Валентина Антоновна бдела личную жизнь сына, сама приходила к нему: стирала, готовила и убиралась, а еще тщательно следила за тем, не появилось ли в доме сына женских вещей.
Если бы можно было вернуться назад в прошлое и изменить его, Валентина Антоновна ни за что бы не позволила своему сыну встречаться с этой проходимкой.
Именно такое нелицеприятное слово всплывало в голове немолодой женщины, когда она вспоминала о своей будущей невестке.
Валентина Антоновна была уверена в том, что она обладает особым даром видеть людей насквозь.
Надя была именно проходимкой, до мозга и костей, именно такой виделась будущая невестка своей свекрови и по-другому быть не могло.
Да и жизненный опыт Валентины Антоновны показывал ей, что она и вправду прекрасно разбирается в людях, чуя нечестных, гнилых и пытающихся обвести вокруг пальца ее и ее близких людишек.
Вот была в свое время у Валентины Антоновны лучшая подруга, а куда она делась? Подставила Валентину на работе, присвоила себе все ее заслуги, а перед начальством выставила некомпетентной и глупой работницей.
И ведь сталкивала Валентину с должности ее лучшая подруга безо всякого зазрения совести, без каких-либо сожалений, а потом еще долго делала вид, что ничего не произошло.
А Валентина Антоновна с самого начала подозревала о том, что Тамара – та еще лиса, способная подставить, да только притворяется невинной овечкой.
Еще у мужа Валентины Антоновны имелся друг, который в свое время в бизнесе своем прогорел, а у Эдуарда Олеговича денег попросил занять.
Валентина еще тогда Эдику советовала не ввязываться в это, но муж не послушался ее. И деньги потерял, и друга, а потом долго кусал локти, вспоминая пророческие слова своей жены.
А теперь еще эта Надя. Внешне — сущий ангел, идеальная девушка, просто загляденье. Такая вся белая и пушистая, мягкая и податливая словно глина, из которой можно слепить все что угодно.
А сын Валентины Антоновны Игорь на эту мягкость и гибкость и повелся, считает свою Надю самой лучшей, самой-самой, в общем, не замечал очевидных вещей, которые видела его умудренная жизнью мать.
— Что же нам делать-то, Эдик? – с этим риторическим вопросом Валентина Антоновна обратилась к своему мужу. – Я ведь чую, что с этой Надей нашего Игорька ничего хорошего не ждет. Обведет парня вокруг пальца, а сама будет такова. Вот попомни мое слово.
Эдуард Олегович тактично промолчал. Он с молодости знал о том, что лезть в женские дела было себе дороже, поэтому предпочитал отмалчиваться или неопределенно кивать, что означало ни «да», ни «нет».
Обычно жена в такие моменты от него с допросами отставала, но в этот раз все было иначе.
Валентина Антоновна буквально зубами вгрызалась в эту Надю, хотя сам Эдуард считал, что это все лишь материнская ревность.
— Ну скажи же что-нибудь, Эдик! – с возмущением в голосе продолжала Валентина Антоновна. – Игорек ведь не только мой сын, но еще и твой. Эта Надя его надурит, а мы с тобой потом крайними окажемся, когда сын наш поймет, что мы обо всем этом догадывались. Ой, Эдик, я так волнуюсь при одной мысли об этом, что даже давление подскочило!
— Меньше нервничай, — Эдуард Олегович с тревогой смотрел на свою впечатлительную супругу, — с твоим давлением вообще волноваться противопоказано, а Наденька – прекрасная девушка, ты просто придумываешь на ровном месте. Да и Игорь уже взрослый достаточно для того, чтобы самому с личной жизнью разобраться.
Но как только на защиту Нади вставал Эдуард Олегович, Валентина Антоновна словно с цепи срывалась. И про давление забывала, и про головные боли, и про нервы.
Орала на мужа, считала, что он плохо разбирается в людях. Лицо ее краснело, а Эдуард Олегович снова думал о том, что нужно было просто кивнуть.
Игорь был единственным сыном в семье. Когда-то Валентина Антоновна предпринимала еще попытки забеременеть и родить ребенка, но из-за проблем по женской части все попытки оказались тщетными.
Поэтому-то и был Игорек единственным светом в окошке для своей матери, которая носилась с ним как с писаной торбой, да еще и мужа заставляла делать то же самое.
Оба они заботились о сыне и его комфорте, а как только Игорь окончил институт, сразу же купили ему отдельную квартиру.
— Не знаю даже, как вас благодарить, — Игорь смотрел на родителей со слезами благодарности на глазах, а сердце Валентины Антоновны при этом заходилось от счастья и радости, — если бы не ваша помощь, кто знает, сколько бы я потратил времени и сил на покупку отдельного жилья.
Игорю тогда только исполнилось двадцать три года, он был молодым и ветреным, романы с девушками у него быстро начинались и также быстро заканчивались.
Пару раз он приводил в дом девушек, знакомил с родителями, но никакого продолжения отношений у него с ними так и не случалось.
Валентина Антоновна бдела личную жизнь сына, сама приходила к нему: стирала, готовила и убиралась, а еще тщательно следила за тем, не появилось ли в доме сына женских вещей.
— Ты с женитьбой не торопись, сынок, — ласково говорила Валентина Антоновна, — выбирай девушку вдумчиво, серьезно. Ты парень красивый, при квартире, умница и доброй души человек. И девушка нужна тебе под стать, а не провинциальная щучка, которая за хорошим куском в наш город едет.
Вообще Валентина Антоновна мечтала о том, что ее сын женится не только по любви, но еще и финансово удачно.
Мать видела рядом с сыном исключительно девушку из порядочной семьи, а еще богатую и перспективную. Такую, которая не повиснет на шее сына мертвым грузом, а, напротив, потянет наверх.
А Надя оказалась совсем не такой, как мечталось Валентине Антоновне. Приехала Надя из какой-то деревни, родители ее хоть и были работящими и вполне порядочными людьми, но все равно по меркам матери Игоря не дотягивали до того уровня, на который рассчитывала будущая свекровь.
— А почему родители ее к нам в гости не приезжают? – с подозрением в голосе спросила у сына Валентина Антоновна. – Как будто Надя прячет их. Говорит про них много, мол, что хорошие. А как на деле показать – так в кусы.
— Ты что, считаешь, что Надя врет? – Игорь с удивлением посмотрел на мать.
— Просто знаем мы таких, — хоть и старалась Валентина Антоновна сдерживать себя, но все равно мнение из нее так и лезло, вопреки всему и вся, — говорят, что порядочные, а сами – алкоголики запойные. Это же деревня, там только и делают, что самогон варят, а потом пьют его с утра до ночи.
— Мам, ерунды не придумывай, — ответил Игорь, — у тебя предвзятое отношение к людям из провинции.
Валентина Антоновна же со своей стороны взялась за дело, закатав рукава. Позвонила своей подруге, которая жила рядом с той деревней, из которой Надя родом была. Назвала фамилию девушки, а подруга уже все-все про Надю разузнала.
Мол, жили в деревне люди с такой фамилией, по пьянке перерез_али друг друга, а дети их разбежались от страшной жизни по разным сторонам.
— Не позволю, чтобы сын мой на ЭТОЙ женился! – Валентина Антоновна словно с ума сошла, узнав про родственников Нади. – Не позволю, чтобы мои внуки ду_рную наследственность имели. Ни за что!
Но Игорь и слушать материнских советов не желал. Был влюблен, дату свадьбы уже назначили.
И тогда Валентина Антоновна придумала обмануть всех, решившись на бесчестный поступок. Пошла к врачу, заплатила денег за справку со стр_ашным диагнозом, а потом ее сыну предъявила.
— Господи! – пробормотал Игорь, вчитываясь в написанное в справке. – Что же делать теперь?
— Ой, недолго мне осталось, — посетовала Валентина Антоновна, качая головой и делая скорбный вид, — уход за мной теперь требуется, забота. Хочу, чтобы ты к нам переехал, чтобы рядом был.
Эдуард Олегович держал жену за руку, он и не подозревал о том, что его жена, с которой он столько лет прожил почти душа в душу, была способна на такой обман.
А Валентина Антоновна считала, что не нужно было посвящать других людей в ее планы, потому что тогда правдоподобности в истории будет на минимум.
Игорь переехал к родителям, окружив мать заботой. Носился за продуктами, возил мать в больницу, а сам ждал ее часами в машине, покупал лекарства, которые Валентина Антоновна предусмотрительно в мусорку выбрасывала. И все ждала мать, когда же Наде надоест ждать своего жениха, когда она уже другого себе найдет и исчезнет из их жизни.
— А что вы со свадьбой решили? – слабым голосом поинтересовалась Валентина Антоновна у сына. – Я со своей болезнью все планы ваши перепутала.
— Мамуль, сейчас не до свадьбы, — грустно ответил Игорь, — Надя живет у меня, но свадьбой вопрос пока отложен.
— И как ваши отношения? Держатся? – не отставала мать.
— Хорошо все, — коротко ответил Игорь.
А Валентина Антоновна с воодушевлением подумала о том, что не таким был бы ответ сына, если бы у него с его Надей и вправду все хорошо было.
А потом пришла весна, и Игорь все реже в своих разговорах упоминал имя Нади. Валентина Антоновна, которая к этому времени изрядно устала от вранья и демонстрации своей болезни, все же решилась задать сыну вопрос о его невесте.
— Надя уехала в Октябрьское. Мы с ней решили пока пожить отдельно, она к родителям помогать уехала, а я тут с тобой, ну и работы много.
— Как в Октябрьское? — Валентина Антоновна захлопала глазами. – Ты же говорил, что она из Островского.
— Мам, ну ты чего? – Игорь слабо улыбнулся. – В Островском у нее тетка живет, а сама Надя из Октябрьского. У нее отец – директор местной птицефабрики.
Услышав это, Валентина Антоновна в постели словно ошпаренная подпрыгнула.
— Директор птицефабрики? А чего ты не говорил об этом, сынок?
— Мама, ляг спокойно, тебе противопоказано так нервничать. А чего говорить про отца Нади? Я ее люблю и на ней жениться собираюсь, а не на ее родителях. По мне так вообще все равно, кто они и чем занимаются.
Всю ночь после разговора с сыном Валентина Антоновна ворочалась с боку на бок, обдумывая свой поступок и горько сожалея о содеянном.
Ах, если бы заранее ей все рассказали про порядочных родителей, поточнее информацию дали, то и не было бы всего этого… Ах, как жаль было!
Не выдержав напряжения, Валентина Антоновна пошла признаваться. Игорь даже закурил, услышав признание матери, а Эдуард Олегович еще несколько недель не разговаривал со своей женой, перед этим назвав ее «страшным человеком».
Зато снова в жизни Игоря появилась Надя, и снова началась подготовка к свадьбе.
— Я тебя хочу об одном только попросить, — спустя несколько дней сказал Игорь, обратившись к Валентине Антоновне, — не приходи к нам домой.
У матери даже дыхание перехватило от такой просьбы сына:
— Почему, сынок?
— Неужели ты не понимаешь? Своей ложью ты чуть не исковеркала мою жизнь.
— Но я же все исправила! – с мольбой в голосе произнесла Валентина Антоновна.
— Давай ты сейчас не будешь спорить. Просто прими мою просьбу как данность. Отца я видеть хочу, а вот тебя – нет.
Валентина Антоновна обомлела, осознав всю серьезность созданной ею ситуации. Плакала, молила сына о прощении, но Игорь был непреклонен.
— Я простил тебя, мам. Но ты слишком хорошо вжилась в роль умирающей, и теперь я буду во всех твоих словах и поступках видеть только обман.
Валентина Антоновна только тяжело вздохнула, с тоской посмотрев на сына. Теперь она не была уверена в том, что так хорошо разбирается в людях, да и в том, что внуков своих увидит, тоже уверенности у нее не было. Такой была расплата за обман.
