— Ты, Ариша, на маму зла не держи, — просила Любовь Васильевна внучку перед тем, как её не стало, — молодая она была, наивная, не понимала своего счастья.
А навещала тебя редко, потому что привязанности не было.
Ты, если не хочешь с матерью общаться — не общайся, просто ненависть из сердца убери. Тебе так будет жить легче.
***
Маму Арина видела очень редко. В детстве девочка испытывала безграничное счастье, если она приезжала к ней на день рождения.
Олеся, всегда статная и красивая, небрежно протягивала старшей дочери уродливого медведя или зайца и сквозь зубы цедила:
— С днём рождения, всех тебе благ.
У Любови Васильевны душа разрывалась, когда она смотрела на маленькую внучку. Арина приезду матери радовалась до слёз.
Женщина пыталась много раз вразумить дочь:
— Олеся, ну нельзя же так, это ведь твой ребёнок! Ты его девять месяцев под сердцем носила! Неужели ты к Арине ничего не чувствуешь?
— Ты прекрасно знаешь, что нет, мама, — кривилась Олеся, — если бы не ты, то этого ребёнка бы не было! Кто меня вынудил родить? Ты! Вот ты и воспитывай. Ты же этого хотела.
Олеся говорила правду: сделать аборт ей запретила мать.
Любовь Васильевна тот день запомнила практически поминутно.
Олеся заявилась домой поздно вечером и позвала мать в свою комнату:
— Ты только не ори, — предупредила её девятнадцатилетняя девушка, — мне с тобой кое о чём поговорить нужно.
— Хорошо, я тебя слушаю, — ответила Любовь Васильевна, ожидая услышать очередную просьбу о деньгах.
— Я беременна, — выпалила Олеся, — рожать не хочу, но Димка уговаривает ребёнка оставить.
— Господи, Олеся, — схватилась за голову Любовь Васильевна, — я так и знала, что рано или поздно этим кончится! Ну какой тебе ребёнок, ты же учишься!
— Я понимаю, вот поэтому и прошу у тебя помощи. Найди врача! Я дотянула до последнего, уже четвёртый месяц.
Любовь Васильевна категорически отказалась:
— Никто на ЭТО не пойдёт, Олеся. Ни один врач тебя в нормальной больнице не примет. Где-нибудь в подполье сделаешь – хорошо, если вообще выживешь.
Наворотила дел – будь любезна отвечать за свои поступки. Тем более Димка уговаривает ребёнка оставить. Расписывайтесь и живите семьёй.
Ухажёру твоему двадцать пять — взрослый уже. Приведи-ка его завтра, поговорим…
Олеся устроила матери скандал: она рыдала, говорила, что не собирается в таком возрасте становиться матерью, объясняла, что ребёнок сломает ей судьбу.
Любовь Васильевна была непреклонна:
— Родишь и точка! Ты раньше чем думала? Сейчас уже всё, поздно, все сроки вышли!
Дмитрий оказался более серьёзным, чем Олеся.
Молодой мужчина своей тёще пообещал:
— Любовь Васильевна, не волнуйтесь, я от ответственности бегать не собираюсь. Мы с Олесей переедем к моим родителям, они в курсе и согласны, чтобы мы у них жили. Я работаю, деньги получаю нормальные, нам хватит.
Любовь Васильевна дочку провожала с тяжёлым сердцем: она видела, что Олеся не хочет уезжать, но почему-то решила, что со временем всё устаканится.
Женщина ошиблась… из Олеси и мать, и жена получилась никудышная.
С Димой она прожила после рождения дочери чуть больше года. Ему так и не удалось уговорить её пожениться.
Олеся постоянно отмахивалась:
— Дима, кому это надо? Живём же ведь нормально, к чему эти формальности?
— Я хочу, Олесь, ребёнка на себя записать. Ты же по документам числишься матерью-одиночкой.
— Ну и пусть пока так и будет, не приставай ко мне со своими глу.постями. Иди лучше Аринку переодень, полночи из-за неё не спала!
Через два месяца после торжества, которое Любовь Васильевна вместе со сватами устроили по поводу дня рождения внучки, Олеся сбежала.
Она ушла в магазин днём и не вернулась. Уже потом Дима, когда узнал о случившемся, догадался проверить их тайник — маленькую жестяную коробку из-под леденцов.
Там до побега Олеся лежали деньги, Дмитрий откладывал их на автомобиль.
Денег не было, зато в коробке лежала записка:
— Надоело, уезжаю. Эти деньги – моя моральная компенсация за два года мучений. Прощай. Меня не ищи. Если Аринка тебе не нужна, отдай её моей матери. Она ведь так о ней мечтала!
Дмитрий поначалу сам пытался воспитывать дочь, но уже через полгода привёз Арину бабушке и сказал:
— Любовь Васильевна, я не справляюсь. Арина ещё маленькая, ей женская любовь и забота нужна.
Не переживайте, я дочку не брошу, буду помогать деньгами. Просто не получается у меня и за ней смотреть, и работать.
Любовь Васильевна потратила много времени и сил, чтобы над внучкой взять опеку.
Олеся о намерениях знала — её разыскали органы и всё рассказали. Мать была не против, чтобы её лишили родительских прав на дочь.
***
Ариша росла девочкой послушной, бабушка ей заменила маму.
Впервые с родительницей она познакомилась в пять лет. Олеся решила навестить мать.
Арина помнила, как бабушка и мама о чём-то долго разговаривали на кухне. Её туда не пустили.
— Не учи меня жизни, мама, — выскочила Олеся из комнаты, — я к тебе по-человечески, думала что договориться нам удастся, а ты!
— Я не буду продавать квартиру! – сказала, как отрезала, Любовь Васильевна, — ты о ребенке подумай!
— Уйди с дороги, чего встала? — прикрикнула Олеся на притихшую Арину и выскочила из квартиры.
Позже Любовь Васильевна внучке объяснила:
— Это твоя мама.
— Она приезжала ко мне? — спросил пятилетний ребёнок.
Любовь Васильевна не знала, что ответить внучке:
— Да, солнышко, к тебе. Просто мама очень торопилась, не смогла с тобой толком побыть. Но она обязательно ещё вернётся.
Годам к двенадцати Арина поняла, что маме она не нужна. Эта мысль её тогда больно ранила, но девочка смогла проглотить обиду. В пятнадцать — Арина совсем перестала скучать по матери.
Она в то время уже была для неё абсолютно чужой. Редкие приезды Олеси сближению матери и дочери не способствовали.
Девочка знала, что её биологическая мать сейчас замужем и воспитывает двух детей, в отличие от нее, желанных и любимых.
Пока жива была бабушка, Арина горечи и одиночества не испытывала. Любовь Васильевна была для нее мамой, родной и любимой. Да и Любовь Васильевна жила для внучки.
Как только Арине исполнилось восемнадцать, бабуля сразу же отписала ей свою квартиру:
— Хочу, чтобы у тебя было собственное жильё, — говорила Любовь Васильевна, — чтобы ты никогда ни от кого не зависела.
***
Дмитрий, кстати, слово своё сдержал – в воспитании дочери мужчина принимал активное участие.
Вторая супруга Димы ничего против падчерицы не имела. Чем старше становилась Арина, тем крепче была между ними дружба.
Девушка с удовольствием возилась со своей младшей сестрёнкой. До двадцати лет жизнь Арины ничего не омрачало, но потом пог.иб отец вместе с мачехой и сестрёнкой.
Дмитрий впервые решил вместе с семьёй слетать отдохнуть. Произошла авиа.ката.строфа, никто не вы.жил.
Там, на борту, должна была быть и Арина – девушка в последний момент от поездки отказалась, готовилась к важному экзамену.
Через полгода следом за сыном ушли и его родители, Арина по.хоронила сначала бабушку, а потом — и дедушку.
Квартира отошла ей, как единственной наследнице. Организовывать похороны внучке помогала Любовь Васильевна — к тому времени она уже болела.
В двадцать три года молодая девушка осталась совсем одна. Олеся не сочла необходимым приехать и проститься с матерью, хотя Арина ей позвонила.
Зато явилась она через две недели, чтобы спросить, как они квартиру делить будут.
Арине было не до этого, она ещё не отошла от череды см.ертей. Впрочем, о цели визита биологической матери Арина догадалась сразу.
— Чего ты хочешь? — устало спросила девушка.
— Чего куксишься? — огрызнулась Олеся. — Я знаю, что ты меня не рада видеть, но придётся потерпеть. Приехала я, чтобы обсудить один важный вопрос.
— Говори, я слушаю.
— Как будем квартиру делить?
— Какую квартиру?
— Ну как? Эту! Вообще я наследница первой очереди, но ты же находилась под опекой, значит, право на долю тоже имеешь. Я предлагаю поступить следующим образом: жильё мы продаём, я отдаю тебе сорок процентов от стоимости. Мне кажется, это будет справедливо.
— Делить здесь нечего, — не без удовольствия ответила матери Арина, — эта квартира давно моя, уже пять лет как. Бабушка дарственную на меня оформила. Тебе здесь ловить нечего.
На Арину вылился поток брани:
— Ты врёшь, мать не могла со мной так поступить! Я сейчас же направлюсь к нотариусу и заявлю свои права.
— Пожалуйста, — пожала плечами Арина,— тебя вроде бы здесь никто не держит. Иди, куда хочешь, только меня не трогай. Я не хочу тебя видеть!
— Ну конечно, — закричала Олеся, — зачем на меня смотреть? Ты же сделала всё, чтобы меня оставить без наследства! Я представляю, сколько сил ты потратила на то, чтобы завладеть чужой квартирой!
— Неправда, — ответила матери Арина, — я бабушку ни к чему не принуждала, она сама изъявила волю оставить квартиру мне. А у тебя как совести хватило сюда приехать?
Проводить бабушку в последний путь времени не нашлось, а как дело дошло до делёжки наследства, так ты, оказывается, полностью свободна!
— Не смей меня осуждать, поняла? Между мной и матерью никогда не было той самой особой родственной связи, мы были чужими друг другу людьми, очень долго не общались. Да что ты вообще обо мне знаешь?
— Достаточно, чтобы судить. Уходи, тебе здесь не рады.
Олеся ушла, громко, так, чтобы слышали соседи, обвиняя Арину в кончине своей матери.
Девушка закрыла за родительницей дверь, немного постояла возле неё, потом достала телефон из кармана и кому-то позвонила:
— Тётя Валя, здравствуйте. Это Арина. Я тут подумала… Я согласна продать вам свою квартиру. Завтра же можем приступить к переоформлению документов.
Соседка Арины, Валентина Петровна, уговаривала её продать квартиру давно:
— Дочку, Дану, хочу сюда поселить, — откровенничала женщина, — мы стенки между двумя квартирами снесём и сделаем из них одну, большую. Будем все вместе жить!
Арина честно предупредила о причине продажи новую владелицу:
— Да ничего страшного, — пожала плечами Дана, — как придёт, так и уйдёт. Спасибо, Арин, ты нас очень выручила. Просто мечту нашу исполнила!
Арина пока живёт в квартире, которая досталась ей по наследству от родственников отца.
В планах на ближайшее будущее — переезд в Санкт-Петербург.
Когда-то давно Арина была вместе с классом там на экскурсии и просто влюбилась в этот город. Девушка решила, что уедет сразу, как только найдёт работу.
