— Книжку читаешь? Хорошо тебе. Время есть… А я вот ничего не могу— ни книжку почитать, ни посидеть, ни отдохнуть. Кручусь, как белка в колесе. Лизка растет, все горит на ней, не успеваем одежду покупать. Мишке зарплату урезали… — дочь Ирины Максимовны, напросившись в гости, поудобнее уселась на материной кухне и принялась жаловаться на житейские невзгоды.
Ирина Максимовна тоскливо посмотрела на отложенный роман, недопитый чай и надкусанный скромный бутерброд с докторской колбасой. Раз дочь Наташа затянула заунывную песню, это надолго, как показывает практика. И Ирина Максимовна приготовилась терпеливо слушать…
— У Мишки— то совсем завал, мам. Хоть бы под сокращение не попал. Если попадет, то все тогда. И у меня зарплаты кот наплакал… — Ирина Максимовна насторожилась, видать дочь подходит к сути. Денег что— ли попросить хочет? Так нет денег. Тыщи три лежит на полочке, под простынями, да разве ж это деньги. Так, слезы…
— Мам, так я вот о чем… Можно мы поживем у тебя немного? Недолго. Не стесним тебя, правда. Лизка большая уже, слушается. А мы на работе целыми днями…
Вот оно что, пожить… Конечно сейчас тяжело молодым. Всего хочется — вещей вон сколько хороших продается. И в путешествия хочется — весь мир для них открыт, деньги только давай. А где их взять, деньги-то? Если уж молодежь их заработать не может, что уж о ней, пенсионерке говорить. У нее и было немного — не то чтобы миллионы, но все таки. Так она все дочери и ее семье отдала. Не сразу конечно, а постепенно. То на одно просили, то на другое. Так и разошлись ее кровные безвозвратно…
-Мам, так что? Пустишь пожить-то? Все равно у тебя вторая комната пустует. — вырвала Наташа Ирину Максимовну из грустных мыслей. А мы дела подправим и квартиру в ипотеку возьмем. А, что думаешь, мам?
Ирина Максимовна встала со стула и, вздохнув, поставила остывший чайник на плиту. Чайник был старый, алюминиевый, но так старательно вычищенный, что в него можно было смотреться, как в зеркало. И даже строить рожицы, как любила делать Наташа в детстве. Она вспомнила как давным-давно купила этот чайник. Дочка называла его пароходом — так он пронзительно свистел. Он и сейчас свистит, но потише, словно тоже постарел и стал не таким легкомысленным…
-Ну чего уж там, приезжайте, живите. В тесноте, да не в обиде… — вздохнула Ирина Максимовна. — А там, глядишь, все наладится..
.*****
-Бабуль, а это что? А это что? А это как называется? А? — спрашивала внучка Лиза, небрежно хватая хрупкие фигурки, отчего у Ирины Максимовны замирало сердце. Пусть это мещанство, но она обожала фарфоровых слоников с балеринами и собирала их с упоением. Почему-то они, эти безделушки, ее успокаивали.
-Осторожно, Лизонька, осторожно! Это ценные вещи! — ахала она.
-Дорого стоят? — насторожилась Лиза.
-Нет, Лизок, стоят недорого, ценные для души! — улыбнулась Ирина Максимовна.
-А, ну ладно, а я то думала, что много денег стоят. — нахмурилась девочка. — Ну ничего, все равно скоро все наше будет. А хлам этот на помойку пойдет…
-Что?! Что ты сказала? Это кто ж тебе такое сказал? — чуть не упала со стула Ирина Максимовна.
-Папа сказал. Ну ты же старая, да, бабуль? А старые помирают. — девочка смотрела на нее невинными голубыми глазками и Ирина Максимовна смягчилась — ну что с ребенка возьмешь…
…Семья дочери жила у нее уже три месяца. И постепенно Ирина стала понимать, что ее дом вроде как ее, но уже не совсем. Раньше у нее был свой ритм и свое расписание. Ранний подъем, спокойный тихий завтрак под бурчащий старенький телевизор, потом прогулка. После обеда можно с книжкой полежать на клетчатом диванчике, а перед ужином опять прогулка, потом сериал и отбой не позже девяти вечера…
После переезда детей все перевернулось с ног на голову. Утром никакой тебе тишины — на кухне крик, шум, столпотворение. Вечером история повторялась. К тому же молодежь ложится поздно, разговаривает громко, а у нее сон чуткий, нервный. Стала Ирина Максимовна плохо спать, а завтрак и вовсе превратился для нее в бег с препятствиями. В конце концов стала забирать она чай с бутербродом к себе в комнату, но и тут спокойствия нет. То Лиза ворвется без стука, то дочь позовет…
А тут открылось новое обстоятельство. Оказалось, что Ирина Максимовна должна к их приходу ужин готовый на стол поставить. Ну она же дома сидит, не работает, все справедливо.
-А что такого? Ей что, трудно? Мы продукты покупаем, она готовит. — Все логично! — такой разговор зятя с дочерью она услышала, проходя как-то мимо кухни.
Ну ладно, ужин так ужин, смирилась Ирина Максимовна. Ничего страшного, она потерпит немного, временно ведь все это, как не крути.
Кстати с зятем она никогда не ладила. У них взаимная неприязнь была, с самого начала. Вслух это конечно не проговаривалось, но видно было невооруженным глазом. Особенно со стороны зятя — он ее, мягко говоря, на дух не переносил. Ирина Максимовна тоже к нему с поцелуями не лезла, но, в отличии от него, с выбором дочери давно смирилась и смотрела на все философски. В конце концов дочери с ним жить, а не ей!
Время шло, у Наташи с мужем ничего с квартирой не решалось. Само собой ведь ничего не решается, правильно? Зато копились претензии к Ирине Максимовне. То борщ пересолен, то с Лизой не погуляла, то ванную заняла не вовремя, а то вообще встала не там! Ирине, честно сказать, и дома находиться-то не хотелось. Да и не дом ее это стал вовсе, а гнездо осиное.
Последней каплей в чаше терпения Ирины Максимовны стала пропажа стопки дисков двд, которые она убрала в кладовку, в надежде позже найти им место. На вопрос где ее фильмы, зять лениво ответил:
-Ирина Максимовна, выбросил. Убирались сегодня с Наташкой, я и выбросил. Чо хлам то копить, правильно?
-Как выбросил? Максим, это же мои любимые фильмы! Как ты мог?! И потом, это же мои личные вещи… — не веря своим ушам, ответила Ирина Максимовна. На что муж дочери только хмыкнул.
С этого самого дня Ирина Максимовна старалась находиться где угодно, только не дома. На ее удачу, в соседнем доме находился салон красоты, где срочно требовалась уборщица. Белый листок объявления на столбе стал для нее в тот момент спасительным кругом. И уже на следующий день она приступила к делу.
Работа стала для нее отдушиной. Коллектив был хорошим, девочки-мастера простые и не заносчивые. Разделения по социальному статусу никто не делал и Ирина Максимовна чувствовала себя в салоне на равных, как в своей тарелке. А поэтому сидела на работе денно и нощно, как говориться. Тем более что домой ей возвращаться совершенно не хотелось.
А там все было по-старому. Дочь, недовольная жизнью, зять вечно с претензиями и избалованная внучка… А однажды случилось то, что привело Ирину Максимовну в полное расстройство и размышлениям, что и правду пишут в интернете, что взрослые дети иногда ведут себя, мягко говоря, эгоистично.
Как-то раз, вернувшись вечером с работы, Ирина Максимовна, пытаясь прошмыгнуть незаметно в свою комнату, нос к носу столкнулась в коридоре с зятем и дочкой.
-Мам, я не поняла, а где ты пропадаешь все время? — возмущенно спросила дочь. — Днем с огнем тебя не сыщешь.
-И между прочим, мы после работы приходим, а в холодильнике шаром покати. Любимая тещенька не удосужилась даже супа на воде сворганить. А я, между прочим, продукты за свои кровные покупаю! — подхватил зять Миша.
-А я не ем ваши продукты. И где я пропадаю, мое личное дело. — сухо ответила Ирина Максимовна, пытаясь пройти в свою комнату. Но зять стоял, как столб.
-Нет, тещенька, вы уж извольте выслушать, а потом убегайте. Неправы вы! Мы и коммуналку платим практически всю и продукты закупаем. А вы, вместо того, чтобы ужин приготовить и с внучкой почитать, шляетесь неизвестно где.
-Да, мама, Миша прав. Дома тебя целыми днями нет. — обиженно протянула дочь.
-С каких пор вы мне стали в моей квартире замечания делать? А? Дорогие мои дети?! — Ирина Максимовна словно не верила своим ушам. — И что значит шляюсь? Я работаю!
-Что?! Ты работаешь, а мы это слышим только сейчас? Ну, мама, ты даешь… — возмущению дочки не было предела.
-Еще и работает… Ирина Максимовна в вашем возрасте надо сериальчики смотреть, да семечки на лавке щелкать. А вы «работаете»… А если на то пошло, то в общий бюджет надо денежки нести, а то получается, что все на наших плечах. — деловито заявил зять.
-На ваших плечах? Бессовестные! Я деньги в свое время все свои вам отдала, помогала. Теперь живете в моей квартире и еще попрекаете. Да я крошки вашей не ем, уж и моюсь и кушаю на работе. Дома только зубы утром чищу… Я молодая была, сама без мужа тебя, Наташа, тянула и не считала что мне все должны… А по вашему получается, я теперь должна на себе крест поставить и вообще не жить. А ваша дочь тоже с вами так себя поведет? Вы так ее воспитываете?— горько со слезами сказала Ирина Максимовна и ушла наконец к себе в комнату…
Проплакала она полночи, а утром умылась и побежала на работу. Что делать, жизнь продолжается. А за хлопотами, да с хорошими людьми неприятности пережить легче. Вечером теперь она домой возвращалась еще позже, когда семья дочери спала, а то и вовсе оставалась в салоне, в подсобке на диванчике…
…А однажды осенним вечером в салон заскочил немолодой мужчина, подстричься. Ирина Максимовна в зале была в это время. Завязался приятный разговор, нашлись общие темы и интересы. Мужчину звали Игорь Петрович и жил он в соседнем квартале. В тот же вечер пригласил он Ирину в кафе поужинать. Она согласилась охотно, а почему бы и нет.
Так завязалось приятное знакомство, потом дружба. А через полгода Игорь Петрович сделал ей предложение, от которого она не смогла отказаться. И переехала к нему.
С семьей дочери Ирина Максимовна практически не общалась. Так, редкие звонки и мимолетные свидания. Встречая иногда дочь, она читала в глазах той облегчение и даже радость, что Ирина больше не живет с ними. Осознавать этот факт было горько и обидно, но что поделать… Не выгонять же их силой. Добились они своего…
Но жизнь продолжается. Продолжалась она и у Ирины Максимовны, только в новом качестве. В качестве жены и любимой женщины. А что? В шестьдесят ведь не только сериальчики можно смотреть, да семечки на скамейке щелкать, а еще быть счастливой и довольной. Может конечно не все в этом возрасте начинается, но еще не все заканчивается! А вы что об этом думаете?
*****