— Разуй глаза, Анька! – почти кричала Алина Евгеньевна дочери. – Ну как же можно быть в твоем возрасте такой наивной?
Пора уже перестать думать тем самым местом – не «шашнадцать» ведь, уже! Давай, включай голову!
Тридцатилетняя Аня молчала, опустив глаза и понимая, что в речитативе матери есть, несомненно, рациональное зерно.
Да, поведение мужа выглядело несколько странно. И это навевало на вполне определенные думы и предположения.
Почему-то Севке срочно захотелось продать загородный дом: дескать, давай поживем пока на съемной квартире, а вырученные деньги подкопим и купим двухэтажный коттедж.
Это было, когда-то, их мечтой. И ее можно было бы начать воплощать в жизнь. Если бы не возник резонный вопрос: а зачем?
Дом был прекрасно благоустроен для комфортного проживания. Район считался полностью обжитым — с отлично развитой инфраструктурой. До работы обоим супругам было добираться и удобно, и близко.
Места для двоих вполне хватало: Аня с Виктором жили вдвоем – детей пока не планировалось. И хотя в браке они были уже шесть лет, муж почему-то, детей не хотел. А Анечка была уже не прочь.
— Я понимаю, комнат мало! – бушевала мама. – Детей разнополых некуда селить! Пожилые родители с вами живут. Но у вас же на двоих — девяносто квадратов!
Неужели, мало? И потом, зачем уезжать с такого прекрасно оборудованного, насиженного места?
Не иначе, надумал развестись и поддюдюлить общие денежки! Он, ведь, уже что-то продал, кажется?
В принципе, другого разумного объяснения поведению мужа не было. К тому же, Севка, действительно начал продавать кое-что, принадлежащее только ему: дом был приобретен в браке и считался совместно нажитым имуществом.
Муж выставил на продажу дачный участок и одну из машин:
— Добавим и купим особняк! Ты же хочешь, любимая, жить в особняке?
Любимая хотела жить, где угодно: только бы рядом с ним. Это же настоящее женское счастье: был бы милый рядом! Не зря даже песенку сочинили по этому поводу.
И, естественно, Анна Петровна не заметила в словах мужа никакого подтекста и дала согласие на продажу дома. Ну, не маму же слушать, в самом-то деле, дорогие мои!
И, в скором времени, это произошло: на такое жилье сразу нашелся покупатель. А супруги, забрав кое-что из мебели – в двушке все не поместилось – переехали на съемную квартиру.
После просторного дома в новом жилье оказалось тесно и неуютно: потолки давили, а крохотный санузел, называемый в народе гованной, вызывал отвращение. Утешало то, что это – временно.
Днем оба работали. А вечером нужно было разбирать вещи. Но из-за отвратного настроения делать этого не хотелось. И, вообще, в воздухе стало витать некоторое напряжение, которого ранее не наблюдалось.
Казалось, что вот еще немного – не к месту сказанное слово или неудачная шутка – и между супругами проскочит искра. А из той обязательно возгорится пламя. И тут и до пожара недалеко: а он уже унесет все, что нажито непосильным трудом, оставив одно пепелище.
Севка стал хмурым, разговаривал мало, под любым предлогом ложился спать на диване. И у Ани все чаще стала возникать мысль, что мама, возможно, не так уж и была не права.
А потом муж не пришел вечером домой после корпоратива: дескать, пил с коллегами по цеху. Виноватым себя не чувствовал и прощения не просил. И, вообще, наутро вел себя не как нетрезвый муж, вернувшийся в шесть часов утра, а как хозяин жизни, который всегда прав.
И Анна Петровна поверила этому объяснению: у нее просто не было других вариантов. Точнее, сделала вид, что поверила. Но все имеющиеся у нее подозрения относительно Севы переросли в уверенность.
Атмосфера дома была тухлая. Как будто с продажей прежнего жилья и переездом заодно продали и все остальное: любовь, уважение и спокойствие.
Мужа почти все время не было дома. Он приходил поздно, ужинать часто отказывался, практически не разговаривал и стелил себе в привычном месте – на диване.
Женщина измучилась неизвестностью, хотя уже было ясно, что надо валить. Но пока сделать это не было сил: нужен был этот самый ускорительный пендель. И он не заставил себя ждать. Вскоре Севка опять не пришел ночевать: и сделал это без всякого корпоратива.
На немой вопрос жены, которая уже собиралась звонить в морг, ответил с издевкой:
— Ну, ты же у нас умная – придумай что-нибудь сама.
После чего завалился на свое лежачее место, в чем был: сняв только пальто и ботинки.
И тогда наутро отчаявшаяся Аня (был выходной) напросилась в гости и поехала к общим друзьям на предмет поговорить: к супругам, которые раньше были друзьями мужа.
Семейная пара путалась в показаниях и отводила глаза. Но «при допросе с пристрастием» раскололась, и тут выяснилось, что у любимого мужа уже три года, как параллельно существует вторая семья.
Которая, в отличие от их с Аней, является, как бы, основной: там подрастала дочка. И именно туда собирался уйти после развода Севка – мама оказалась права.
«Вот … какой – подумала Анечка: теперь понятно, почему ему не был нужен еще один ребенок».
И потом женщина, как бы, закаменела: все оказалось не просто плохо, а сильно плохо. И к этому она не была готова.
А на вопрос, почему молчали столько? Она получила вполне резонный ответ:
— Друг просил не трепаться.
Было ясно, что с такими друзьями и врагов не надо. Женщина хотела сказать им на прощанье: «Таких друзей – за нос и в музей», — только использовать другое, более подходящее к случаю слово.
Но решила не метать бисер перед кем, ни по̀падя. И уехала гордо молча: нужно было понять, что это все уже – вчерашний день. И муж, и все остальные.
Сразу поехала к маме – очень хотелось, чтобы пожалели. И там выложила все, как есть, прерывая рассказ короткими всхлипываниями. И мама, конечно же, выслушала, и пожалела.
И, хотя оказалась права, нисколько по этому поводу не злорадствовала, понимая, что дочь все это сделала не потому, что была недостаточно умная, а потому, что слишком любила того, кто этой высокой во всех смыслах любви оказался не достоин.
Но все это была лирическая и ненужная сейчас лабуда — пузыри на воде. А нужно было действовать конструктивно.
И умная мама предложила не спускать все это «на тормозах», чтобы не выглядеть уж совсем полной .., а как-то отомстить.
Хотя было ясно, что по-умному выглядеть уже не получится: все деньги Севка положил себе на карты и счет в банке.
Решили, что дочь съездит за вещами, а мама пока «покалякает о делах наших скорбных» с умными людьми: возвращаться к неверному мужу не имело смысла – себя нужно было уважать.
Когда Аня вернулась к маме, то обнаружила у нее очень шустрого, довольно молодого человека, коротко представившегося Вороновым, коллегой по работе. И отличающегося, как выяснилось, умом, сообразительностью и редкими способностями. А также могущего работать с рядом очень нужных сейчас программ, в частности, для изменения голоса.
А от Ани требовалось лишь предоставить голос свекрови, если он есть, конечно. Как же у нее не может быть образца голоса любимой мамочки мужа! Конечно же, он был – как и у всякой любящей невестки.
А дальше все было, как у всех: Севке позвонила плачущая мама и, называя его дурацким именем Севуля (а так его звала только свекровь) сообщила, что совершила наезд на человека.
И это прозвучало совершенно достоверно: во-первых, знать это имя посторонние, а тем более, мош.енн.ики, точно не могли.
Во-вторых, свекровь еще водила старенькую иномарку, в которой недавно ей поменяли бампер. И тут она сказала, что его придется поменять снова, и зарыдала сильнее.
И поэтому любящий сын, услышав все эти подробности и нюансы, не раздумывая, сразу перевел на нужный номер карты требуемую сумму, которая тотчас и была снята: умного Севку «развели» — это оказалось до банального просто.
В результате Анна Петровна, за вычетом оплаты труда маминого коллеги, получила неплохую компенсацию за потраченные силы и нервы. Это немного скрасило горечь пилюли. Кстати, позже случайно выяснилось, что на них с мамой никто даже не подумал.
В понедельник Аня подала на развод. Детей у пары не было, и с этим проблем не возникло: их вскоре развели.
Кстати, суд присудил бывшему мужу выплатить жене некоторую сумму «отступных»: дом-то был приобретен в браке. И это позволило использовать полученные деньги в качестве первого взноса по ипотеке и приобрести очень неплохую студию рядом с метро.
И женщина стала потихоньку отходить от «счастливого брака». А потом ей позвонил шустрый мамин коллега и пригласил на свидание: оказывается, она тогда ему очень понравилась.
И, между делом, поинтересовался, не отомстить ли им еще разок? Для такой симпатичной барышни он готов мстить хоть каждый день!
Но Анечка оказалась незлопамятной. К тому же, позвонили друзья уже бывшего мужа и сказали, что банк, в котором тот держал средства, прогорел.
Ай-яй-яй! Вот горе-то! Действительно, как там говорится: Бог шельму метит! И эта неприятность, постигшая вруна и наглого изменщика, оказалась той самой вишенкой на торте. Которая завершила череду неприятных событий в жизни Анны Петровны, готовящейся, в скором времени, стать Вороновой.
А Севке нужно было шифроваться лучше. Или тщательнѐй, как советуют очень умные люди. А к их мнению стоит обязательно прислушаться. Вот так-то, любезный друг Севуля.
С подпиской рекламы не будет
Подключите Дзен Про за 159 ₽ в месяц
