Брат у меня ну просто сказочный. Из той самой сказки про козлёночка. Мы с ним редко видимся, и я этому рада. В детстве мне приходилось слишком много времени проводить в его обществе. А я, знаете ли, вовсе не такая терпеливая и добрая, как сестрица Алёнушка.
Некоторые говорят детям, что, мол, не нужно торопиться стать взрослым, это ещё успеется. Вот и мне тоже так говорили, но я торопилась, ещё как торопилась. Прямо-таки подстёгивала лошадей моей жизни, чтобы они уносили меня всё дальше и дальше от родительского дома.
По-моему, я никогда не считала его моим настоящим домом. Я надеялась, что однажды найду своё счастье, но я понимала, что из моих родных мне никто в моих поисках не поможет. С самого детства мне казалось, что я чужая в моей семье — зёрнышко, которое принёс ветер и бросил в болото, но оно всё равно выросло.
Всеми силами моя семья тянула меня вниз — так русалки утаскивают на дно случайных прохожих. А я просто хотела вверх: к солнцу, к небу и птицам. Не знаю как, наверное, случилось чудо, но у меня получилось выпутаться из тины. Я не стала пить вместе с ними эту чёрную воду, я нашла в себе силы подняться, заплести волосы и пойти прочь от этих омутов.
Теперь, если я и созваниваюсь с мамой, то разговоры наши длятся совсем недолго и в основном касаются моего брата:
— Привет, что новенького расскажешь? Представляешь, Вася стал боксом заниматься. Он только начал, а уже так боксирует. Ну прямо-таки порхает, как бабочка, жалит, как пчела. Мы ему и грушу купили и перчатки. Он целыми днями тренируется, из комнаты не выходит, всё боксирует. Только и слышно — шмяк, шмяк, тыщ, тыщ…
— Здорово, а я вот с работы только пришла, ужин буду готовить…
— А ещё мы Васю на хоккей записали. У него, знаешь, какой талант, ты просто представить себе не можешь. Вася — человек Возрождения, он у нас что-то вроде Леонардо да Винчи. И на все руки, и на все ноги мастер. Ходит, занимается, его хвалят все… Да, что там с ужином?
— Да так, ничего особенного. На работе сегодня интересный случай был…
— Погоди, погоди, прости, что перебиваю. Но ты просто должна об этом узнать: у Васи ведь появилась девушка. Как же это я сразу про неё не сказала. Три года у человека не было девушки, и вот, наконец, появилась. Ты знаешь, как я рада? Да я, может быть, больше самого Васи рада. В церковь вот сегодня сходила, свечку поставила за их здравие. Они такие милые, ты просто не представляешь. Всюду вместе. Вася её что ни день куда-нибудь приглашает, ну настоящий кавалер… Да, ты, кажется, говорила о работе?
— Нет, нет, я уже всё сказала.
— Ну вот и отлично. Я сразу так и подумала. Кстати, у Васи на щеке родинка появилась. Я твоему отцу говорю: смотри, какая большая, ну прямо с куриное яйцо. А он ничего не видит, всё спрашивает: «Где?» Сам Вася тоже её сразу не заметил. Не знаю, что бы они без меня делали. Мужчины иногда, совсем как дети… Теперь вот пойдем проверимся, хочу узнать, не опасна ли эта родинка… Вот, дорогая, такие у нас дела, ты же нам поможешь?
— Тут мама переходила к само интересной для неё части. Когда речь шла о деньгах, она становилась просто сахарная. Всё в деталях мне рассказывала и расписывала, объясняя, почему я должна помочь брату. Он, видите ли, надежда всей нашей семьи, молодой гений… Я вот только одного из её слов не могла понять: кто же тогда я во всей этой истории? По всей видимости, просто денежный мешок, который каким-то чудом научился разговаривать.
Первое время я и в самом деле помогала. Думала, что это по-человечески. Может быть, оно и так. Только это очень трудно поступать по-человечески, когда к тебе относятся как к бездонному кошельку. Я думала, что однажды смогу нормально общаться с моей семьёй, думала, что преодолею себя. Конечно, ни о какой любви и речи быть не могло, и всё-таки мне не хотелось совсем отказываться от своей родни. Но в какой-то момент я поняла, что в жизни иногда для того, чтобы лететь, нужно оттолкнуться.
Как Вы, наверное, заметили, брата всегда любили больше, чем меня. Он был для мамы прямо-таки древнегреческим богом. Всю свою жизнь она была готова положить на его алтарь. Того же она требовала и от остальных, только я вот, так уж вышло, никакого восхищения перед братом не испытывала. Если он и был древнегреческим богом, то разве что Дионисом: всё своё свободное время (а всё его время было свободным) он проводил веселясь и развлекаясь. Да и вообще, насколько я помню, боги в Древней Греции особенно строгой моралью не отличались, так что да, соглашусь, он был древнегреческим богом.
Вася рано почувствовал, как все вокруг его любят. Ему было достаточно щёлкнуть пальцами, и все его желания тут же исполнялись. Он вырос таким капризным и изнеженным, что французские короли могли ему только позавидовать. Всё и всегда делали за него. Я не уверена, умеет ли он завязывать шнурки? Вполне, возможно, мама до сих пор его с ложки кормит.
Ко мне Вася относился как к своей игрушке. Когда в детстве он обижал меня, ему всё сходило с рук. Не знаю, что такое ему нужно было бы сделать, чтобы мама, наконец, встала на мою сторону? Он разрезал мою одежду, поливал клеем мои книги… Не знаю, как я вообще выжила в этом доме. Мама постоянно повторяла мне, что я должна терпеть, что я старшая и обязана с пониманием относиться ко всему, что вытворяет мой брат.
— К тому же, — добавляла она, — он гений, ему всё можно, — тебе до него ещё расти и расти, так что ты лучше терпи и помалкивай.
Но мне вовсе н хотелось всю жизнь терпеть и помалкивать. Сколько себя помню, я всегда мечтала вырваться из душной атмосферы моего дома. Я много училась, чтобы поступить в университет, получить общежитие и, наконец, стать самостоятельной. И у меня получилось. Как бы они все ни пытались мне помешать, у меня получилось.
Мне удалось найти людей, которые по-настоящему меня ценят. Мой муж, например, он просто души во мне чает. У него в детстве всё было, примерно как у меня. Ему жить не давала его младшая сестра. Так что мы с ним два одиночества, которые всё-таки встретились. Иногда мы с ним разговариваем о нашем прошлом и будущем. После того, как я перестала помогать брату, он пытался переубедить меня, сказать мне, что я не права, но всё дело в том, что он не знает моего брата.
— Понимаешь, Женя, у тебя с сестрой совсем другая ситуация. Когда-то в детстве тебе с ней приходилось непросто, но вы оба повзрослели, и, как я понимаю, она признала свои ошибки. К тому же, она действительно делает удивительные вещи. Она же у тебя художник, при этом перспективный художник. Её работы покупают, берут на выставки. Ты большой молодец, что перестал дуться на неё за детские обиды.
— Погоди, но разве у вас с братом всё как-то по-другому? Почему бы тебе тоже не перестать дуться на него?
— Да, у нас с ним всё по-другому, у нас всё совсем по-другому. Если он и не разбрызгивает краски по моим платьям, то только потому, что мы больше не живём вместе. Вася так и остался испорченным жестоким ребёнком. По-моему, он совсем не умеет чувствовать. Он просто не способен поставить себя на место другого человека.
— Хм, но я так понял из слов твоей мамы, что у него просто феноменальные способности. Он спортсмен и всё такое…
— Я тебя умоляю: какие у него феноменальные способности? Одна мама так думает, но из-за своей любви к нему, она совсем ничего не видит. Он коньки без её помощи надеть не может. А после каждой тренировки Вася плачет, и она его успокаивает. Он совершенно не умеет проигрывать. В итоге всё бросает, едва начав. Деньги, которые мама даёт ему кружки и секции, он тратит на игры и на своих подружек. Нет, нет, нет, он от меня больше ни копейки не получит. Хватит с меня этих экспериментов по воссоединению с семьёй.
Я, конечно, считаю, что я достаточно сильный человек, но всё равно я ведь не слон какой-нибудь, чтобы тащить на себе их всех. Если бы я раньше поняла, что я ничего не должна моему брату, мне бы, наверное, не пришлось ездить по санаториям и поправлять здоровье.
Ещё во время учёбы в университете мы с мужем стали работать, мечтая накопить на собственное жильё. И вот, наконец, пару месяцев назад мы переехали в нашу новую квартиру. Если бы все эти годы, мама не тянула из меня деньги, моя мечта могла бы исполниться намного раньше. Сейчас я спрашиваю себя, куда ушла всё то, что я вкладывала в моего брата? Я так долго не могла избавиться от потребности помогать моим родственникам, просто потому что они родственники, и им положено помогать. Теперь я понимаю, что намного выгоднее было бы инвестировать в сельское хозяйство Антарктиды или в мелиорацию Сахары.
Долгое время от мамы не было никаких вестей. Во время нашего последнего разговора я дала ей понять, что больше она от меня ни копейки не получит, что она просто использует меня и ничего при этом не чувствует. Никогда не чувствовала.
И вот пару дней назад она вдруг позвонила мне. Она плакала. Мама у меня, конечно, хорошая актриса, но на этот раз всё было по-настоящему. Она просила у меня прощения, говорила, что я была абсолютно права по поводу моего брата. У них с отцом только сейчас глаза открылись.
Всё это время он водил их за нос, ни чем не занимался, бездельничал, гулял с друзьями, а родителям рассказывал сказки про то, как усердно он учится и тренируется, как все довольны его успехами.
Он с горем пополам закончил школу, и то только потому, что на мои деньги мама нашла ему самых лучших репетиторов. Иногда говорят, что в университете мальчики берутся за ум. Может быть, оно и так, но, по-моему, моему брату не за что было браться.
Как выяснилось, он вообще не появлялся в университете. После первого же семестра его отчислили. Целых полгода Вася убеждал родителей в том, что он чуть ли на самый успешный студент в группе, а сам болтался неизвестно где. Родителей ему совершенно не было жалко. Что же, они сами виноваты, не воспитали вовремя, вот и получайте, как там это у классика, злонравия достойные плоды.
Когда мама спрашивала его, чем же он собирается заниматься в жизни, он ничего толком не мог ответить на её вопрос. А ведь он был уже не маленький мальчик, в его возрасте пора знать, чего хочешь, стремиться к чему-нибудь, иначе совсем пропадёшь. Но моему брату, кажется, ничего неинтересно. Ему бы только на кнопки нажимать и девочек в кино водить.
Мама всё повторяла, что она никак не может прийти в себя после того, как её сына исключили из университета. Она спросила, можно ли ей прийти, и, недолго думая, я согласилась. Мама никогда раньше не была такой потерянной и разбитой. Я просто не могла отказать ей. Но, как вскоре выяснилось, у неё было ко мне деловое предложение.
Нет, она так и не вспомнила, что я её дочь, я по-прежнему оставалась для неё открытым кошельком. Странно, что она звала меня “доча“. Наверное, изо всех сил себя сдерживала, чтобы не сказать то, что на самом деле думала: «Кошелёк, кошелёк…»
Вскоре после нашего разговора мама пришла к нам с мужем на чай. Она и торт принесла, и конфеты. Всё выглядела так, как будто бы мы с ней сейчас помиримся, и всё станет совсем по-другому… Что же, мечтать не вредно.
Едва я разлила чай, мама перешла к делу:
— Твой брат нас всех очень сильно подвёл, но он ещё покажет себя, правда ведь? Нужно ведь дать ему второй шанс? Нельзя же ставить крест на человеке. Он мне сказал, что хочет заниматься бизнесом. Ему бы пора стать самостоятельным. Ты ведь стала самостоятельной, и вот как у тебя жизнь хорошо сложилась.
— Так, —протянула я, — и что ты предлагаешь?
То, что она сказала, разом перечеркнуло все мои надежды.
— Доча, мы купили твоему брату квартиру. С тебя ежемесячные платежи за неё — Заявила мать
Услышав это, мы с мужем холодно переглянулись и спросили:
— Это что, шутка?
Но мама только помотала головой и снова принялась рассказывать мне, какой у меня гениальный брат. Я уже не могла этого слушать. Я оборвала её на полуслове:
— Ничего он больше от меня не получит, ясно тебе? Я-то думала, я-то думала, мама, что ты не за этим пришла, а ты, как обычно. Я не понимаю тебя. Я не могу сейчас с тобой разговаривать. Пожалуйста, уходи. Лучше бы сразу предупредила, что тебе от меня нужно.
Она принялась было кричать и чем-то грозить мне. Хорошо, что муж был рядом. Он выпроводил её за дверь и успокоил меня. С ним я чувствовала себя в безопасности.
К вечеру всё было почти так же хорошо, как в конце той сказки:
«…закинули сети шелковые и вытащили Алёнушку на берег. Сняли камень с шеи, окунули её в ключевую воду, одели ее в нарядное платье. Алёнушка ожила и стала краше, чем была».