюблена. Он был не такой, как мои однокурсники, знакомые парни.
Он был старше, он был из другой страны. Все было как-то нереально, сказочно.
Может даже, я была влюблена в его страну, язык, культуру, во все, что он рассказывал мне о Франции.
– Сначала я очень переживала. Больше от того, что, со мной поступили жестоко. В первую очередь мама. Ведь я поняла, что он внезапно уехал после долгого разговора с ней.
Потом я повзрослела, поняла, что мама была права, хотя не знала главной причины. Обида была, что мне просто сказали «нет» без всяких объяснений.
Мама пишет, что не хотела, чтоб я страдала, если узнаю правду.
– Скажи, Миля, я немного похож на него? – спросил Дмитрий.
– Дима, ты не похож. Ты другой. Но я люблю, и с первого дня знакомства любила тебя. Забудь про эту историю, или я поеду на вечер встречи выпускников в твою школу и выведу тебя на чистую воду.
– Теперь я понял смысл моего наследства твоей мамы. На часах есть гравировка: «Время никогда не идет назад».
Да, слушай, – перешел на другую тему муж, – Владька обиделся, надо бы завтра собраться и поговорить. Надо просто сложиться на ремонт дачи.
– Миль, 2 часа ночи.
– А ты думаешь, кто-то спит? – прозвучал риторический вопрос.
В это время у Мили зазвонил телефон.
– Телепатия! Это Владик! Але! – кричала в трубку Миля, – Владик, ты не спишь?
– Нет. Вы где?
– Едем к тебе!
Так мать, навсегда покинувшая своих детей, осталась невидимо рядом и вновь связала их нитями своей любви.
Автор: Светлана
