Тамара Павловна давно уже ходила с большим трудом, опираясь на две «клюшки». Ей нужно было или серьезно лечиться, или хотя бы переезжать в город, к родным, чтобы те заботились о ней.
Но Алена никогда не предлагала матери жить вместе. Напротив, говорила, что в квартире у нее нет лишнего места, и что уход за больной она не потянет.
Позже Галя не раз корила себя за то, что «подобрала» подруге жениха. Именно она помогла Алене познакомиться с Николаем.
Молодые женщины работали в одной фирме, но у Гали по сравнению с Аленой, всё было на редкость благополучно. Муж, которого она любила, и за которым была как «за каменной стеной».
Двое детей, мальчик и девочка. Способные, талантливые, и еще, что было немаловажно, с крепким здоровьем. Своя квартира, достаток… Галя спокойно смотрела в завтрашний день.
Алена жила точно на вулкане. Замуж она вышла очень рано. Родились дочки-погодки, и в этот же период она начала ссориться с мужем. Нежные чувства давно сменились раздражением.
Зарплата у супруга была небольшая, о подработках он даже не думал, не хотел брать на себя и хоть какие-то домашние дела. Измученная Алена как-то раз, после очередного скандала, выгнала мужа со словами:
— Взрослая девочка! Иди-ка ты к матери, от тебя тут никакого толку…
А он ушел и не вернулся.
Алена жила с маленькими дочками в однокомнатной «хрущевке». Денег впритык хватало на скромную жизнь.
Но самым худшим было то, что девчонки постоянно болели. Алена боялась, что из-за вечных больничных листов она, в конце концов, лишится работы.
Поэтому Галя и спросила мужа, нет ли у него какого-нибудь приятеля, которого можно познакомить с Аленой?
Молодая женщина привлекательна, хорошо готовит, за годы после развода она не позволила себе никаких романов. Жила ради девчонок.
Андрей вспомнил про Николая – холост, хорошо зарабатывает. И супруги решили устроить дома вечеринку, на которую пригласили обоих – и Колю, и Алену, ну и еще пару-тройку гостей, чтобы цель «званого вечера» не так уж бросалась в глаза.
Сначала казалось, что все складывается более, чем удачно. Николай заинтересовался Аленой, а про молодую женщину и говорить нечего – у нее сияли глаза. Она уже и забыла, каким приятным бывает мужское внимание.
Теперь на работе Алена в свободные минуты говорила только о своем новом друге. Николай время от времени приглашал ее то в кафе, то на концерт или на выставку.
Алена платила пожилой соседке, и та присматривала за ее дочками.
Молодая женщина надеялась, что Николай вот-вот сделает ей предложение, и тогда все пойдет иначе. У них сложится настоящая семья, вместе с девчонками они будут летом ездить к морю, а по выходным выбираться в аквапарк, или в Театр юного зрителя – мало ли развлечений в большом городе…
Но Николай все не произносил заветные слова: «Выходи за меня замуж». И Алена не выдержала.
На Восьмое марта, когда мужчина преподнес ей подарок, дорогие духи в изящном бархатном мешочке, она напрямую спросила его, что он думает об их отношениях дальше?
И намекнула, мол, нужно что-то решать. Поженятся они или расстанутся. Вечной любовницей она быть не согласна.
— Твои дети, — сказал Николай.
— Что? – не поняла Алена.
— Честно тебе говорю, что не стану воспитывать чужих детей. Я не смогу их полюбить… Если их можно куда-то отдать, например, отцу, тогда мы пойдем в загс хоть завтра. С другой стороны, для родного ребенка я готов сделать все. У нас может родиться сын, я для него в лепешку расшибусь…
В ту ночь Алена не спала. Она сидела у себя в крохотной кухне, плакала, впервые за много лет, курила… Но она не думала, как ей поступить. Казалось, все уже было решено за нее, и ей оставалось только принять волю судьбы.
— Галя, я своих девчонок определю, наверное, в интернат, — на другое утро сказала она подруге.
Это был выходной день, и молодые женщины говорили по телефону.
Галя сначала потеряла дар речи, а потом Алене пришлось выслушать немало резких слов. Но суть Галиного монолога сводилась к одному: как можно менять родных детей на мужика, пусть даже самого распрекрасного?
— Дети быстро растут, — возразила Алена, — оглянуться не успею, как дочки уйдут, каждая в свою жизнь, а я останусь одна.
Галя поняла, что подругу не переубедить.
— Хотя бы не в детский дом сдавай. — заклинала она. — Мужа бывшего, как ты говоришь, координаты давно утеряны, и алименты он не платит… Но тогда матери их отвези. Родная бабушка не обидит…
Алена не рассказывала подруге подробностей о своей матери, и Галя знала лишь одно, что та еще не очень старая и живет в деревне.
Такой вариант показался Гале приемлемым. Бабушка, у которой есть свое хозяйство, поднимет внучек на ноги. Да и Алена не бросит же девчонок окончательно. Будет приезжать, помогать…
Но на деле всё оказалось гораздо сложнее. Тамара Павловна давно уже ходила с большим трудом, опираясь на две «клюшки». Ей нужно было или серьезно лечиться, или хотя бы переезжать в город, к родным, чтобы те заботились о ней.
Но Алена никогда не предлагала матери жить вместе. Напротив, говорила, что в квартире у нее нет лишнего места, и что уход за больной она не потянет.
Но вот теперь пришлось вспомнить и о матери.
— Мы поедем к бабушке, — сказала она дочкам, — вы там останетесь на некоторое время… потом я за вами приеду.
Когда девочки увидели ветхий дом и старую женщину, которую они почти не знали (за эти годы бабушка смогла выбраться к ним лишь пару раз) — обе ударились в слезы.
Тамара Павловна тоже растерялась. Она с трудом обслуживает сама себя, а ей отдают внучек, старшей из которых – пять лет.
— Мамочка, только на две недели, — умоляла Алена, — я ложусь на операцию, срочно, по-женски, врач сказала, что откладывать нельзя. И мне совершенно не с кем оставить дочек.
Никогда не пришло бы Тамаре Павловне в голову, что родная дочь могла ее обмануть, да еще в таком вопросе.
Алена спешно выгрузила из такси сумки с детскими вещами, помахала дочкам, мол, пока-пока. И только ее и видели.
Две недели пронеслись стремительно. Аня и Верочка все время спрашивали, как там мама, когда она приедет? А Тамару Павловну волновало: благополучно ли прошла операция, и как дочка восстанавливается?
Сама Алена лишь один раз набрала номер матери, может быть для очистки совести. Спросила, как дела у девочек? И быстро свернула разговор.
А потом отвечать Тамаре Павловне стал бесстрастный женский голос:
«Аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети».
Тамара Павловна поняла, что-то случилось. И хотя это было очень трудно сделать, но нужно ехать в город – узнать, что произошло.
Соседка, которая помогала бабушке ухаживать за внучками, могла бы на это время взять девочек к себе. Но вид у Нади, когда Тамара Павловна кое-как «пришкандыбала» к ней просить о помощи, сделался насмешливым.
— Пройдоха у тебя Аленка, — сказала она, — у меня дочка на днях видела ее фотографии в соцсетях. Никакой операции там и в помине не было. Замуж она у тебя вышла…
— Как это? – в замешательстве спросила Тамара Павловна. — Не может быть… Она мне десять дней назад говорила, что ее только вот выписывают из гинекологии…
Надя принесла смартфон и демонстративно стала «листать» снимки.
— Гляди на свою больную… В белом платье и фате… Личную жизнь она себе устраивала, а не лечилась. И не надейся – не приедет она больше.
В тот же вечер у Тамары Павловны случился тяжелый гипертонический криз, и фельдшер «скорой помощи» не пожелал ничего слушать – отправил женщину в больницу.
— Тут один шаг до инсульта, — сказал он. — Что вы тогда делать будете, если не сможете ни рукой, ни ногой пошевелить? Сейчас вам думать нужно только о самой себе.
Соседка вызвала органы опеки. Аню и Верочку увезли сначала в реабилитационный центр, в надежде, что мать образумится и не оставит дочерей надолго в казенных стенах.
Что уж там наговорила чиновникам Алена, так и осталось для ее матери тайной. Но девочек передали в детский дом, к счастью, далеко не самый плохой.
Тамаре Павловне удалось встать на ноги. По квоте ей сделали операцию на позвоночнике, теперь она уже могла сама ходить на небольшие расстояния. Но, конечно, о том, чтобы забрать внучек к себе, не могло быть и речи.
И все же бабушка не бросила девочек. Она навещала их так часто, как ей позволяло здоровье, приносила подарки, купленные со своей скромной пенсии.
А когда внучки стали старше, она начала брать их на каникулы.
При этом Тамара Павловна все равно чувствовала себя безмерно виноватой перед Аней и Верочкой, просила у них прощения:
— Не была бы я такой развалиной – не росли бы вы в чужих людях…
Но девочки не винили бабушку, к которой они со временем искренне привязались. А вот мать они начали забывать. И к тому времени, как они окончили школу, забвение это стало полным, мать сделалась для них чужим человеком.
Аня выучилась на менеджера по туризму, Верочка окончила педагогическое училище. Два десятка лет, что прошли с того памятного дня, когда мать силой вытащила их из такси возле бабушкиного дома, создали непреодолимую стену для дальнейшего общения.
Когда умерла Тамара Павловна, внучки занимались похоронами. Но проводить мать в последний путь приехала и Алена. Постаревшая, изможденная, она говорила с дочерями с какой-то робостью.
— Я разведена, — сказала она, — мы с Николаем расстались несколько лет назад. Общих детей у нас так и не появилось. Теперь вот болею… Надо операцию делать на щитовидке… Давайте будем с вами общаться как-то, помогать друг другу… Мне вот сейчас деньги на лечение потребуются.
— Кредит вам в помощь, — пожала плечами Аня.
И младшая, Вера, согласно кивнула.
Мать стала для них совершенно чужой, и обе девушки даже не смогли обратиться к ней «на ты».
Что же касается помощи – мать сама выбрала свой путь. Теперь ей не на кого было надеяться, кроме самой себя.
