Воспитала бездушных детей на свою голову! Ведь видели же, что мать не в себе! Почему не удержали? Ведь стар – как мал! И как можно было бросить пожилого человека без помощи?
Вернувшаяся с Черноморского побережья баба Лека собрала родню, чтобы сообщить всем радостную новость:
— Я выхожу замуж и переезжаю в Сочи! – и обвела всех победным взглядом, в котором ясно читалось: «Что, съели?»
Невестки молча переглянулись и дружно выдохнули:
«Слава Богу! Хоть перестанет лезть во все щели и давать свои дурацкие советы!»
— Поздравляю, мамочка! – произнес старший сын. – Мы, действительно, рады за тебя.
— Да, — продолжила мама. – Я продаю квартиру и уезжаю на ПМЖ к морю: я об этом всегда мечтала.
— В смысле, продаешь квартиру? – изумленно переспросил младший.
— В прямом: мы с будущим мужем собираемся заниматься раскруткой его бизнеса.
В воздухе повисла нехорошая тишина: где бизнес, а где баба Лека?
Пожилую женщину «в миру» звали не Леокадией, как можно было подумать вначале, а Ольгой. Почему к ней прилепилось это Лека, никто уже не помнил: видимо, осталось с детства. Ведь в детском возрасте чада умиляют своим лепетом, который часто берется за основу.
Наш замечательный Корней Чуковский писал, что в одной семье подрастали две девочки с вполне нормальными именами. У одной было прозвище Вука, у другой – Валиня.
Ольга Петровна познакомилась с кавалером в интернете: этого добра сегодня было, как грязи.
Мужчина был хорош собой. И, судя по переписке, обладал светлым умом и чувством юмора.
Он оказался вдовцом без детей и отставным военным, имеющим свои бизнес, который был связан с местным туризмом и ресторанным делом.
«Господи, с таким счастьем – и на свободе!» — подумала Ольга Петровна словами из известного литературного произведения.
Они начали ежедневно общаться, и женщина узнала, что нежная мятущаяся душа Павла Петровича давно ищет такую же родственную душу, но все пока – безрезультатно. А одному в большом городе так тяжело.
Вот если бы рядом была любимая жена: да, в «случае чего», мужчина был не только согласен на брак, но даже на нем настаивал.
А сейчас он был не прочь пообщаться поближе, для чего пригласил понравившуюся ему даму посетить его скромную резиденцию в городе-курорте Сочи, где темные ночи.
Начинался бархатный сезон: а это для пожилого возраста то, что нужно. И пожилая, замученная жизнью баба Лека, прикупив кое-что из шматья, в новой шляпке срочно вылетела в новую жизнь.
Живьем кавалер оказался даже лучше, чем на фото! И пожилая женщина совсем потеряла голову: у нее началась сказочная жизнь.
Жить стали в «зашибецком», полностью благоустроенном Пашином особняке недалеко от моря.
Легкое вино, ежедневные прогулки под луной и стихи собственного сочинения, которые читал Павел Петрович, сделали свое дело: баба Лека влюбилась в седого красавца, что, несомненно, сделали бы остальные женщины, оказавшиеся на ее месте.
Первый ее муж был простецким парнем, стихов не знал и не любил, а все хобби у него были какие-то приземленные: запаять старое ведро, хотя сегодня можно было купить новое.
Починить ботинки, приклеив к истершейся подошве хранившуюся подметочную кожу.
Или заштопать носки: да, именно штопка приносила ему некоторое умиротворение и спокойствие души. Причем, в этих носках он, преимущественно, и щеголял.
Ольгу Петровну все это страшно раздражало: ей хотелось красивой жизни, а тут – муж в старых трениках с латками на коленях. Тьфу!
И вот ее мечта начала сбываться… Да, пусть немного поздно. Но, как говорится, лучше поздно, чем никому.
А пожилой бонвиван знал, как обольстить женщину! И действовал, как опытный портной, разрабатывающий лекало для будущей выкройки: все достоинства нужно было подчеркнуть, а недостатки сгладить.
И глядящая поначалу настороженно Ольга Петровна расслабилась: все комплексы по поводу ее возраста – она была на четыре года старше кавалера – испарились.
А Павлуша вел себя, как муж-дипломат: дату Дня рождения жены помнил, а возраст, нет. И это было то, что надо. Стало ясно, что Павла Петровича нужно брать – иначе его уведут «прямо из стойла».
И женщина, уже вступившая в то, что неумные люди нарекли возрастом дожития, почувствовала себя гораздо лучше и решила, что быть любимой птичкой гораздо лучше, чем бабушкой.
Да и кавалер, судя по поведению, был совершенно не против! Да-да: такую женщину он искал много лет! И ничего еще не поздно: мы обязательно все наверстаем, любимая! А главное – мы теперь будем вместе и преодолеем все невзгоды.
Даже больше: они уже подали заявление в местный ЗАГС — теперь можно было жениться, где угодно, а не только по месту прописки.
И окрыленная Лека, с мешочком фиников и инжира – будешь меня вспоминать! – вылетела домой, чтобы по-быстрому продать квартиру и вернуться уже навсегда к любящему жениху.
Но дома неожиданно поднялся хай: из-под носа уплывала хорошая сталинская двушка недалеко от метро, принадлежавшая еще родителям мужа. Поэтому, сыновья «взбухли».
— Мама, приди в себя! – взывал к разуму старший Николай. – Ты разве не чувствуешь, что это – банальный развод на деньги? Каждый день вам, пенсионерам, вдалбливают, а вы все никак не уйметесь! Ты еще ему всю сумму от продажи квартиры переведи!
— И переведу: я же теперь буду принимать участие в нашем общем бизнесе! – и Ольга Петровна обвела гордым взглядом присутствующих, что означало:
«Я не нанималась вечно нянчиться с внуками — пришло время пожить и для себя».
Говорили все разом и по очереди. Просили подключить ум, и приводили примеры из телевизора и жизни. Стращали, пробовали давить на жалость и взывали к памяти предков: все было тщетно – бабушка, превратившаяся в невесту, стояла на своем.
И отдавать это свое никому не собиралась:
— Эта квартира принадлежит мне – а вы себе заработайте.
Поэтому, плюнули и отступились:
— Фиг с тобой – себе дороже. Только потом не говори, что тебе негде жить!
Расстались в полном молчании: Ольга Петровна – в отличном настроении, полная веры в счастливое будущее, остальные – в отвратительном: на жилплощадь возлагались кое-какие надежды.
Хорошая квартира ушла быстро – жених торопил: ему, действительно, были нужны деньги. Поэтому, часть вещей отдали будущим хозяевам, а часть раскидали по соседям: это бабе Леке больше не понадобится.
И счастливая невеста, получив всю сумму, в тот же час перевела ее на предусмотрительно указанный номер карты: мужчина хотел все срочно вложить в дело.
Перевела и стала ждать: по ее уразумению, Павлуша должен был сразу позвонить и поблагодарить своей обычной фразой:
«Спасибо, птичка моя. Люблю!»
Но никто не позвонил. А номер любимого оказался, почему-то, недоступен.
«Наверное, что -то случилось!» — думала расстроенная баба Лека.
«Попал в больницу или избили местные хулиганы и отобрали деньги».
Да мало ли, что может случиться в наше неспокойное время.
Женщина впала в панику: неплохо было бы с кем-нибудь посоветоваться. Но родственники трубку брать перестали, а подруги, которым она уже неосторожно разболтала о предстоящем замужестве, просто обрадовались бы: фиг тебе, а не замужество, старая слепая курица!
Но было ясно, что нужно лететь. И Ольга Петровна, выкушав пару таблеток, стала собираться. А назавтра утром, заняв денег у соседей, вылетела в известном направлении: телефон Павла Петровича по-прежнему не отвечал.
Сразу поехала к нему домой: может быть, ему, тяжелобольному, нужна ее помощь?
На звонок вышел злой незнакомый дядька, и сказал, что его уже задолбали ба.бы этого ко***ля:
— Вы – девятая, кто приходит его искать за последнее время.
Он хозяин этого дома, который сдает. А Пашка все время снимает этот особняк, чтобы кидать пон.ты. И в конце дядька добавил совершенно по-хамски:
— Прочисти зе.нки, бабка! Где ты и где Пашка? Он – квалифицированный аль.фонс с опытом, а ты – просто очередная жертва!
И, заметив в руках небольшой чемоданчик, посоветовал вернуться домой: все равно Пашку не найдешь!
И, за сим, откланялся и закрыл перед носом у Ольги Петровны, сразу превратившейся в старуху, дверь.
Оставался еще один шанс: пойти в ресторан, принадлежавший жениху: они там неоднократно обедали.
Но когда она озвучила просьбу найти владельца этого замечательного заведения, поднялся гомерический хохот: ресторан вовсе не принадлежал Павлу Петровичу — ее в очередной раз накололи.
Старую женщину накрыло. Она машинально купила мороженое и села под уже нежарким осенним солнцем на лавочку, на которой они часто сидели с любимым вместе.
Прошло всего немного времени, а как все изменилось: денег было в упор даже на обратную дорогу.
Можно было бы, конечно, пойти в милицию, но было очень стыдно. И стыд покрывал даже чувство от потери большой суммы.
В голове были два извечных вопроса: Кто виноват и что делать?
На первый вопрос ответ был ясен: виноваты, конечно же, был этот негодяй Пашка и два великовозрастных сына. Ведь видели же, что мать не в себе! Почему не удержали? Ведь стар – как мал! И как можно было бросить пожилого человека без помощи? Воспитала бездушных детей на свою голову!
Из столичного аэропорта позвонила сыновьям – никто трубку не взял. И тогда она написала СМС старшему сыну:
«Я на даче, срочно позвони – больше ехать было некуда».
И поехала в старый дом родителей, купленный еще очень давно: там можно было перекантоваться. Не могут же бросить здесь на произвол судьбы мать-старушку!
Дети приехали на следующий день и все поняли без слов. И, хотя оба оказались правы, ощущения торжества не было: из-за глу.пости мамы семья лишилась элитного столичного жилья.
Ольга Петровна, не чувствующая себя виноватой, попыталась надавить: дескать, извинитесь, а потом будем решать, у кого из вас я поселюсь.
Но ей вежливо, но твердо объяснили, что, прости, мамочка, но ни у кого: ты уже взрослая и должна отвечать за свои поступки. К тому же, за такие, которые приравниваются к хищению в крупных размерах в несколько миллионов рублей. А за это и прихлопнуть не гр.ех.
— Как так? – остолбенела мама. – А как же сыновний долг?
В ответ на это дети пообещали привезти ей машину дров и, тем самым, выполнить этот долг: в доме из отопления была только печка.
Еще нужно было законопатить окна. А пенсия у нее была и так неплохая: проживешь, мамочка! Короче, до новых встреч в эфире!
И на этой радужной ноте все расстались: озлобленные сыновья уехали, а ошеломленная происходящим мама осталась в деревне — не думала она, что ее будет ожидать такая жизнь.
Изредка перезванивались: «Как дела? Что-нибудь нужно?»
Практически ничего нужно не было – в деревне были довольно неплохие магазины.
Так прошел почти год. И баба Лека стала потихоньку привыкать к своему новому существованию и даже втянулась. К тому же, в деревне жили люди – она не стояла заброшенной, как множество таких деревень.
Иногда заезжали сыновья – невестки принципиально устранились от глу.пой свекрови, так легко профукавшей богатство, на которое уже были планы.
Все произошедшее стало потихоньку забываться: уже не было такой сильной досады, ощущения потери и негодования. К тому же, все это относилось к так называемой кратковременной памяти и касалось относительно недавних событий.
А у пожилых и стариков лучше функционирует долговременная, и они хорошо помнят не то, что произошло вчера, а то, что имело место много лет тому назад.
Баба Лека превратилась в настоящую деревенскую жительницу: ложилась рано, а вставала с петухами. Завела небольшой огород – ягодные кусты и плодовые деревья на участке уже были.
Летом ходила в лес за грибами и ягодами, а зимой ловила на замерзшем озере щук.
Достаточно было просто просверлить лунку, и одуревшая подо льдом без воздуха щука просто выскакивала на лед: баба Лека делала из нее консервы.
Ольга Петровна больше молчала – подружек завести не получилось. К тому же, в доме было радио и телевизор: все это немного компенсировало дефицит общения.
И, по слухам, в жизни женщины стали происходить некоторые изменения: соседи рассказывали, что она недавно вышла в огород в оставшихся от мужа сатиновых трусах с латками и панамке – больше из одежды на ней ничего не было.
Возможно, решила устроить по горячим следам «го.лую вечеринку»: чем она хуже? А, может, хотела доказать, что она на своем участке может делать все, что угодно: и нечего подглядывать!
Но, скорее всего, к ней уже постучался всем известный любимец пожилых женщин немец Альцгеймер, большой шалун и затейник. И спросил:
— Ну, что, Петровна, готова пустить жильца? Ведь вдвоем значительно веселее!
А, возможно, все это – просто происки завистников, которые есть везде. К тому же, как гласит пословица, вокруг красивой женщины – всегда сплетни.
А баба Лека все еще сохранила свою красоту. И это сможет подтвердить даже этот самый Альцгеймер.
